- У нас ничего не было, - прерывает меня Муратов. – Давно ничего не было.

- Давно? – удивленно смотрю на него.

На лице нет ни тени улыбки, поэтому думать о том, что он шутит как минимум глупо. В голове роится множество мыслей и все они касаются интимной жизни моего мужа. Давно это сколько? Неделю? Две? Месяц? Мы не клялись хранить друг другу верность, не обещали быть вместе в болезни и здравии, но этот момент для меня важен, потому что я не могу оставаться равнодушной к мужчине к которому испытываю первые и такие сильные чувства.

- Я сплю только с тобой, Нина, - произносит Андрей.

У меня перехватывает дыхание и вырастают крылья за спиной. Какая же я дура… Дура! Столько дел наворотила из-за своей необоснованной ревности.

Мы замираем друг напротив друга и прятать улыбку больше не получается.

Андрей касается моего лица, убирает за ухо влажные пряди волос и так пристально смотрит в глаза, что всё внутри сворачивается в тугой узел. В прошлый раз он брал меня по-звериному дико и грубо, а я дразнила его и раззадоривала как могла. Так сильно, что искры летели из глаз...

Сейчас мне хочется другого: нежности и чувственности, поэтому я перехватываю Андрея за руку и нежно целую губами. У него большая ладонь с длинными пальцами и шероховатой кожей и крупные выступающие венки на запястье, которые я поочередно целую. Делаю это под внимательный и порочный взгляд своего мужа, который затягивает всё глубже и глубже.

***

У него большая ладонь с длинными пальцами и шероховатой кожей и крупные выступающие венки на запястье, которые я поочередно целую. Делаю это под внимательный и порочный взгляд своего мужа, который затягивает всё глубже и глубже.

Мне хочется делать так вечность. Целовать теплую кожу и наблюдать за тем, как в чёрных зрачках Муратова с каждой секундой разгорается желание. Он сказал, что спит только со мной… Для кого-то это ничего не значит, а для меня – всё.

- Хватит, маленькая, - хрипло произносит Андрей. – Хватит.

Он нетерпимо прерывает меня и приближает к себе. Губы расплываются в довольной улыбке, а сердце трепещет. Муратов впервые назвал меня так ласково. Маленькая… Возможно, потому что в сравнении с ним я действительно маленькая и хрупкая, а он большой и сильный. В его объятиях не страшно. Надёжно. Хорошо.

Мы стоим так недолго, потому что в следующее мгновение Андрей подхватывает меня на руки и куда-то несёт. Мир вокруг перестает существовать и будто замирает. Есть только острая потребность в том, чтобы ощущать горячее тело любимого мужчины на себе, дарить наслаждение и получать его взамен.

Едва лопатки касаются мягкого матраса, полотенце, которым я старательно прикрывала обнаженное тело, раскрывается и оголяет грудь. Соски становятся твёрдыми и сладко ноют, а пульсация внизу живота усиливается и даже раздражает! Мне хочется, чтобы Андрей прекратил всё это. Я знаю, что он может. Один только он может.

Андрей снимает с себя рубашку, оголяя крепкое мужское тело с чётко прорисованными мышцами живота и широкими плечами. На груди рубцы и шрамы как очередное воспоминание о том, кем он является на самом деле. Я вышла замуж за человека, который живёт по своим законами и им же подчиняется. Андрей грешник с тяжелой судьбой, но, как ни странно, я полностью принимаю его таким какой он есть на самом деле. Другого мне не нужно.

Я безмолвно тяну к нему руки. Ухватываюсь пальцами за пряжку ремня и тяну на себя. Так остро хочу близости, что, как только наши тела соприкасаются, из груди вырывается протяжный стон удовольствия. Вот именно так хорошо. Так замечательно. Лучше и быть не может.

Андрей осыпает поцелуями мои щёки, виски, шею… Горячий и заведённый до чёртиков. Впрочем, я возбуждена не меньше него. Требовательные губы ласкают щекотно и приятно одновременно. Так сильно, что волоски на коже встают дыбом и мне хочется буквально умолять Муратова войти в меня.

Его дыхание опускается ниже, влажный язык задевает соски. Пока одна его ладонь сминает грудь, он тем временем ласкает губами другую. Оказывается, Андрей умеет быть нежным. Он может зацеловывать, ласкать и трогать так, чтобы уносило на самую вершину удовольствия даже без проникновения.

Нашу близость можно пересчитать на пальцах одной руки, но я ни разу не вспомню, чтобы было вот так как сейчас. По-другому. Не лучше, нет… Просто так словно я особенная и единственная на всём белом свете, а Андрей хочет доказать это без помощи слов. И судя по тому, как от предвкушения дрожит моё тело ему это удается.

- Не надо… - прошу, когда Андрей целует живот, а затем впадинку пупка, оставляя на коже влажные следы.

Я вспоминаю свой уродливый шрам после кесарево сечения и не хочу, чтобы Муратов его видел, поэтому закрываюсь ладонями и напрягаюсь всем телом.

- Андрей, не надо…

- Покажи мне себя, - его голос требовательный и стальной.

Спорить с ним бесполезно, я знаю. Если Муратов чего-то захочет, то непременно получит. Нервно закусываю нижнюю губу и убираю сначала одну руку, затем другую. Андрей целует выпуклый шрам, не давая мне времени для того, чтобы опомниться. Я прикрываю веки и ощущаю, что интимность обстановки в этой комнате начинает зашкаливать.

Когда колючая щетина проходится по внутренней стороне бедра я перестаю дышать и вовсе. Прислушиваюсь к себе и своим эмоциям, кромсаю губы в кровь и издаю протяжный стон, когда Андрей касается языком чувствительной нежной кожи. Для меня это впервые. Впрочем, всё что происходит с моим мужем для меня впервые. Он первый и единственный во всём и мне хочется, чтобы так оставалось и дальше. Всегда.

Краска заливает лицо и мне становится стыдно, как никогда, когда теплый язык надавливает на клитор и рисует на нём невидимые узоры. Но одновременно с этим так восхитительно, что я расслабляюсь и развожу ноги шире. Ему достаточно пары уверенных движений, чтобы моё тело изогнулось дугой и забилось в ярких конвульсиях.

- Пожалуйста, Андрей, - шепчу неразборчиво. – Пожалуйста, хочу тебя…

Он отстраняется лишь для того, чтобы снять оставшуюся часть одежды и достать презерватив из кармана брюк. Его член возбужден. Мощный, большой и твёрдый. С крупной блестящей головкой и тёмными волосками на лобке. Андрей сдавливает ладонью пульсирующие вены, проводит вверх и вниз. Есть в этом жесте что-то такое, что распаляет меня до предела.

- Ты честно-честно только со мной? – спрашиваю в момент, когда Андрей нависает надо мной сверху.

Он взрослый мужчина и не привык ни перед кем оправдываться, но сейчас Муратов не злится, а лишь снисходительно улыбается и упирает головку между влажных складочек.

- Честно. Зачем мне кто-то ещё?

- Между нами всё сложно, - произношу с придыханием. - И брак наш фиктивный. Ради сына.

- Чушь, Нина, - в сердцах произносит Андрей и резко в меня входит.