- Они уже уехали, - отвечает, лаская мою шею Андрей.

Словно в подтверждение его слов во дворе слышится рёв мотора - Глеб и Ника действительно уехали.

***

Всё течет, всё меняется.

Если бы кто-то сказал мне некоторое время назад, что Андрей Муратов будет посвящать выходные дни своей семье – я бы в жизни не поверила. Но в это воскресенье он действительно с нами. Утром будит жаркими поцелуями и забирает вместе с собой в водоворот порока и страсти, а днём выходит с нами на прогулку и катит коляску с сыном по узкой тропинке. Он в уличной одежде – темных джинсах и куртке, что совсем на Андрея не похоже. Я иду рядом и глупо во весь рот улыбаюсь в этот момент испытывая настоящее счастье. Вот оно, на расстояние вытянутой руки… Осязаемое, настоящее, можно даже прикоснуться и потрогать.

Мы с мужем много разговариваем пока Илюшка спит. Обо всём на свете. О первом, что приходит в голову. Я хочу знать о нём всё! Каждую мелочь, каждую тайну или грех. Я спрашиваю о детстве и юности Андрея и о том, есть ли у него родители? Оказывается, отец умер ещё до того, как родилась Лера, а мать на пять лет позже. Радостно, что хотя бы внучку она успела увидеть. Не могу не отметить, что о дочери Андрей разговаривает спокойно. Наверняка внутри него ещё не отболело: саднит и кровоточит, но держится он просто отлично!

Потом я спрашиваю о первой жене, которая подарила ему Леру. Андрей отвечает скупо, потому что боится ранить меня своими ответами, но на другие вопросы ведёт более оживлённый диалог. Я узнаю, что её звали Мариной и она была чудесной женщиной, которая обожала мужа и дочь. Где-то в грудной клетке болезненно ноет сердце. Странно ревновать к покойнице, но это больше потому, что из-за Марины Андрей стал тем, кем он есть. Он пришёл в преступную группировку совсем молодым двадцатитрехлетним парнем. С тех самых пор вся его жизнь находится под прицелом. А я так за него боюсь! Каждый день провожаю на пороге с растущим внутри комом, сотканным из тревоги и боли. И он растёт, растёт, растёт… Душит меня изнутри, заполняет собой до предела.

Андрей сидит на летней террасе откинувшись на плетёное кресло. Пьет несладкий кофе и смотрит прямо перед собой, а я слежу за каждым его движением, мимикой и жестом. Он немного хмурится, а я уже чувствую, как барабанит моё сердце. Опять голова болит? Те таблетки сильно напрягли меня. Признаюсь честно, что недавно я копалась в вещах собственного мужа. Такое поведение недопустимо для меня и, знаю, что Андрей разозлился, если бы узнал об этом, но я хотела всего лишь понять, что происходит. Насколько серьезные обезболивающие он принимает? Жаль, но я ничего не нашла.

Утомленный длительной прогулкой и купанием Илюшка засыпает сразу же у груди. Не капризничает и не сопротивляется, когда я отстраняю его и перекладываю в кроватку. Знаю, что Андрей больше не планировал становится отцом, но у него получается управляться с сыном лучше меня. Между ними существует особая связь, которую даже я не всегда улавливаю. Илья так забавно гулит, дергает ручками и ножками, когда видит Андрея!

- Спишь?

- Нет, просто прикрыла глаза. Тебя ждала.

- Прости. Важный звонок. Не мог не ответить, - оправдывается Муратов и проходит по комнате.

Отрываю голову от подушки и наблюдаю за тем, как Андрей раздевается и оставляет вещи на спинке кресла. Скинутая футболка уже пробуждает во мне сумасшедшее желание. Я словно изголодалась по мужскому вниманию за это короткое время, а ведь мы занимались любовью сегодня утром!

Идеальный пресс с прорисованными кубиками, тонкая полоска волос, ускользающая за ремень джинсов. Я сглатываю и откидываю одеяло в сторону. На мне нет трусиков, только шёлковый пеньюар, который откровенно выделяет затвердевшие соски. Этот факт не удается скрыть от Андрея. Его брови приподнимаются вверх, а губы расплываются в чарующей улыбке. Он перехватывает меня за талию и до хруста в ребрах обнимает.

- Хотела напомнить, что завтра у Илюши плановое УЗИ сердечка.

- Я помню, Нина.

Он перебирает пальцами мои волосы, медленно приспускает тонкую бретельку пеньюара, накрывает ладонью грудь. Сердечный ритм словно на американских горках начинает стучать то приглушенно и низко, то вскачь. Поочередно.

- Сможешь поехать с нами? – спрашиваю и провожу кончиками пальцев по колючей щетине. - Я сильно волнуюсь. Боюсь, что не справлюсь с собой в кабинете у кардиолога. Вдруг опять что плохое будет?

- Трусишка. Я поеду с вами. Это даже не обсуждается.

Понятливо киваю, встаю на носочки и целую его губы. Прикрываю глаза, медленно облизываю, посасываю сначала верхнюю, затем нижнюю. Андрей стоит не двигаясь. Только напрягается всем телом и несдержанно надавливает пальцами на поясницу. Проникаю в его рот языком, ласкаю, исследую, наслаждаюсь… Чувствую, что жить не могу без этого мужчины. Ощущение такое, что не было между нами ничего плохого: ни разлуки, ни его слов о том, что он отберёт сына… И хочется, чтобы наша семейная идиллия продолжалась бесконечно долго.

Нервы Муратова не выдерживают пытки. Он подхватывает меня на руки, а я обвиваю ногами его бёдра и продолжаю целовать. Оказавшись на матрасе, не прекращаю этого делать. Наоборот, ласкаю чувственнее, откровеннее и сильнее. Словно один наш поцелуй — это чистый секс.

Я вскрикиваю, когда Андрей забрасывает мои ноги себе на плечи. Мы ещё ни разу не любили друг друга в такой позе. Всё ощущается гораздо острее и ярче. Скованность и переживания по поводу фигуры покидают меня, когда Андрей начинает ласкать чувствительные места своими пальцами. Сначала одним, затем двумя. Он растирает влагу между складочек, надавливает на клитор, затем вновь погружается в меня с влажными и откровенными звуками. Я часто дышу и смотрю ему в глаза. Чёрные зрачки расширяются, магнитят, съедают меня заживо.

- Не останавливайся, прошу… Не останавливайся…

Андрей улыбается и вновь погружает в меня пальцы. Я бессвязно мычу и прогибаюсь в спине. Смотрю на светлый потолок, ощущаю, как стремительно приближается разрядка и громко вскрикиваю, когда пальцы сменяет твёрдый налитый кровью орган.

- Боже…

- Что тебе больше нравится: пальцы или мой член? – спрашивает Андрей, ритмично двигаясь во мне со звонкими шлепками.

Сквозь пелену удовольствия смотрю на его широкие плечи и крепкие руки, увитые крупными венами. На каждый шрам и каждую родинку. Люблю его. Люблю так сильно, что без него задыхаюсь.

Андрей замедляет скорость, а затем и вовсе останавливается. Взгляд дикий и отрешенный. Он достает член весь в моей влаге и заменяет его пальцами.

- И всё же, Нина? – спрашивает с легкой насмешкой, пока я мечусь по подушке в жажде заполучить его в себя снова.

- Твой член. Я хочу твой член…

Опустив взгляд наблюдаю за тем, как Муратов неторопливо приставляет эрекцию ко влажным складочкам. По вискам стекают капли пота, а мой умоляющий шепот перерастает в истерику. Одновременно с тем, как он входит в меня мощным толчком тело уносит на самую вершину удовольствия. Я испытываю сильнейший оргазм.