он рядом. И этот сладостный, дурманящий кровь аромат лимона и раскаленного песка, обволакивающий чем-то горячим, страстным, будоражащим.

— Я о настоящем имени.

— Анжелина.

— Послушай, Анжелина. — Мужской голос звучал мягко, приятно укачивал на волнах. — Не знаю, какие обстоятельства вынудили тебя бежать на Север в облике парня, но могу предположить, что очень веские. Просто так ты бы здесь не оказалась. Я уже говорил — студенты Эвер-Ниара дружная семья. Если кого-то настигает беда, мы всегда приходим на помощь. Можешь нам довериться.

Он накрыл мои пальцы своими.

Вздрогнув, отдернула ладонь.

— Не могу.

— Почему?

Потому что храню в крови великую магию! Как только в Академии об этом узнают, уверена, поступят не лучше моего опекуна. Сначала посадят под замок, а дождавшись совершеннолетия — украдут темное пламя.

Рэн попытался обхватить меня за голову. Я увернулась.

— Не надо, доктор. Понятия не имею, зачем вы помогаете, но спасибо. Я вам очень обязана.

Кажется, я все-таки вывела его из себя.

Янтарь в мужских глазах налился темнотой. Черты лица заострились.

— Во-первых, твоя тайна — это только твоя тайна, сообщать о ней я не собираюсь. А, во-вторых, ты мне ничем не обязана. Забота о больных — моя работа.

Он резко оттолкнул ладонь от кроватной реи, выпрямился и без слов сорвал с меня одеяло.

Я только и успела сдавленно пискнуть — рука Мальера зависла прямо надо мной.

— Лежи спокойно. Или буду вынужден привязать тебя к кровати заклятием.

— Привязать? — Искренне возмутилась. — Да как вы смеете говорить такое благородной леди в лицо!

Уму непостижимо.

— А я еще считала вас порядочным человеком…

Щелчок. Я не договорила. Губы «слиплись». Второй — я упала на койку и поняла, что не могу пошевелиться. Лежу перед ним в одном кружевном белье, которое насквозь просвечивает. Жалкие, коротенькие панталончики и узенький бюстик — можно сказать, опять абсолютно раздета!

Да что ж мне так не везёт!

— Прости. — Рэн поморщился, словно ему это тоже было в тягость. — Я очень устал, а ты бы все равно не позволила обработать ожоги.

Сначала обездвижил, а теперь просит прощения?

Со склеенных магией губ рвались ругательства. Если бы могла, высказала все, что о нем думаю. Но вместо слов, я глупо мычала.

— Закончу быстро, — пообещал этот бесчестный тип и опустил мне руку на живот.

По телу разбежались пламенные брызги.

Вздрогнув, уставилась на Рэна.

Он выполнял свою работу. Лечил ожоги и на меня не смотрел, но, кажется, его красивое лицо неуловимо менялось. Мальер то хмурился, то дергал красивыми губами, то щурил глаза. Словно чувствовал тот же пульсирующий под кожей огненный жар. И при этом не понимал его природы.

Я же совсем растерялась от чувственных прикосновений.

Очень приятно вновь оказаться в его умелых руках. Но еще больше меня снедали стыд и совесть, вбитые строгим воспитанием.

Я хотела злиться, и не могла.

Все внутри сладостно замирало, а глупое, неискушенное тело требовало еще. Еще его гибких пальцев, плавных движений, ласковых поглаживаний. У меня совсем не было опыта с мужчинами, если не считать нескольких поцелуев с бывшим женихом, должно быть, из-за этого близость Рэна будила в груди ни с чем несравнимую бурю эмоций.

Пугала, манила и растекалась по коже медовым огнём.

— Готово, — сообщил Мальер.

Я дернулась и выяснила, что все еще связана «силком».

Он отставил чашу:

— Сейчас отпущу.

Но прежде, чем дать свободу успел влить в рот сонное зелье.

Пришлось проглотить, ведь, как и тогда доктор попросту зажал мне нос, ни капельки не тревожась об оскорбленных девичьих чувствах. Я зашипела, впиваясь глазами в человека, которому очень многим обязана и которого все сильнее начинаю ненавидеть.

Руки так и чесались залепить ему пощечину. Я благородная леди! Со мной нельзя так обращаться.

Видно все эти мысли красноречиво проступили у меня на лице, потому что доктор грустно усмехнулся:

— Когда завтра утром проснёшься и захочешь меня придушить, вспомни, что все это я делаю ради тебя.

Рэн заботливо подоткнул края одеяла (вот же гад!), выпрямился, качаясь от усталости, и щелкнул пальцами.

Силки отпустили. Я попыталась вскочить, чтобы засыпать обвинениями его сомнительные методы, но сонное зелье спеленало тело теплотой.

— Добрых снов, Анжелина, — услышала над ухом хриплый баритон.

И крепко уснула.

* * *

На следующее утро ко мне вернулся аппетит.

А еще я ощущала вялое шевеление темной магии в крови. Полежав немного, решила, что поскольку доктор-демон поблизости, то не стоит лишний раз привлекать его внимание, и попросила Пламя «молчать».

Я больше на него не злилась. Правда.

В конце концов, он спас мне жизнь и уже за это одно я прониклась к господину Мальеру уважением. В лицо, конечно, не скажу, и вообще, чем быстрее отсюда сбегу, тем лучше, но в сердце буду благодарить.

… В лазарете было пусто.

Ряды коек, застеленные покрывалами, мерцали в золоте осеннего рассвета. По стенам ползли блеклые пятна. Я закуталась в одеяло и на цыпочках сбегала в уборную, где умылась, привела себя в порядок и кое-как расчесала спутанные локоны пальцами. Спросите, зачем? Ведь под иллюзией их не видно. Да. Но их видит доктор Мальер, как и всю меня — и в душе все жарче разгоралось бессознательное желание выглядеть перед ним хоть капельку красивей.

Пустой желудок требовал накормить.

Повинуясь приказу, отправилась к койке, но на полпути заметила дверь в личные покои доктора. Не удержавшись, вошла в гостиную. Мягкая мебель, обитая бархатом. На широких стрельчатых окнах — темные портьеры. На полах ковры, пуфики, кресла, журнальный столик. Со вкусом и изысканно. Спальня оказалась левее.

Некрасиво подглядывать за спящими. Как вежливая леди — я развернулась, чтобы уйти, но словно что-то толкнуло меня в спину. Повлекло на крепком поводке.

На носочках скользнула внутрь.

Первое, что бросилось в глаза — огромная кровать с роскошным балдахином золотистых тонов. По-мужски строгая, без всяких там рюш, оборок и кружева и в то же время очень дорогая.

Рэн лежал у самого края.

Глаза с пушистыми ресницами плотно закрыты. Лицо спокойно, дыхание ровное и глубокое. Снежные волосы разметаны по атласной подушке и чуть заметно искрят. По мощным предплечьям играют всполохи света. Руки, перевитые узловатыми мышцами, расслаблено лежат поверх покрывала.

Мужчина спал без одежды. Обнаженная, мускулистая грудь мерно вздымалась и опускалась. От пупка к паху тянулась полоска темных волос. А тот самый бугорок, на который я уставилась и не могла оторваться, скрывало тяжелое покрывало.

Духи! Совсем потеряла стыд, Анжелина?

Пробралась в чужую спальню и пялишься на едва знакомого мужчину. Что бы сказала