Все трое в ужасе уставились на красную полосу, которая тянулась за раненым гоблином.

И тут с ветки прямо на них спрыгнул Полуночник. Одного гоблина он свалил ударом кулака, другого мечом рассек по диагонали от плеча до бедра, круто развернулся и прикончил третьего, который замахнулся, собираясь бросить в него копье.

Друзья поджидали Элбрайна на дороге, греясь в лучах не по сезону теплого солнца и передавая друг другу мех с вином, наполненный квестел ни'тол, прекрасным эльфийским вином, известным людям под названием «болотного».

— Это что же, я тружусь, а вы отдыхаете? — с напускным возмущением спросил Элбрайн. — Нас трое, и сбежали тоже трое, а гоняться за ними по лесу я должен один?

— И скольких ты прикончил? — спросил кентавр.

— Всех.

— А-а, ну тогда это пустяки, — заметил Джуравиль.

— И ты еще жалуешься, — проворчал кентавр, сделал огромный глоток и протянул мех Элбрайну.

Тот с улыбкой отказался.

— Я редко пью «болотное», — сказал он. — Стоит поднести фляжку к губам — и руки начинают ныть от боли.

Он имел в виду годы обучения у тол'алфар, когда ему приходилось каждое утро ходить по болоту, собирая млечные камни, а потом тащить их к специальному корыту и выжимать из них сок, от чего в результате у него болели руки.

Это было сказано не всерьез, конечно, но Смотритель был мастер оборачивать шутки против самого шутника.

— Опять жалуется, — тяжко вздохнул он. — Знаешь, эльф, лучше бы вы в обучение брали кого-нибудь из моего рода.

— Мы пытались, добрый мой Смотритель, — ответил Джуравиль, возвращая ему мех. — Из кентавра, прошедшего обучение у эльфов, получается отличный боец, но… хитрости маловато.

— Нет, вы только взгляните! — заворчал кентавр. — Мое же вино пьет и меня же оскорбляет!

Элбрайн улыбнулся, отошел к Дару и вложил меч в ножны, свисающие с седла. Тщательно осмотрел жеребца, нашел на шее длинную, довольно глубокую царапину. С удовольствием отметил, что мягкие эльфийские руки уже поработали над раной.

— Что, мне предстоит этим заниматься всю оставшуюся жизнь? — внезапно спросил он таким серьезным тоном, что и кентавр, и эльф тут же воззрились на него. — Гоняться по лесам за монстрами?

— Если будешь действовать и дальше в таком темпе, то скоро их тут совсем не останется, — с улыбкой ответил эльф.

— Надеюсь, что нет! — с выражением ужаса на лице воскликнул Элбрайн, но тут же рассмеялся, подошел к Джуравилю и взял у него мех с вином.

Остальные двое тоже расхохотались. Они понимали, что он имел в виду. Присутствие гоблинов, поври и великанов, без сомнения, несло ужасные страдания местным жителями. И все же в борьбе с ними были свои положительные аспекты — чувство товарищества и общность цели сплачивали тех, кто в мирное время не был друзьями. А эта, самая последняя фаза войны, заключительные стычки с недобитым врагом, как-то особенно бодрила. Вот и сегодня поутру, как и каждый день, троица обогнала караван Томаса Джинджерворта, напала на лагерь гоблинов и расчистила путь остальным.

Элбрайн, самый молодой из них, особенно остро чувствовал возбуждение борьбы. Жизнь так и кипела в нем, как всегда бывало, когда ему удавалось применить на практике навыки, полученные во время обучения у эльфов.

— А вон и Джинджерворт, — кентавр заметил поднимающийся к небу дым.

По крайней мере, туман явно начал таять. Элбрайн вглядывался вдаль. Впереди целый день безопасного пути; если так пойдет и дальше, они окажутся в Дундалисе через два-три дня.

— Я наведу в городе порядок, — решительно заявил новый епископ.

Он произнес эти слова вслух, не мысленно, и все же Маркворт услышал его, хотя физическое тело отца-настоятеля находилось в сотне миль отсюда, в его личных апартаментах в Санта-Мер-Абель!

— Я уже начал действовать в этом направлении, — продолжал Де'Уннеро, справившись с растерянностью, вызванной неожиданным появлением призрака отца-настоятеля.

Маркворт кивнул, поражаясь тому, что при такой духовной связи ему теперь доступен даже язык жестов. В прошлый раз, появившись у Де'Уннеро, он должен был сказать аббату, чтобы тот взял свой камень души, без чего их духовная встреча была бы невозможна. Сегодня необходимости в этом не было; Маркворт сумел перебросить свой дух в Чейзвинд Мэнор таким образом, что мог напрямую, без камня души, разговаривать с Де'Уннеро во плоти. Это был уровень связи, которого они никогда не достигали прежде. У Маркворта возникло ощущение, будто он из своей спальни просто шагнул в комнату епископа, оказался перед ним в физическом теле!

И Де'Уннеро, похоже, тоже был потрясен.

Вглядевшись в его лицо, Маркворт заметил на нем выражение сильного, почти яростного желания. Маркало Де'Уннеро всегда был человеком страстным, в особенности когда речь заходила о возможности усиления его власти. В то же время он всегда умел держать себя в руках. Даже оказавшись в гуще сражения с гоблинами, он сохранял ясную голову и не терял самоконтроль.

— Будь осторожен, не выходи за пределы разумного, — напомнил ему Маркворт. — Король будет пристально следить за тобой, чтобы убедиться, насколько хорошо епископ справляется с обязанностями барона.

— Я проявляю особое внимание к посланцам короля, — ответил Де'Уннеро. — А королевские солдаты под предводительством капитана Килрони будут освобождены от многих неприятных обязанностей и посвятят себя исключительно моим делам. Охраны в Палмарисе и без них хватает. Я организовал розыск всех имеющихся в городе магических камней. Таким образом я рассчитываю выйти на друзей еретика.

— Смотри, как бы купцы не засыпали жалобами короля, — предостерег его Маркворт.

Однако, произнося эти слова, думал он совсем о другом. Его внимание привлекли последняя фраза епископа и то выражение, с каким она была сказана. Дураком он его, что ли, считает? У Маркворта возникло отчетливое ощущение, что, конфискуя все магические камни в городе, Де'Уннеро вовсе не рассчитывает таким образом выйти на бывших друзей Эвелина. Нет, эта фраза была произнесена лишь для того, чтобы успокоить Маркворта. И все же Де'Уннеро ее произнес, и этот факт сам по себе радовал. Наверняка он что-то знает, о чем сейчас не хочет говорить, но что может помочь настигнуть беглецов.

Епископ улыбнулся.

— Купцы будут делать то, что им велено. У них поджилки трясутся от страха передо мной. Они не осмелятся обратиться к королю.

Маркворт понимал, что Де'Уннеро играет в опасную игру. За всеми купцами, их охранниками и слугами не уследишь. Очень скоро сообщения о том, как епископ обходится с купцами, дойдут до Урсала, если уже не дошли. И все же отец-настоятель колебался, стоит ли требовать от своего ставленника прекратить эту игру. Уж очень интересные возможности тут открывались. Чем плохо, если церковь вернет себе все священные камни, объявив, что таково желание самого Бога? В этом случае вряд ли король пойдет против церкви, а уж купцы тем более.