Он не мог говорить об этом с отцом. Единственным человеком, с которым он мог поговорить, была мисс Уорд, или Люсетт, как он мысленно называл ее. Она говорила с ним, как с разумным. Она растапливала для него камин и угощала кофе. Она смотрела на вещи так же, как он. Если бы она была здесь и сказала, что она Инспектор, а он должен достать для нее радий, тогда она перестала бы быть мисс Уорд или Люсетт и стала бы Инспектором. Она не отнимала у него фантазии, а поощряла продолжать их дальше. Они принадлежали ему. Она не была похожа на его мать, но была единственным человеком после смерти матери, с которым Стивену хотелось бы быть. С ней было спокойно. Все притворство с ней было в шутку. Если он был расстроен, ему было все равно, что она заметит. Она понимала. Когда она уедет, у него никого не останется.

Ветер шевелил вьюнки, и Стивен отпрянул, подумав, что кто-то может появиться из пещеры. Брэнди заскулил. Темнота сгущалась, словно ему рукой закрывали глаза. Страх держал его на уступе. Ему надо идти вперед, достать то, за чем он пришел, но его руки и ноги заледенели и стали тяжелыми, казалось, они вросли в уступ и держат его, словно корни.

Внезапно Стивен позволил себе увидеть ситуацию в реальном свете. Он поступил глупо, взяв рукопись. Он знал про комнату, где пишет мисс Уорд. Она водила его туда показать пишущую машинку. Она была меньше, чем у его отца, но мисс Уорд не могла ее легко переносить, потому что застежка на чехле была сломана. Стивен точно знал, где взять рукопись. Украсть и спрятать ее было легко. Тогда ему казалось, что это хорошая мысль. Он не думал, что она будет так переживать. Вместо того чтобы удержать ее в школе, книга заставит ее уехать. Если она получит ее, то, возможно, сможет начать занятия и остаться еще на несколько недель, чтобы закончить работу. Несколько недель все же лучше, чем если она уедет прямо сейчас. Стивен не только не хотел в приготовительную школу, но и не хотел, чтобы мисс Уорд уезжала. Он как будто шел по дороге в теплый весенний день, шел домой на чай. С ней было тепло. Счастье, которого не замечаешь.

Стивен сказал вслух:

— Ты Люсетт.

Снег хлопьями засыпал вход в шахту. В свете фонаря она была желтой, как шпат, мягкий, холодный шпат. Стивен заставил себя опять погрузиться в мир фантазий. Только так он мог заставить себя пошевелиться. Во внутренней пещере были кусочки шпата. Возможно, радий тоже на него похож. Стивен не знал, но сделал вид, что это так. Рюкзак был засунут за грубый камень. Ему понадобится несколько минут, чтобы проползти вперед и взять его. Повсюду было темно. Возможно, внутри еще темнее, но у него есть фонарь.

Стивен повернулся к Брэнди. Если бы он вошел первым… Но боксер упрямо сидел у входа и отказывался двигаться. Кто-то сказал ему, что смелость — это когда боишься и все равно идешь вперед, но Стивен не знал, что страх может быть таким. Он лег на живот, и его внутренности словно превратились в воду. Он отодвинул в сторону вьюнок и нехотя, со страшными усилиями, причинявшими боль, заставил себя вползти в узкую нору.

Внутри было страшно и стоял какой-то особенный запах. Воздух был холодным и тяжелым. Стивен двигался, словно подземное существо, потеряв осознание своего «я». Грубая поверхность пещеры обдирала его плечи. Днем в компании других ребят здесь было весело, страшновато, но весело, но темной ночью вынести это было невозможно. Стивен вцепился в фонарь обеими руками и тащился за ним. Выступающие камни в кровь исцарапали его запястья. Тут он выполз из туннеля и смог встать.

Чувство облегчения затуманило дурное предчувствие, что за последние несколько часов пещера опять изменилась. Стивен двигался осторожно, ища глазами рюкзак, и увидел, что камень, которым он был приперт к стене, отодвинулся на несколько футов. Земля стала совсем неровной, и идти оказалось очень трудно. Стивен искал рюкзак и не находил его. Он светил фонарем во все стороны, но не смотрел под ноги. Он не почувствовал, как падает. Боль, словно молния, пронзила его вывернутую ногу, прошила мозг, и он провалился в темноту. У основания щель была узкой и временно задержала его. Земля под нею уходила к другой трещине, более глубокой и широкой, из-под которой доносился сердитый рев подземной реки.

У входа в пещеру Брэнди начал выть.

Поход оказался еще труднее, чем ожидала Джиллиан. Боясь, что будет обузой для Иана, она заставляла себя не отставать. Когда она натолкнулась на него, он взял ее за плечи и остановил:

— Отдохни минутку. Ты выбилась из сил.

Джиллиан упрямо ответила:

— Я не устала. — Ее губы закоченели и стали синими, и она с трудом говорила.

Иан поддержал ее.

— Я был дураком, позволив тебе идти, — пробормотал он.

Сырой воздух ворвался ей в легкие. Она проговорила, уткнувшись в его пальто:

— Мы должны идти.

— Попросить кого-нибудь отвести тебя назад?

— Нет, тебе нужны все.

Лицо Иана было в темноте, и луч фонаря обрисовывал маленький круг света у их ног. Джиллиан ощутила его тревогу и знала, что ее была не меньше. Это чувство они делили между собой. Они не видели лиц друг друга, но оба испытывали один и тот же страх.

Иан сказал:

— Если мы сможем идти дальше, не попадем в метель, тогда есть шанс, что кто-нибудь его заметит.

— А если он дойдет до шахты?

Иан шел вперед.

— Он никогда не найдет шахту в такую погоду. Темно, и потом, все следы замел снег. Нет, он будет идти вперед.

— Но мы направляемся к шахте?

— Он будет около нее.

— Думаешь, мы встретим людей Лаверика?

— В конце концов да.

Крошечные точки света тронули гладкую, занесенную снегом поверхность пустоши. Казалось, свет не может справиться с окружающей темнотой. Ребенок может блуждать в этой черно-белой стране кошмара.

Они шли молча, тяжелые хлопья падающего снега приглушали шаги. Они почти подошли к шахте, когда услышали вой Брэнди.

Иан остановился, и Джиллиан налетела на него. Майор Локсли и другие подошли поближе, прислушиваясь. Вой собаки прерывался, и они шли вперед, то и дело останавливаясь и слушая. Теперь земля слегка поднималась вверх, и они узнали эту местность. Они лезли в гору, представляя, что могут найти. Мальчик дошел до шахты. Вой собаки был тоскливый, предвещавший беду. Они быстро спустились в лощину, где находилась шахта. Тут снег был толще, и они брели по нему, словно в поднявшемся море. Иан был впереди и первым достиг шахты. Собака, скулившая на уступе, не подошла к нему. Он осветил уступ, потолок и стены внешней пещеры. Позвал:

— Стивен! — но в ответ раздалось только эхо. Он позвал снова.

Джиллиан подошла к нему, и они уставились в темноту, высвечивая ее фонарями и молча прислушиваясь. Подоспевшие майор Локсли и остальные принялись быстро и тщательно обыскивать место. Собака дрожала и тихонько повизгивала, ее визг был похож на стон.