Мозгосос в карете пошевелился, глянул на меня и снова закрыл глаза. Я захлопнул дверь, Тира хлестнула лошадей и крикнула:

– Кей, мы вернемся!

Карета покатила, Гаррота привстал на козлах, оглянулся на меня, сделал жест в сторону сидящей рядом Тиры и развел руками. Снова сел, теперь я его не видел. Неужели он так заинтересовался моей сводной сестрой? Я-то думал, его отношения с женщинами всегда, скажем так, остаются очень поверхностными. Адамантец был не из тех, кто готов совершать ради них отважные поступки, он был готов совершать их только ради себя.

Перешагнув через канаву, я поспешил дальше между деревьями. По дороге рос старый дуб с расщепленным стволом, между корнями которого были спрятаны тетради, шкатулка и кошель из стенной ниши Жабы-Рэя. Я быстро разрыл тайник, достал все это и переложил в сумку. Вверху заскрипело, будто камни терлись о камни, и я присел под деревом, схватившись за нож-сумрак. Высоко над кронами летело что-то большое и угловатое.

– Горголич? – пробормотал я. Вскочив, быстро залез на дерево, выглянул между веток.

Он напоминал дракона, каких иногда изображают на фресках в молельных домах, или даже скелет дракона. Каменный скелет с перепончатыми крыльями в дырах, которые тяжело вздымались за его спиной и ни за что не могли бы удержать в воздухе такую тушу без помощи магии. В этой твари мало что осталось от угловатой, неповоротливой горгульи. С хрустом и скрипом он изогнул длинную шею, взмах – и горголич, повернув в сторону города, полетел туда. Я выждал еще, когда его стало не видно за ветвями, слез и поспешил дальше.

Здесь гарь ощущалась не так остро, как возле склада Харконгеров, но дальше от тракта она стала сильнее. Я ускорил шаг. Деревья поредели, и взгляду открылся край заболоченного луга, где стояла таверна «Горячая похлебка».

Она пылала. Одна из обращенных к роще стен была еще цела, хотя из всех ее окон било пламя, а вторая обвалилась. Рядом с грудой почерневших кирпичей лежали две мертвые лошади. Длинные постромки тянулись от них назад, под обломки, сыромятная кожа пузырилась и шипела от жара, постепенно обгорая. Стена не просто обрушилась, но опрокинулась наружу, и лошади с повозкой как раз бежали мимо.

За таверной что-то происходило, и я побежал. Свернул, пересек двор, миновав по дороге труп служанки-фанги с разорванным горлом и мертвого крестьянина. Плотный дым мешал разглядеть, что впереди. От таверны шел сильный жар. Обежав колодец, я выскочил за угол, и под ноги мне кубарем покатился волк.

Я машинально пнул его, отскочил. Волколак замер, лежа на боку, голова его была вывернута, а шея сломана. Бросившись дальше, я выскочил на земляную площадку позади таверны. Здесь, возле телеги, полной мертвых тел, стоял залитый кровью Маунти. Я появился в тот момент, когда тролль, схватив за головы двух волколаков, поднял их в воздух. Они извивались, верещали, сучили лапами. С сиплым выдохом он свел вместе руки, столкнув зверей головами, от этого движения дым взвихрился вокруг него, заключив фигуру тролля в круглую темную раму. Волки взвизгнули. Один обмяк, другой еще дергался.

На телегу позади тролля вспрыгнул большой темно-серый оборотень со светлыми пятнами на боках. Маунти поднял руки и, присев, с силой врезал волчьими телами о твердую землю.

Я предостерегающе крикнул. Пятнистый прыгнул на горб тролля, вцепившись когтями, сомкнул клыки на толстой шее.

Маунти завел назад свои могучие лапищи, схватив волколака, попытался сорвать с себя, но не сумел. Нагнувшись, сунулся головой под телегу и начал выпрямляться, прижимая башку зверя к днищу. Закряхтел и с усилием распрямил ноги, почти поставив повозку на бок. Мертвецы из нее посыпались на землю. Голова волколака расплющилась в кровавый блин, Маунтри стряхнул его с себя, сделал шаг в сторону и упал на бок, спиной ко мне, открыв взгляду глубокую рану, похожую на красную яму, под затылком. Телега, качнувшись, с тяжелым скрипом рухнула обратно, ось треснула, она просела, одно колесо откатилось и упало. Снова взвихрился дым, пепел запорошил мне глаза.

Маунти перевернулся на спину, то есть на свой горб, и уставился вверх. Я остановился над ним, тяжело дыша. Болотный тролль перевел на меня налившиеся кровью глаза, оскалился, но узнал и зашевелил толстыми губами.

– Фсех… – услышал я. – Фсех… порфал.

– Где Виона?

Он заморгал, скорчившись от боли. С глухим выдохом плюнул кровью, и фонтанчик капель взлетел над раскрытым ртом, оросил грубое полузвериное лицо.

– Виона! – повторил я. – Хозяйка таверны! Темные волосы, высокая, разговаривала со мной в зале, ты ее видел – где она?! Уехала или…

Маунти показал в ту сторону, где возле обвалившейся стены лежали две мертвые лошади, а под обломки уходили постромки.

– Она была в той повозке?

Он закрыл глаза, что-то пробормотал.

– Что?! – Я наклонился ниже.

– Хофяйка… Перефай хофяйке… Маунти всегфа…

Тролль замолчал, и глаза его быстро затянула белесая пленка.

– Маунти! – крикнул я, вцепился в мокрую от крови шерсть на груди, потряс его. – Она точно была в коляске?!

Пустые глаза неподвижно смотрели в небо.

В здании что-то обрушилось с треском и хрустом, и у «Горячей похлебки» провалилась крыша. Взлетели тяжелые клубы густого черного дыма, от руины пошел такой жар, что я закашлялся. Распрямился, прикрывая лицо рукой, шагнул к раздавленной повозке, но понял, что к ней не подойти. Груду камней и лошадиные трупы совсем скрыл дым. Жар стал еще сильнее, я отскочил, развернувшись, перепрыгнул через изгородь.

За ней лежали растерзанный дворовый пес и две мертвые работницы таверны, волколак со свернутой шеей, человек с обгоревшим лицом. Я зарычал, чувствуя, что теряю контроль над собой, ощутил боль в руках, поглядел на свои судорожно сжатые кулаки. Из пальцев вылезли волчьи когти, до крови впились в ладони. Упав на колени, я врезал кулаками по земле, запрокинул голову и громко закричал. Это был разом и рык, и вой, и человеческий крик, я хрипел, содрогаясь, до боли выгнув шею назад, уставившись в небо, где пролетали клочья дыма.

За спиной огонь гудел, трещал и выл, будто пел что-то варварское, яростно-веселое. Горло начало саднить, у меня закружилась голова, и я замолчал. Упершись в кулаками в землю, медленно встал, распрямил спину. Повернулся в сторону города, что лежал по другую сторону заболоченного луга. Между домами поблескивало пламя, над крышами поднимались столбы дыма, выше они сливались в темное облако. На улицах мелькали человеческие и волчьи фигуры, сквозь далекий треск и гудение огня доносились крики. Вдруг среди дыма показался крылатый силуэт, даже отсюда казавшийся большим. Горголич упал к крышам, на миг исчез из виду и тут же взлетел, закручивая вокруг себя дымные смерчи. Короткими задними лапами он держал человека, будто ястреб кролика. Еще один тяжелый взмах, и хищный силуэт выпустил свою ношу. Жертва свалилась, размахивая руками, между домов, и горголич снова нырнул вниз, длинным хвостом врубился в одну из крыш. Взбороздив ее, будто плугом, он на миг пропал из виду, но тут же снова взлетел. Мне показалось, что теперь в лапах зажаты сразу двое или трое людей.