Он нервно докурил сигарету, бросил изжёванный обслюнявленный окурок на железный пол, исчёрканный сеткой ромбиков, и свирепо растёр труп изделия каблуком ботинка.

Электричка начала замедлять ход.

– Ладно, парень. Живи как знаешь. Я тебе давал шанс попытаться. Пусть это будет на твоей совести. – Старик обречённо махнул рукой и отвернулся…

Сержант стоял в проёме раздвинувшихся дверей и смотрел в спину спустившемуся на платформу и уходящему прочь бомжу. На лице оцепеневшего солдата отражалась мучительная борьба совести и воинского долга. Он нервно барабанил пальцами по плоской поверхности планшета. Портативный комп, спрятанный в пятнистый чехол, висел у него на ремне рядом с фляжкой…

И когда створки сдвинулись и стукнулись друг о дружку, он вздрогнул. Словно очнувшись, решительно бросился в вагон, высунулся в ближайшее окно и закричал:

– Дя-адь! Я довезу их, слышь?! Я запомнил адрес!

И оглянулся внутрь, чтобы отыскать глазами объекты попечения победившей совести. И… решимость сменилась растерянностью. Мальчика с девочкой в вагоне уже не было… Сержант обескураженно глянул в окно и вдруг увидел их на перроне крохотной, затерянной в лесу станции, проплывающем мимо уходящей электрички.

Пока сержанты препирались в одном тамбуре, брошенные на произвол мира дети сошли через другой.

– …Бабка хорошая, – сообщил мальчик, – зимой приезжала, купила нам шоколадки.

– С зимы не было её? – приглаживая бороду, пропитанную колодезной водой, спросил старик, идущий рядом с детьми.

Девочка Лера молча держала брата за руку. Возрастом старшая, она всё же явно уступила лидерство брату. И телефон у детишек был один на двоих – на груди мальчика болтался старенький четырёхдюймовик в пластиковом чехле с ременной петлёй.

Напившись ледяной воды из колодца, обнаруженного за маленьким станционным зданием, они спустились с откоса по узенькой зацементированной дорожке с перилами, прошли под высоченной эстакадой шоссе, на несколько секунд окунувшись в гулкую тень, и теперь шагали по узкой асфальтовой полосе на северо-восток.

По левую руку, за рядом старых раскидистых деревьев, виднелись недостроенные дома, похожие скорее на дачные, чем на сельские постройки; а за ними длинный пруд и совсем далеко – белые корпуса животноводческой фермы. Справа тянулся смешанный лес.

– Не было, – подтвердил вожак маленькой стаи.

– И куда ж идёте вы? Бабушка живёт где, знаете?

– Мы сами тут жили, деда. Пока мамка с папкой не уехали. Нас увезли.

– А-а, – кивнул деда. – Ясно.

Шли они долго. С час. Километра четыре как минимум. Девочка еле передвигала ноги-палочки. Руки-веточки обессиленно висели вдоль дешёвенькой футболочки. Несколько раз их обгоняли авто и электромобили, косматый дед поднимал руку, но никто не остановился.

Кроны деревьев нависали над дорогой, и казалось, что дети и старик идут вперёд по сумеречному коридору, в упор не желающему признавать наступивший день.

Наконец они вошли в село. Дорога незаметно переросла в улицу и по-прежнему вела в том же направлении.

– Мы прям тут жили, – сообщил мальчик. – Немножко пройти, и наш дом. – Он махнул вперёд рукой.

– Понял. – Деда остановился. – Ладно, ребята. Ваша бабка не очень обрадуется, меня увидев… Теперь немножко послушайте. Запоминай. – Кряхтя, устало присел он на поваленный фонарный столб, невесть откуда, но весьма кстати здесь оказавшийся. – Ты уже большой и умный, я по глазам вижу. Читать умеешь?

– Умею, – солидно ответил большой и умный. – Шесть романов прочитал. Мамка не разрешала, так я прятался.

– И что читал?

– Серёня фантастику любит! – вдруг подала голос девочка Лера. – И я тоже. Только мало её в недалёких сайтах…

– А на посещение дальних у нас денежек нету… – сообщил умный мальчик. – Вот научусь ломать программные коды, тогда всюду залезу…

– Ох ни фига себе! – восхищённо покрутил головой деда. – Ничего себе! Наши люди. Не-е-е, ничего случайного не бывает, – загадочно выразился он и добавил: – Солнышко, её повсюду так много, что ты и не подозреваешь сколько! На сам деле то, что нормальные люди зовут фантастикой, – самая что ни на есть реальная реальность.

– А почему верит мало кто в это? – спросил мальчик.

– Вот не разлюбишь фантастику, сам поймёшь! Так, малые… Идите до дому, если он у вас ещё есть. Я вас подожду в конце этой улицы, на столбовой трассе. Не придёте, значит, дом есть. Договорились?

– Договорились, – сообщил умный мальчик Серёня.

– Дедушка, а как твоя фамилия? – вдруг спросила девочка.

Бородач пристально посмотрел на неё.

– Запомни меня как деда… Николаева. Да, вот ещё что запомните. Почтовый адрес. – Он медленно, по буквам, цифрам и знакам, продиктовал сетевой адрес электронной почты. – Будет худо, засылайте письмо. Договорились? Не факт, что оно до меня дойдёт, я далеко могу оказаться, но вдруг.

– Спасибо, деда… Мы запомним. Обещаю! – заверил умный Серёня и вприпрыжку устремился вперёд.

Лера промолчала, только подняла на дедушку Николаева большущие выразительные глаза, долгим взглядом обвела старика, будто выполняя лично ей данный приказ запомнить, и молча догнала братишку.

Деда Николаев проводил детей прищуренным взглядом из-под набрякших тёмных век. Потом ушёл на параллельную улицу и быстро, словно окрылённый надеждой на возвращение детей, добрался к трассе молодой упругой походкой.

Улица, по которой он резво (снизив темп лишь раз, минуя дом № 17, который одарил долгим взглядом вприщур) шагал, до сих пор называлась в честь мифического персонажа, бывшего исключительно популярным у подданных распавшейся красной империи.

Этот усатый герой в папахе с косой красной ленточкой являлся великолепным примером внедрения мифа в массовое сознание. Продуктом технологии оживления виртуального образа, абсолютно не совпадающего с реальным прототипом, но сделавшегося настолько ЖИВЫМ благодаря талантливо спрограммированному кинофильму, что напрямую воздействовал на реал, давая воображению чётко определённые установки.

Улица «героя гражданской войны» и героя анекдотов за трассой не продолжалась, там за лесополосой и пойменным лугом виднелась петля узкой речушки.

– Самара… – пробормотал косматый деда, из-под козырька ладони глядя на серебристую поверхность излучины водяной ленты. И почесал бороду. Видимо, название реки невольно вызвало в памяти ассоциацию с его самаритянскими попытками.

Налево просматривался автомобильный мост через глубокий овраг, на дне которого смердело отвратительного вида болото. За мостом село продолжалось по обе стороны от трансконтинентальной трассы.

Но старик пошёл направо. Пройдя квартал в гору, вернулся на место пересечения трассы с улицей, названной в честь столицы государства. Это она плавно перерастала в дорогу, ведущую к железнодорожной станции.