Сестра пролежала две недели в реанимации. Папа ушел в тот же день, когда это случилось, а мама – после того, как пришла проведать Настю и та поведала ей, что она замужем за графом и у нее четверо детей. Мальчик, девочка и мальчики-близнецы. Ей так никто и не сказал, что она никогда не сможет больше иметь детей.

Густую тишину можно было резать ножом. Моне показалось странным, что зимой в кабинете с наглухо задраенными окнами водились насекомые. Одно из них сейчас ползло по щеке. Она провела рукой, чтобы отогнать букашку, но ее рука угодила во что-то мокрое. Девушка сделала попытку вытереть странную влагу со щеки, когда слезы хлынули ручьем. Она закусила губу, пытаясь сдержать рыдания. Кирилл смотрел в сторону, делая вид, что ничего не замечает.

– Я сменил специализацию. Раньше я мечтал стать кардиохирургом, делать пересадку сердец, возможно, даже изобрести искусственное, но переквалифицировался в психиатры. Я создал этот центр, Настя стала моей первой пациенткой. Вместе с Пашей. Только находясь с ним рядом и терпя ежедневные побои, она продолжает жить в собственном мире, где она графиня, любимая жена и мать идеальных детей. Стоит убрать этот элемент, и реальность обрушится на нее и просто убьет.

– Но ты не можешь лечить человека, избивая его каждый день! Когда-нибудь он забьет ее до смерти! – пытаясь сдержать рыдания, рвущиеся наружу, пробормотала Мона.

– Думаете, будет лучше, если она осознает всю правду? – переведя взгляд на девушку, поинтересовался Кирилл.

– Но она могла бы найти себе другого, усыновить ребенка, в конце концов, работать с детьми… – горячо заговорила она, поспешно вытирая слезы. Все внутри противилось тому, что злом можно причинять добро.

– Давай ты не будешь спорить со мной о том, в чем не являешься специалистом, – вдруг резко оборвал ее Кирилл, – на сегодня достаточно, иди к себе в комнату.

Но девушка не двинулась с места:

– А я?

– Что ты? – раздраженно переспросил он, делая вид, что не понимает сути ее вопроса.

– Что здесь делаю я? Я же не больна.

– Нет здоровых людей, есть только недообследованные, – попытался перевести все в шутку Кирилл, но Мона не дала сбить себя с толку.

– Почему здесь я?

Он помолчал, затем встал из-за стола и подошел к девушке. Присел перед ней, чтобы оказаться глазами на уровне ее глаз.

– Тебя отправили сюда на перевоспитание, – медленно произнес он.

– Кто? – глухо спросила Мона.

– Твой отец. Он любит тебя и хочет, чтобы у тебя все было хорошо.

– Ты врешь! – Она изо всех сил толкнула Кирилла. Тот, не ожидав нападения, закачался и все-таки рухнул на пол. Девушка вскочила и, наклонившись над ним, продолжала выкрикивать как заклинание:

– Ты врешь, врешь, врешь!

Кирилл резво вскочил на ноги – несмотря на внешний вид увальня, он был в хорошей физической форме. Отойдя от разбушевавшейся пациентки на приличное расстояние и поправив сбившийся костюм, он пожал плечами:

– Ты можешь написать ему письмо и сама спросить. Пожалуйста, есть компьютер, подключенный к Интернету. Напиши ему.

Мона не колебалась ни секунды. Она быстрым шагом подошла к столу Кирилла, открыла его компьютер – пароль. Подняла глаза на Кирилла. Тот подошел и быстро разблокировал компьютер. Она стояла, не сводя с него взгляда.

– Ну же, – поторопил ее доктор, – давай, здесь есть Интернет, заходи в свой почтовый ящик, пиши письмо, можешь прямо написать ему, что ты у меня.

Девушка не могла понять, издевается ли он над ней, или это очередное испытание, и если она попытается сообщить папе, что происходит, ее голова взорвется. Впрочем, если то, что он ей сейчас сказал – правда, жить ей после этого особо не хотелось.

Она с трудом села в теплое, пахнущее особым мужским запахом кожаное кресло. Отметила мелкие предметы, в безупречном порядке разложенные на столе – пепельница, зажигалка, пачка сигарет, ключи от машины. Быстро вошла в почтовый ящик, открыла новое письмо, напечатала адрес отца и подняла глаза на стоящего рядом Кирилла.

– В чем прикол? – хрипло спросила она.

– Ни в чем. Пиши, спрашивай, это важно для терапии. Мне нужно твое доверие и понимание, что если мы вместе не достигнем намеченной цели, ты отсюда не выйдешь и никакой папа тебя не спасет.

– Какой цели? – В горле пересохло, и Мона закашлялась.

– Отец хочет, чтобы я занялся твоим воспитанием и из дешевой проститутки, в образ которой ты чересчур вжилась, сделал из тебя настоящую леди, которую можно будет выдать замуж за одного из его бизнес-партнеров. Желательно иностранного, чтобы он никогда не узнал про твои художества.

– Папа хочет продать меня? – Наконец-то она осмелилась озвучить то, что и так знала.

– Нет, папа хочет, чтобы ты была в безопасности и была счастлива. И чтобы, когда его не станет, кто-то смог бы позаботиться о тебе.

– Я сама могу о себе позаботиться! – запальчиво возразила Мона.

– Нет, не можешь, – Кирилл покачал головой и сменил тон на ласково-увещевательный, словно разговаривая с маленьким ребенком, – ты даже не смогла побеспокоиться, чтобы видеозаписи твоих похождений не сливали в Интернет на всеобщее обозрение.

Девушка почувствовала, как запылали щеки, но попыталась изобразить оскорбленную невинность.

– О чем вы? – делано-фальшиво осведомилась она.

– Ты сама знаешь, о чем я, – пожал плечами Кирилл и отошел от стола. – Не буду тебя смущать, пиши папе.

Он действительно отошел к окну и, откинув тяжелую штору, уставился на улицу. Туда, где снова падал снег. Мона не могла понять, в чем подвох – Интернет действительно работал, у нее был ящик во Всемирной паутине, с которого отправить письмо папе было проще простого. Отец получит его через несколько секунд. Не мог же Кирилл говорить правду, папа не мог вот так вот просто отправить ее к психам…

– Это все ошибки молодости, – неожиданно для самой себе перешла она в наступление. Не такое уж она ничтожество, как они все думают!

– Согласен, – кивнул Кирилл, не поворачивая головы, – но дело не в одной-единственной ошибке. Ты провалила учебу в Англии, ты за всю жизнь не сделала ровным счетом ничего. Поверь, единственным выходом для тебя будет удачно выйти замуж и поскорее родить одного, двоих, а еще лучше троих детей. Чтобы на случай, если муж с тобой все-таки разведется, они смогли бы позаботиться о тебе в будущем. Но для того, чтобы у тебя появилась такая возможность, ты должна научиться ублажать своего мужа, чтобы он вытерпел тебя хотя бы несколько лет. Судя по тому, что я видел на видео, в сексе у тебя все в порядке, а вот повседневные навыки подкачали. Тебе предстоит научиться здесь готовке, шитью, вышиванию, набраться ума из книг…

– Я не рабыня, – зло перебила его Мона.

– Ты хуже, Мария, ты никто. – Кирилл повернулся и с бесконечной грустью смотрел на сжавшуюся в кресле девушку. – Твое единственное спасение это умерить гонор и научиться покорности, – жестко припечатал ее Кирилл.