выпрямляясь, несмотря на явную усталость. — Прямо сейчас у нас есть один шанс спасти Рею и заманить Болезнь в ловушку, но мы должны работать вместе.

Он зашагал прочь, походкой очень разозленного человека, и я, пожав плечами, последовала за ним. В основном потому, что у меня не было выбора. К лучшему или к худшему, Кронос и я были связаны друг с другом, и, в отличие от брака, развод был запрещен.

Вскоре он исчез в густых деревьях, наша связь потянула меня за ним по тропинке. — Всегда был угрюмым ублюдком, — сказал Гиперион, стоя прямо у меня за спиной.

Это может быть правдой. Ладно, это определенно было правдой, но у него были на то веские причины. — У него много чего на уме. И в отличие от остальных из вас, наслаждающихся подземным миром и всеми его оргийными удовольствиями, Кронос был заперт в гребаной тюрьме на тысячу лет. Разве вы не были бы немного взбешены?

Я на самом деле не задумывалась, насколько одиноким было бы это существование. Бесконечные годы. Никого, кроме Гончай и нескольких перешептываний, которые он слышал из своей тюрьмы. Тогда у меня защемило сердце, и я признала, что те несколько раз, когда он шутил со мной и смеялся, использовал сарказм как эксперт… Это было большое дело. Я не видела, чтобы он действительно делал это с кем-то еще, и…

Я была идиоткой.

Мои ноги полетели по земле, и я оставила Гипериона позади, ворвавшись на небольшую поляну, где лежала Рея, Панацея и Кронос рядом с ней. Я покачала головой от того факта, что тогда нас разделяло по меньшей мере двадцать футов. Наша связь становилась все тоньше, и я не была уверена, что я чувствовала по этому поводу.

Голова Крона дернулась вверх, когда я подбежала к нему, его глаза скользнули по мне, а затем поверх моей головы, когда он искал опасность. Он уже двигался, когда я бросилась в его объятия.

— Что? — требовательно спросил он. — Что случилось, Мэйзи?

Уткнувшись головой ему в грудь, я просто покачала головой.

— Прости, — пробормотала я. — Ничего не случилось, я просто… спасибо тебе… за все. Теперь я понимаю, как, должно быть, трудно было просто интегрироваться в эту жизнь сразу после столь долгого пребывания взаперти.

Его тело замерло подо мной, но его руки напряглись, когда он прижал меня ближе, мы оба просто дышали друг за другом.

— Извините меня, — рявкнула Рея с земли, совсем не похоже, что она была больна. — Не могли бы вы двое выкроить себе свободное время. Прямо сейчас мне нужно запереть Болезнь подальше, чтобы я, блядь, не взорвалась.

Кронос опустил меня на землю, и мне удалось взять себя в руки, изобразив на лице безразличие. — Итак, как мы это сделаем? — Спросила я почти нормальным тоном.

Я чувствовала на себе его взгляд, но больше не смотрела в его сторону. У меня был эмоциональный всплеск, и теперь я была готова выполнять свою работу.

Гиперион, должно быть, вышел на поляну, потому что Рея вздохнула с облегчением.

— О, слава Титанам, ты здесь.

Гиперион опустился на колени рядом с ней. — Рея, дорогая, конечно, я здесь. Ты же не думала, что тебе будет так весело без меня, не так ли?

Рея фыркнула, прежде чем застонала и схватилась за грудь. — Моя сила иссякает, — прошептала она. — Болезнь борется с моей властью над ним. Нам нужно запереть его прямо сейчас.

Я сжала ожерелье, не удивленная исходящей от него силой. Пришло наше время сиять.

— Просто скажи мне, что я должна сделать, — сказала я, выпрямляясь.

Рея практически плюнула в мою сторону. — Что может сделать человек? Ты для меня менее чем бесполезна.

Мне захотелось пнуть ее. Она мне не нравится … насколько плохим человеком я стала бы, если бы пнула умирающую Титаншу? #задача

— Ожерелье у Мэйзи, — сказал Кронос. — Она каким-то образом связана с грехами. Она, безусловно, самая важная здесь, в этом бою.

Рея закатила глаза и проигнорировала его.

— Она связана через свою мать, — сказал Гиперион. — Селена.

Гулкая тишина в лесу была оглушительной.

— Как? — Наконец спросила я. — А ты можешь объяснить, каким образом богиня, которая мертва уже тысячу лет, является моей матерью?

Гиперион, игнорируя меня, встретился взглядом с Кроносом. — Ты не рассказал ей о жертвоприношении?

В груди Крона заурчало. — Нет. И ты тоже не будешь. У Мэйзи комплекс спасительницы. Ей не нужны больше никакие идеи. Есть способ получше.

Мысль о том, что он что-то скрывает от меня, была неприятной, и я уставилась своим самым вызывающим взглядом — пошел ты прямо в большую задницу.

— Скажи. мне. Сейчас же! — Мне удалось выдавить сквозь стиснутые зубы. — Я не ребенок.

Все на поляне засмеялись. Ну, кроме Кроноса, но он действительно улыбнулся, и это было в основном для него смехом.

— По-человечески, может быть, — сказала Панацея, наконец заговорив после того, как потратила большую часть своего времени, занимаясь кристаллом над Реей. — Но по сравнению с нами ты не более чем младенец.

Я скрестила руки на груди. — Что ж, этот младенец хотел бы получить информацию сейчас, и если ты мне соврешь, я изменю свою преданность грехам и позволю этому гребаному миру сгореть. #Драматически #Плохо показывать себя драматичной

Гиперион оказался рядом со мной через несколько секунд, потянувшись к моей руке. Между нами прошла какая-то рябь, наша энергия узнала друг друга.

— В последней битве Титаны сдерживали грехи, но мы теряли нашу власть над ними по мере того, как каждый освобождался. Твоя мать черпала силу луны, которая ярко светила в небе над ними, и создала для них тюрьму. Но при этом ей пришлось пожертвовать своей силой…

— Это ослабило ее, и, конечно, Зевс воспользовался этим, убив ее вскоре после этого, — добавил Кронос. — И всех ее жертв было недостаточно. Тюрьма просуществовала всего тысячу лет. На этот раз нам нужно лучшее решение.

Моя свободная рука снова обхватила ожерелье.

— Вот почему я чувствую связь с этим, — прошептала я. — Оно создано из моей энергии от Селены. #Предполагаемая мать

— Также именно поэтому тюрьма так громко звала тебя, — добавил Гиперион.

Он знал? Конечно, Селена была с ним в подземном мире. Она, должно быть, рассказала ему.

Мои глаза нашли глаза Крона. Его взгляд был тяжелым на мне. — Ты думаешь, мне придется пожертвовать собой так же, как это сделала Селена?

Выражение его лица не изменилось.

— Этого не произойдет. Не сейчас, ни когда либо пока я живу. Как я уже сказал, в прошлый раз это тоже не сработало, и