– Эй, не начинай, а? – помрачнел Тенго. – У меня родители и невеста в Ярославле.

– Хотел бы назад?

– Не трави душу.

– А точно никаких вариантов?

– Точно. Я поначалу тоже всех дергал, а потом понял, что без толку.

– Давно здесь?

– Пятый год пошел.

Довезли. Сгрузили. Шалва рассчитался прямо из кармана, отдав мне в руки пятьдесят сотенных бумажек, из которых я полторы тысячи сразу отдал Федьке. Многовато, если по другим понятиям, но здесь в самый раз. Я без него бы и не догадался, и не продал, да и не доехал бы пока. И бензин здесь дорогой, к слову. Федька был более чем счастлив: рассчитывал он на двадцать процентов, то есть тысячу, – и заодно он предложил удачный поход сразу обмыть. У меня вроде тоже никаких планов не было, так что я легко согласился, а Тенго присоединился к нам. Закончили, в общем, в шашлычной, по пути, правда, зарулив в Горсвет, чтобы сдать оружие: не таскаться же с ним по кабакам. Там же я махнул патроны к нагану на другие, в которых каждая пуля спереди была высверлена под конус.

– Как дашь – так и в клочья, – сказала «Кулакова», принимая от меня деньги за работу, – проверено.

В понедельник Федька остался отсыпаться, а я опять вскочил по будильнику – надо было чесать на лекцию для новичков, на которую я, признаться, возлагал довольно много надежд: хотелось просветиться по поводу окружающей меня новой действительности. Больно уж мало я понимал в устройстве тутошнего мира и тутошней жизни.

Дождь закончился. Солнечно не было, но и «очень пасмурно» про такую погоду тоже не скажешь – так себе, просто облачно. Это внушало надежды на летную погоду и продолжение знакомства с Настей, «товарищем красным военлетом». Собственно говоря, это и было самым вдохновляющим из планируемых на сегодня событий. Я даже, выйдя загодя, направился сначала не в РОПП, где ожидалась лекция, а в Горсвет, чтобы прихватить оттуда свои очки и шлем, который пусть и танкистский, но все лучше, чем никакого. А потом подумал да и взял мотоцикл, сказав, что «для тренировки». Дежурный по парку счел такую причину достаточной, и я с удовольствием выкатился за ворота на рычащем «харлее». Всегда лучше даже плохо ехать, чем очень хорошо идти.

Понедельник встретил утренней суетой, сонными людьми на улице, грузовиками с рабочими, которых везли на смену. Детей на улице не было, я детей почти совсем здесь не видел. Подумал, готов ли я был обзавестись здесь ребенком… Даже с самой любимой женщиной, случись у меня такая? И понял, что все же не решился бы. Пока не решился – с теми мозгами и теми мыслями, что прописались у меня в голове сейчас. Проживу года два, потыркаюсь в попытках вырваться, пойму, что это бесполезно, как поняли другие, – и там бог знает о чем думать буду. Ладно, будем посмотреть.

Одновременно со мной к зданию РОПП подъехал, расплескивая мелкие лужи, «додж олл-Карри», когда-то так мне понравившийся, похожий на тот, что возил начальника Горсвета. За рулем машины сидел крепкий молодой мужик, второй сидел рядом с ним, держа в руках стоймя ППШ, а с правого сиденья выбрался невысокий худощавый мужик с аккуратной бородкой, смуглый и улыбчивый, который, подхватив с сиденья брезентовый портфель, направился в здание. Молодые мужчины остались в машине, разом опустив боковые стекла и закурив папиросы. Водила, видать, и охранник. Местная шишка прибыла или кто?

Прямо на второй двери висел лист бумаги со стрелкой и надписью, сделанной большими кривыми буквами: «На лекцию». Стрелка указывала налево.

Налево была дверь, за которой оказалось нечто вроде класса – совсем небольшого, но с доской, какими-то картами на стенах и картинками тех самых тварей, что поселились у меня в брошюрке, выданной Власовым для изучения. Мужик с бородкой, которого я только что видел, сидел на преподавательском месте, вынимая из портфеля какие-то бумаги. В аудитории же было человек пять, не больше. Я поздоровался со всеми разом, сел, выбрав место у окна. Следом зашли еще двое, после чего мужик, заглянув в какой-то список, сказал:

– Вроде бы все заявленные здесь, восемь человек, – после чего поднял глаза на аудиторию: – Значит, так. Меня зовут Валерий Львович Милославский, я профессор, причем настоящий, еще из той жизни, Московского государственного университета, философ, прошу заметить, а здесь для того, чтобы поздравить вас с провалом в Отстойник. Ну и заодно попытаться наделить вас какими-то полезными знаниями. С такой постановкой задачи все согласны?

Аудитория что-то невнятно прогудела, что вполне можно было счесть за знак согласия. А я задумался, откуда фамилия мне знакома. И ведь не из курса истории, и даже не из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Откуда-то еще, недавно встречалась… Да точно, он же автор брошюрки, что мне Власов дал.

– Очень хорошо, – заявил Милославский. – Тогда начнем с того, что и вы поможете мне. Вот карта города и окрестностей. – Он потыкал бамбуковой указкой в висящий разноцветный лист бумаги. – Прошу всех присутствующих дать как можно более точное указание на «точку входа», в каком месте вы провалились в наш Отстойник. Справитесь? Кто первый?

– Ну давайте я попробую, – сказал молодой парень в очках, высокий и чуть сутулый.

– Представьтесь. – Кирилл Баринов, из Твери, по профессии системный администратор.

– Как здесь очутились?

– Отключилось электричество в офисе, я в это время искал в кладовке всякое железо. Когда удалось нащупать дверь и открыть, то оказалось, что я уже черт знает где, – вполне емко и лаконично изложил он.

– Хорошо. Что с вами сюда попало? Содержимое кладовки?

– Не полностью, – ответил тот. – Из трех шкафов только тот, в котором я непосредственно в момент провала рылся. Два других исчезли.

– Интересно…– протянул Милославский, что-то записывая в блокнот с перекидными листами. – Куда выбросило?

– Возле деревни Балабаново, как мне позже сказали, – в здании старой МТС. Меня колхозники спасли и с попуткой сюда закинули, когда выяснили, что на сельхозработах от меня толку не будет.

– Помещение с вами перенеслось или вы со шкафом материализовались в стенах МТС? – спросил профессор.

– Материализовались в стенах. Из того мира только шкаф и я.

– Вот здесь? – спросил Милославский, упершись острием красного карандаша в какую-то точку на карте.

Баринов присмотрелся, помолчал минутку, затем сказал:

– Да, похоже. Вот Балабаново, вот и дорога, по которой я к деревне шел… да, здесь, точно.

– Спасибо. Давайте, кто следующий? Вы?

Карандаш был направлен на полноватого, одышливого дядька с лысиной, сидящего с невыразимо печальным видом. Увидев, что обращаются к нему, он еще больше опечалился, махнул рукой и сказал:

– Ой, да чего там, провалился да и провалился…– Он вполне осмысленно и, ни секунды не сомневаясь, ткнул пальцем в какое-то место на карте. – Вот тут меня выкинуло, в подвале какого-то сарая. И потом пешком по дороге шел сюда, ко второму КПП.