Прокурор задал свой вопрос.

– Откуда ножи? – переспросил Василий. – Боже мой, да из первого попавшегося хозяйственного! Что, простите? – Лицо его окаменело. – Да, это я их покупал! Я не знал, как они собираются их использовать… То есть знал, но не верил… Мне казалось, это что-то вроде розыгрыша.

Представьте: вы приходите дружной компанией в парк развлечений. В нем только что открылся новый аттракцион: самые крутые американские горки! В конце последнего спуска – пропасть. «Лучший полет в вашей жизни». Вы пытаетесь понять, что происходит, а ваши друзья уже внутри. Вы садитесь в вагонетку, потому что садятся все, и если вы сдрейфите… В общем, лучше бы вам не дрейфить. И вот поезд трогается. А вы думаете: черт, это же дичь какая-то! Там же пропасть! Зачем я в этом участвую? А вокруг ржут, как ни в чем не бывало, им весело. И вы такой: «До меня дошло! Это шутка! Мы проедем три метра, и вагоны остановятся». Но состав движется и набирает скорость. «Мы затормозим у самого края», – думаете вы. Но кусты по обеим сторонам дороги сливаются в зеленую полосу. В эту секунду вы окончательно все понимаете. Нет никакой пропасти! Там прозрачные рельсы! Или страховочная сетка! Стоит вам облегченно выдохнуть, как вы уже падаете с огромной высоты, а там ни сетки, ни прозрачных рельсов, одни только камни на скалистом дне, о которое сейчас все размозжат свои безмозглые бошки. А вы сами, своими руками купили билет.

Василий показал присяжным заседателям ладони и увидел, что пальцы дрожат.

Он одним глотком допил оставшийся коньяк. Бр-р-р, ну и пойло! Как раз то, что надо.

– Слушайте, и не говорите, что вы не слышите! – провозгласил Василий. – В арку заворачивает пожилой мужик в кепке. На нем тонкий пуховик. Артем шагает ему навстречу, вынимает нож, размахивается и бьет. Три удара. Тот падает. Люди проходят по улице мимо них, и ни один не заглядывает в подворотню.

Что делает наш Артем? Спокойно фотографирует убитого. Перешагивает через тело и сваливает. Час спустя он входит в кафе, где мы уже ждем его, и преподносит Любе Сенцовой букет красных роз. А затем поднимает бокал и произносит: «Идущий за мною сильнее меня!» Мы орем, повторяем, как дети за вожатым: «Идущий за мною сильнее меня!» Артем показывает всем фотку на телефоне. А я смотрю и думаю: мы все еще летим или уже разбились?

3

В фойе отеля вошел светловолосый парень лет тридцати на вид. Он покрутил головой, рассматривая потолочные светильники, и направился к стойке. В проспекте говорилось, что дизайнерские светильники являются гордостью заведения. Скептик заключил бы, что гордиться отелю больше нечем, и оказался бы прав.

Внутри было гулко, пыльно и неуютно, как в заштатном ТЮЗе. Тускло светящиеся коконы под потолком наводили на мысль о личинках насекомых, медленно созревающих в своих стеклянных оболочках.

Администратор смотрел на вошедшего с тем же чувством, с каким привередливый ребенок разглядывает ошметок вареного лука в бульоне.

Чемодана нет. Сумки нет. Рюкзака нет. Руки пустые.

Значит, селиться у них не планирует. А радоваться НЕ постояльцам не входило в его обязанности.

– У вас остановился мой друг, – поздоровавшись, сказал парень. – Василий Клименко. Не подскажете номер комнаты?

– Справок не даем, – ответил администратор, плохо скрывая враждебность.

Парень внимательно посмотрел на него. Пожалуй, он был старше, чем показался на первый взгляд.

– Но это нигде не указано.

Администратор взял лист бумаги, коряво написал на нем: «Справок не даем», прилепил к настольному календарю и с размаху поставил на стойку. Получилось грубее, чем следовало бы. Но не его вина, если некоторые не понимают слов.

– Да-а-а, – протянул парень, – убедительно. Мне кажется, не хватает… – Он взял ручку, что-то накарябал и развернул календарь.

«Справок не даем БЕСПЛАТНО».

Администратор разозлился. Он устроился на это место всего полгода назад, и каждый день из этих шести месяцев находился кто-нибудь, кто выводил его из себя. Люди были тупы. Они не понимали объяснений. Они путались в документах. Иногда он позволял себе безобидно развлечься: не ставил галочки в тех местах, где требовалась подпись. Бог ты мой, какие же идиоты приезжали в их задрипанный отель! Идиоты, не способные самостоятельно отыскать нужную строку. Кое-кто, чаще женщины, робко спрашивали у него, где расписываться, и тогда он не отказывал себе в удовольствии сухо бросить: «Там все написано черным по белому».

Черным по белому! Так-то, котики.

Человеческая тупость невероятно раздражала. Но еще больше его бесило, когда находился умник, считающий, что уж он-то хитрее всех.

Именно такой человек стоял сейчас у стойки регистрации. Вежливая улыбка не могла обмануть администратора. Он различал в его взгляде глумливых бесенят так же отчетливо, как если бы они танцевали джигу перед ним на столе.

Удовольствие щелкнуть подобных типов по носу стоило куда больше, чем жалкие триста рублей, которые они могли сунуть ему под видом чаевых.

– У вас все?

Тип пожал плечами.

– Я всего лишь прошу назвать номер комнаты. Правилами отеля не запрещено предоставлять клиентам эту информацию.

Тут он попал в точку. Умники всегда знают, как правильно, а потом удивляются, что жизнь щелкает их по носу.

– Вы всегда можете позвонить своему другу и спросить, где он проживает, – сладко пропел администратор.

– Номер телефона я забыл. А может, и не знал никогда.

Администратор поднял бровь. Прием был многократно отрепетирован перед зеркалом. Он читал, что одним лишь движением брови джентльмен может выразить больше, чем плебей с помощью всего своего словарного запаса (разумеется, плебейского).

В ответ нахал сделал невообразимую пакость: тоже вскинул бровь, зеркально отразив администратора, и одновременно насмешливо сощурил глаз.

После этого надеяться ему было не на что. Шут гороховый.

– Цирк у нас на Цветном бульваре, – сказал администратор.

– …и на Вернадского еще, – ухитрился вставить нахал.

– …если хотите поразить зрителей…

– …и на Мельникова тоже есть!

– …обращайтесь туда.

– Увы, там нет моего друга.

– А вы поищите! – не удержался администратор.

Парень вскинул на него очень ясные серые глаза.

– Мирным путем достигнуть согласия не удалось, – с сожалением сказал он. – Придется зайти с другой стороны. За последний час, голуба, ты поселил троих по загранпаспорту…

Администратор сначала уловил фамильярный переход на «ты», а затем уже смысл сказанного, и смысл этот был нехорош. Он вздрогнул и уставился на наглеца. Если только этот тип не сидел в кафе на дальней стороне улицы и не глазел в бинокль, значит, он провел в фойе кучу времени. Как он мог его не заметить?