— Нет, — рассмеялась хозяйка дома. — Рокси водится с настоящими хулиганами.

— Мне главное — чтобы она чувствовала форму и обладала стилем, — отмахнулась я и, поймав веселый взгляд мужа, подарила ему улыбку.

— Этого не отнять! Записывай номерок.

Попав в подпольный кабинет Рокси, я влюбилась в эту суматошную и жизнерадостную девицу. Теперь каждый поход к ней походил на праздник. За свою работу Рокси брала недорого, и я, воспользовавшись своим положением в местном обществе немного ей помогла. Так по моей протекции она получила в аренду прекрасное помещение на тихой улочке в самом центре города. С помощью моих друзей Оксанке выдали раньше срока вид на жительство. Появилась платежеспособная и щедрая клиентурой. А когда среди ночи мне удалось удрать от разъяренного Алекса, вздумавшего меня придушить, то единственное место, где меня ждало укрытие — это маленькая квартирка Рокси. Но пока я ревела и советовалась с Алисой какого адвоката нанять, Алекс развелся со мной и, забрав дочку, как вор в ночи, переехал в пригород в родительский огромный дом в викторианском стиле, с бассейном, парком и аллеей вековых дубов. Все это окружено забором из белого камня.

Попасть на территорию незамеченным не получится — охрана не только стоит на воротах, но и разгуливает по периметру, и всех, обслуживающих виллу, тщательно досматривают.

Вот поэтому план Родиона — действовать через дилера и нотариуса — кажется мне отличным. Любой крутой парень сможет провернуть такое простое дельце. Подговорить дилера, подкупить нотариуса. Алекс ставит подпись на доверенности, а я с полицией забираю Мелиссу.

«Точно! — мысленно восклицаю. — Я обращусь в полицию! И пока Алекс в отключке — увезу мою малышку. Сначала — машиной в Нью-Йорк, потом — самолетом в Москву».

Пять часов до Большого Яблока пугают меня больше всего. Но я надеюсь на удачу и внезапно понимаю, что не хочу возвращаться в родной город.

«Просто не желаю дышать одним воздухом с Веприцким! Ходить по одним и тем же улицам и бояться столкнуться в супермаркете. Хотя, — вздыхаю я, — такие, как Родиоша, понятия не имеют о магазинах. В любом случае, — наморщив лоб, оглядываю квартиру. — Тут жить я не собираюсь. Спасибо вам, дорогой Родион Александрович, — фыркаю негромко, — вы подсказали мне чудесный и, самое главное, бюджетный вариант. И чтобы забрать Мелиссу, мне не понадобится продавать квартиру».

Я скучаю по океану и прекрасно понимаю, что Мелиссе его тоже будет не хватать. «Придется купить квартиру неподалеку от набережной, — решаю, понадеявшись, что часть денег, вырученных за украшения, у меня останется. Я не знаю, кому и как в Штатах удастся продать парюру, но очень на нее рассчитываю. Опять-таки, очень надеюсь на Рокси. — Справлюсь», — вздыхаю, призывая в помощники удачу, и, схватив собранную дорожную сумку, устремляюсь к выходу.

Дорогой в аэропорт я стараюсь собраться с силами, но мысли опять возвращаются к Родиону Веприцкому, моему неразумному мужу.

«Он бежит от тебя, и от себя. Боится расстаться с прошлым и жить обычной полноценной жизнью. Может быть, винит себя в смерти жены и проецирует эту вину на кого попало», — думаю, прикрывая глаза и отбивая звонок Алисы. Наверняка начнет отговаривать!

Я снова вижу перед собой Родиона, чувствую жар его тела и мысленно прижимаюсь к нему.

«Прощай, Родичка. Кажется, я влюбилась в тебя. Но это пройдет. Я постараюсь выкорчевать все чувства к тебе. Я справлюсь, милый. Сейчас главное — Мелисса. А когда мы с ней вернемся в Россию, я о тебе и не вспомню».

Снова тренькает телефон, но я не хочу ни с кем разговаривать. Даже с Алисой. О чем сейчас говорить?

«А если она не одна и передаст трубку Вепрю… Тогда вообще хана», — глотаю я слезы и, заметив поворот на аэропорт, лезу в сумку за зеркальцем. Я выхожу из машины и делаю глубокий вздох, пытаясь выровнять дыхание. Прохожу мимо клумбы, где несколько дней назад мы ссорились с Родионом и он наотрез отказался мне помочь.

«Сами справимся», — обиженно соплю и вдруг замечаю в дальнем углу парковки человека, похожего на Приора.

— Показалось, — бурчу недовольно и быстрым шагом захожу в зал отлетов. А у стойки регистрации поворачиваюсь, и кажется, что за колонной прячется сам Родион Веприцкий.

«Ну откуда он здесь?» — мысленно укоряю себя и, получив посадочный талон, прохожу контроль.

И только тут замечаю на безымянном пальце тонкий золотой ободок. То самое колечко, что надел мне муж в ЗАГСе. Я пытаюсь не разреветься. Еще чего не хватало! И уже порываюсь снять этот символ вечной любви. Но вместо того чтобы сдернуть кольцо с пальца и выкинуть, я инстинктивно глажу его.

«Зачем продавать, слюшай— восклицает здравый смысл с кавказким акцентом. — Продай, да! В Бостоне или в Нью-Йорке сдай в ломбард». Хорошая идея. Но от мысли, что мне придется расстаться пусть даже с вынужденным подарком Веприцкого, я чувствую боль, стягивающую мое сердце железным жгутом.

«Какого фига ты наделал, Родя? — стараюсь подавить вздох, но что-то не могу справиться с нахлынувшей тоской. Нужно взять себя в руки и перестать думать об этом придурке. — Как баба, честное слово, всем сплетням и поклепам верит. Ничего не пропустит. Хотя… может, это я такая счастливая?»

Я рассеянно осматриваю зал ожиданий и сразу сворачиваю в кафе. Заказываю кофе, круассан с творожным сыром и, усевшись около панорамного окна, утыкаюсь взглядом в роскошные белые лайнеры, рядком стоящие на площадке.

«Первым делом, первым делом самолеты, — нервно пою я, не открывая рта, — ну, а мальчики, а мальчики — потом».

Делаю глоток из чашки и откусываю кусочек сдобы. Морщусь и, чтобы не заорать, отодвигаю в сторону несъедобную трапезу. Осторожно оглядываюсь по сторонам. За столиками сидят люди. Пьют такое же пойло из белых чашек и закусывают точно такими же несвежими круассанами. Или это только мне кофе показался отвратительным, а творожный сыр напомнил замазку для окон? Никто не скандалит и не ругается. Может, причина во мне?

В сумке снова пиликает сотовый. Я не глядя выключаю его — сейчас не время для разговоров, и все равно скоро взлетать.

«Только бы не расплакаться», — снова вздыхаю, жалея себя, и сквозь слезы наблюдаю, как один за другим взмывают в небо самолеты. На улице быстро темнеет, да и легкий дождь оставляет на стекле мелкие косые капли.

«Не реви», — приказываю себе и стараюсь отвлечься от мыслей о Родионе Веприцком. И чувствуя, как меня накрывает с головой, тянусь дрожащими пальцами к чашке и начинаю отхлебывать холодную жижу мелкими неторопливыми глотками.

«Забудь о нем, забудь, — рычит кофейная машина за моей спиной. — Он не любит тебя», — вторят ей двигатели самолета.

— Наверное, вы правы, — кисло усмехаюсь я в ответ.

А как только объявляют посадку, одной из первых иду в самолет по гофрированному переходному рукаву.

Положив затылок на высокое изголовье, укутываюсь в выданный стюардессой плед и закрываю глаза. «Ну, вот и все. Сейчас взлетим, посплю немного, а потом с ясной головой придумаю, как быть дальше. Помощь Рокси, конечно, хорошо, но нужно иметь и запасной вариант».