— Вот на этом и основывается наше предложение, сэр, — ответил Райан. — Если мы сумеем выработать формулу, при которой признаются все права этих народов, согласитесь ли вы принять план, при котором Америка станет гарантом безопасности Израиля? — Джеку не пришлось, затаив дыхание, ждать ответа на свой вопрос.

— Разумеется. Разве мы не заявляли об этом ясно и недвусмысленно? Какая другая страна, кроме Америки, может гарантировать мир? Если вам понадобится разместить в Израиле войска, чтобы его жители чувствовали себя в безопасности, если вы считаете необходимым заключить договор, чтобы официально закрепить эту гарантию, мы готовы принять это, но что будет с правами арабов?

— Как, по вашему мнению, следует отнестись к этим правам? — спросил Джек.

Принц Али был потрясен таким вопросом. Разве в задачу Райана не входило представить американский план? Он едва не впал в ярость, но сдержался. Али был слишком умен для таких скоропалительных выводов. Он понял, что это отнюдь не ловушка, а коренной поворот в американской политике.

— Доктор Райан, вы умышленно задали этот вопрос, и все-таки он является риторическим. По моему мнению, ответ на него должны дать вы сами.

На изложение Райану потребовалось три минуты.

Али печально покачал головой.

— Мы, доктор Райан, возможно, и будем готовы принять это предложение, но израильтяне никогда не согласятся с ним, даже если мы одобрим его, или, точнее, они отклонят его именно по той причине, что мы согласимся. Им следовало бы принять его, но они не сделают этого.

— Но является ли наше предложение приемлемым для вашего правительства, сэр?

— Мне, разумеется, придется ознакомить с ним остальных министров, но я считаю, что наш ответ будет положительным.

— У вас нет никаких возражений?

Принц поднес ко рту чашку и выпил кофе, затем направил свой взгляд на стену, над головой Райана.

— Мы могли бы предложить несколько иных формулировок, но ни одна из них не меняет сути вашего плана. Мне представляется, что переговоры по этим маловажным вопросам завершатся легко и быстро, поскольку не затрагивают проблем, касающихся других заинтересованных сторон.

— Кто, по вашему мнению, может стать представителем мусульманской стороны?

Али наклонился вперед.

— Мне легко ответить на ваш вопрос. Тут ни у кого не может быть сомнений. Имам мечети Аль-Акса Ахмед бин Юсуф является выдающимся ученым и лингвистом. С ним советуются по вопросам теологии ученые исламского мира. Сунниты, шииты — все прислушиваются к его мнению по этим проблемам. К тому же он родился в Палестине.

— Неужели это так просто? — Райан на мгновение закрыл глаза и с облегчением вздохнул. Значит, он оказался прав. Юсуфа нельзя назвать человеком умеренных политических взглядов, и он призывал к уходу Израиля с Западного берега. Но он одновременно осуждал терроризм с теологических позиций. Юсуф не был идеальным кандидатом, но если он устраивал мусульман, то вполне годился в качестве их представителя.

— Меня удивляет ваша уверенность, доктор Райан, — покачал головой Али. — Я бы даже сказал — излишняя уверенность. Я готов признать, что ваш план является более справедливым, чем рассчитывали я или мое правительство, но ему не суждено осуществиться. — Али замолчал и посмотрел прямо в глаза Райану. — Теперь мне придется спросить себя, являлось ли это вообще серьезным предложением или просто чем-то рассчитанным на видимость беспристрастия.

— Ваше высочество, президент Фаулер выступает перед Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций в следующий четверг. Там он представит именно этот план, без всяких изменений, четко и ясно. Мое правительство уполномочило меня пригласить ваше правительство принять участие в официальных переговорах в Ватикане.

Принц был настолько изумлен, что прибегнул к чисто американскому выражению.

— Вы действительно считаете, что удастся осуществить такую штуку?

— Ваше высочество, мы готовы сделать как возможное, так и невозможное, чтобы попытаться.

Али встал и подошел к своему письменному столу. Там он снял телефонную трубку, нажал кнопку и быстро заговорил на языке, совершенно непонятном Райану. Джека охватило внезапное ощущение нереальности происходящего. На арабском языке, как и на иврите, пишут справа налево вместо того, чтобы писать слева направо, и Райан не мог понять, как справляется с этим мозг.

Черт побери, подумал он, это действительно может осуществиться!

Али положил трубку и повернулся к гостю.

— Думаю, настало время встретиться с его королевским величеством.

— Так быстро?

— Одним из преимуществ нашей формы правления является то, что, если один министр хочет встретить другого, ему требуется всего лишь позвонить дяде или двоюродному брату. У нас правительство одной семьи. Надеюсь, ваш президент привык держать свое слово.

— Речь для ООН уже написана. Я сам видел ее. Он надеется обезоружить этим выступлением израильское лобби. Президент готов сделать такой шаг.

— Мне пришлось быть свидетелем их силы, доктор Райан. Даже когда мы сражались бок о бок с американскими солдатами, защищая свою страну, они отказывались предоставить нам снаряжение, необходимое для обеспечения нашей безопасности. Вы полагаете, что теперь это изменится?

— Советский коммунизм умер. Варшавский договор утратил силу. Исчезло столько вещей, что влияли на судьбу мира, в котором я вырос, исчезло навсегда. Настало время избавиться от остатков напряженности на земном шаре. Вы спрашиваете: сумеем ли мы добиться своего? А почему нет? Единственным постоянным фактором в человеческом существовании является движение вперед, сэр. — Джек подумал, что он берет на себя невероятно много, будучи настолько уверенным в своей правоте. Интересно, как справляется со своей задачей Скотт Адлер в Иерусалиме? Адлер не привык бить кулаком по столу, но умел настаивать на своем. Такого не происходило с израильтянами в течение столь продолжительного времени, что Джек не знал, когда это делали — или пытались сделать — в прошлом. Но президент твердо встал на этот путь. Если израильтяне попытаются остановить процесс урегулирования, они могут неожиданно убедиться в своем одиночестве.

— Вы забыли упомянуть Бога, доктор Райан.

— Нет, ваше высочество, — улыбнулся Джек. — В этом все дело, правда?

Принцу Али тоже захотелось улыбнуться, но он сдержался. Время для этого еще не настало. Он сделал жест в сторону двери.

— Автомобиль ждет нас.

* * *

В Пенсильвании, на нью-камберлендском армейском складе, где хранились знамена и флаги всех американских воинских подразделений, начиная с времен Революции, бригадный генерал и профессиональный хранитель положили на стол пыльное полковое знамя, принадлежавшее когда-то Десятому кавалерийскому полку армии США. Вполне возможно, подумал генерал, что частицы пыли на знамени сохранились с последнего похода полковника Джона Грирсона против апачей. Это знамя снова вернется в полк. Им будут пользоваться очень редко — может быть, раз в год. Но по его образцу будет изготовлено новое знамя. Странным казалось то, что подобное происходило именно сейчас — в годы сокращения воинских частей формировалось новое подразделение. Генерал не возражал против этого. Десятый кавалерийский полк прошел славный боевой путь, однако Голливуд не уделил ему внимания, которого он заслуживал. Так, был снят всего один фильм о Черных полках. Десятый кавалерийский полк был одним из четырех полков — это были Девятая и Десятая кавалерийские и Двадцать четвертая и Двадцать пятая пехотные части, — которые сыграли видную роль в завоевании Запада. А полковое знамя восходит к 1866 году. В центре знамени изображен буйвол, потому что индейцы, воевавшие против Десятого кавалерийского полка, считали, что их волосы походят на грубую шерсть американского бизона. Чернокожие солдаты принимали участие в победе над Джеронимо и спасли молодого Тедди Рузвельта во время атаки на холм Сан-Хуан. Это было известно генералу. Пришло время должным образом оценить их заслуги, и, если президент руководствовался политическими соображениями, отдавая такой приказ, какое это имеет значение? Невзирая на политику, у Десятого кавалерийского полка славное прошлое.