этой упрощающей унификации повышалась роль архитектурной акцентировки культовыми зданиями. В 35-м пункте Указа говорится: «Не позволяется заводить церквей в селениях иначе, как на площадях; среди же обывательских домов построение строго воспрещается».

Деревянное храмовое строительство в этот период оказалось парализованным более чем на треть века. Причиной тому был указ от 26 декабря 1800 г., в котором формально речь шла только о том, что вместо сгоревших церквей новые деревянные строить не следует. Однако более поздние акты, разрешавшие в порядке исключения возводить деревянные храмы в Сибири[327] и Грузии[328], говорят о расширительном толковании этого указа при новом императоре. Об этом же говорит и проверка данных обо всех церквах (в том числе и о несохранившихся), построенных в Орловской и Черниговской губерниях, между которыми прежде распределялась территория Брянской области. Оказывается, что до отмены этого указа в 1835 г.[329] его соблюдали довольно строго[330].

Действие указа 1800 г. имело и количественные и качественные последствия. Сократился общий объем церковного строительства, так как было фактически запрещено возведение деревянных храмов, что было доступно заказчикам средней руки. Впоследствии синодальное руководство ходатайствовало перед царем об обмене указа[331]. Тот же указ ускорил вытеснение барочных форм из церковного зодчества формами классицизма, который позволял придать зданию представительный облик простыми средствами. Во всяком случае, для Брянщины 1800 г. довольно четко делит период преобладания барокко и период полного господства классицизма.

В это время совсем выходят из употребления осевые планы допетровского типа — с последовательным расширением объемов от алтаря к трапезной. Четверики ряда церквей, построенных в XVIII в., получают крупные пристройки с юга и севера, ориентированные поперек продольной оси (Люд-ково, № 88, Овчинец, № 34). Становятся господствующими центрические композиции с нивелировкой восточного фасада. К центрическим схемам близка и такая группировка объемов, при которой подчеркивается поперечная ось здания (Ильинская церковь в Почепе, № 95).

Крестообразные планы, где центральный объем по площади не превышает примыкающих к нему рукавов, в этот период встречаются гораздо реже, чем двухосно-симметричные планы более зрелых типов. Преобладают планы с крупным квадратным ядром, дополненным меньшими объемами с четырех или с двух сторон. Реже используется округлое ядро с подобными дополнениями (Кузнецы, № 103; Филипповичи, № 101) или восьмигранник (Новая Романовка, № 96; Высокое, № 90). Простая геометрическая форма, в которую можно вписать весь план, встречается очень редко (Чернетово, № 89). В церкви с. Гринево (№ 82) четверик срастается с цилиндрическими объемами, врезанными в его углы, и превращается в форму, очень далекую от привычных четвериков.

Вытянутые планы с едиными фасадными плоскостями алтаря, четверика и трапезной в этот период можно рассматривать как компромисс между традиционными осевыми схемами и центрическими композициями, влияние которых все же доминирует (Крестовоздвиженская церковь в Севске (№ 81), деревянная Рождествено-Никольская церковь в Новозыбкове (№ 104)). В таких постройках это воздействие центрических тенденций проявляется и в сходстве восточного фасада с остальными.

Тенденции к центричности связаны с акцентировкой ядра храма в композиции здания. Этим объясняется и то, что во многих произведениях колокольня не играет ведущей роли (Серовка (№ 75), Болыкино (№ 83), Лутна (№ 86), Площанский монастырь (№ 93), Овчинец, Казаричи (№ 98), Филипповичи (№ 101), Гудово (№ 126), Брянск — Горне-Никольская церковь (№ 125) и Троицы в Бежичах (№ 128)).

В постройках этого времени трехапсидные алтари неизвестны. Эта форма противоречит центростремительной группировке объемов. Характерно, что даже пятиглавые храмы этого времени не имеют таких алтарей, хотя в прошлом два эти признака часто сопутствовали один другому. Вряд ли верно видеть намеки на трехапсидность в восточных полукружиях церкви в с. Гринево (№ 82). Цилиндры, встроенные в кубическую основу этого храма по всем четырем углам, переходят в главы и даже в своем нижнем членении превышают алтарный выступ по центру восточного фасада.

Полукруглые апсиды не имеют в плане многоцентровой дуги, переходящей в параллельные стены алтаря, что было свойственно древнерусской архитектуре и сохранялось в постройках XVIII в. Теперь круглая апсида бывает только частью цилиндра. Это облегчает ее включение в группу из простых объемов с ясно читаемой схемой построения. Простейшую геометрическую схему полуциркульного алтаря оживляло прямоугольное расширение при переходе от апсиды к ядру храма (Серовка, № 75; Высокое, № 90; Великий Бор, № 91).

Граненые апсиды совсем исчезают из каменной архитектуры. Они уходят даже из деревянного строительства, хотя здесь специфика материала подсказывает граненую форму вместо полукружия. Показательно, что деревянный Преображенский храм в Клинцах (№ 114), построенный старообрядцами — ревнителями старины, имеет прямоугольный алтарь, а к середине южного и северного фасадов примыкают пятигранные выступы, напоминающие граненые алтари XVII—XVIII вв.

Вообще прямоугольные алтари в этот период становятся очень распространенными. Плоской и достаточно широкой стене алтаря легче придать композиционную определенность, чем узкому участку посреди плавного или уступчатого граненого заворота, который соединяет представительные фасады храма. Прямоугольный алтарь, вытянутый с севера на юг, хорошо включался в центрические композиции со слабо выраженной крестообразностью плана. Помимо эстетических достоинств, такой план позволял легко разместить приделы в боковых рукавах креста, вытянутых с запада на восток. Прежние центрические планы со значительным выносом концов креста и их граненой либо скругленной формой были для этого менее удобны. Прямоугольные алтари со скругленными углами на Брянщине встречаются редко (Крестовоздвиженская церковь в Севске, № 81).

Развитие компактных центрических композиций с выделением ядра храма закрепляло второстепенную роль трапезной в общем облике церковного здания. Трапезная нигде не превосходит храм по ширине и редко имеет представительные фасады (Духовская церковь Площанского монастыря, № 93) даже при значительной площади (Крестовоздвиженская церковь в Севске (№ 81), собор Покровского монастыря под Климовом (№ 116), церковь в Серовке (№ 75)). Показательна деревянная церковь в Болыкине (№ 83), где у трапезной, завершенной сферическим сегментом ради монументальности общей композиции, двухосные фасады подчеркивают подчиненный характер этого объема как связки между храмом и колокольней.

В завершениях храмов громоздкий восьмерик с постепенным, но неплавным разворотом граней уступает первенство широкой ротонде под полусферой — монументальному и геометрически ясному объему. Ротондальное завершение иногда сближается с одноглавием (Болыкино, № 83), которое перестает походить на традиционное и становится очень скромным в размерах, приобретая характер компактного и звучного акцента на оси купола.

Распространение ротонд над ядром храма повлияло и на такие выразительные типы завершения, унаследованные от прошлого, как восьмерик и пятиглавие. Пространственная развитость и весомость пятиглавия в принципе мало отвечают компактности и геометрической простоте, которые свойственны зрелому и позднему классицизму. Ради сближения с новым стилем пятиглавие лишается прежде всего