* * *

Имя новой мадам было Ли. Она привезла с собой куртизанку, которую купила четырехлетней девочкой. Под опекой мадам Ли Красный Цветок выросла в знаменитую куртизанку первого класса. Ей было девятнадцать лет. Мадам к ней очень привязалась и называла ее дочерью. Они приехали из Сучжоу, где мадам Ли управляла первоклассным цветочным домом. Считалось, что в Сучжоу лучшие куртизанки. Так думали все, не только те, кто принадлежал к нашему миру. Девушки из Сучжоу отличались изысканными манерами, неспешными движениями и нежными, ласковыми голосами. Многие шанхайские цветы заявляли, что родом из Сучжоу, но в присутствии настоящих куртизанок из этого города ложь становилась слишком очевидной. Мадам Ли считала, что ее воспитанницу в Шанхае ждет еще больший успех, ведь деньги сюда приплывают из-за океана. После того как мадам Ли купила «Дом спокойствия», она решила его переименовать. В соответствии с традицией первоклассный дом обычно называют в честь его мадам или какой-нибудь известной куртизанки — она назвала его в честь своей дочери: «Дом Красного Цветка». Такое название станет для нее хорошей рекламой. Всех старых куртизанок отослали из дома. Я еще не была куртизанкой, поэтому не снижала престиж дома. В процессе прощания было много слез и ругани — у отъезжающих цветочных сестер проверяли сундуки, чтобы они не увезли с собой меха и платья, принадлежащие дому. Куртизанка Лепесток с ненавистью посмотрела на меня:

— Почему она тебя оставила? Полукровка должна быть на улице, а не в первоклассном доме.

— А что насчет куртизанки Ветерка? — возразила я. Недавно Волшебная Горлянка рассказала о Ветерке, чтобы меня подбодрить. В ней была и китайская, и американская кровь.

— Количество крови с обеих сторон неизвестно, — добавила Горлянка. — Были и другие слухи — что она не только была куртизанкой, но когда-то начинала как обычная проститутка. Но несмотря на свое происхождение, она постепенно, шаг за шагом, каждый месяц улучшала свое положение. Ей удалось завоевать расположение богатого западного мужчины, который взял ее в жены. Она стала настолько влиятельной, что никто больше и словом не смел обмолвиться о ее прошлом. Вот к чему тебе надо стремиться. Шаг за шагом подниматься все выше.

Мадам Ли пригласила трех куртизанок из лучших домов. Их завлекли обещанием, что в течение трех первых месяцев они смогут оставлять себе все заработанные деньги и не делиться ими с домом.

— Очень умно со стороны мадам Ли, — заметила Волшебная Горлянка. — Девочки будут стараться изо всех сил, чтобы выжать все возможное из своего соглашения, и «Дом Красного Цветка» быстро наберет популярность.

Дешевую мебель и украшения в главном зале заменили новыми, в соответствии с последней модой. Все будуары куртизанок тоже обновили, придали им шикарный вид с помощью шелка и бархата, расписных стеклянных ламп, обставили резными креслами с высокими спинками и кистями. Туалет и ванну теперь скрывали от чужого взгляда кружевные портьеры.

Моя комната осталась такой же.

— По меньшей мере год тебе еще не придется развлекать в своей комнате гостей, — сказала Волшебная Горлянка. — Но за проживание нам все так же нужно будет платить. К чему нам залезать в еще большие долги?

Я отметила, что она сказала «нам», значит, деньги она тоже считает «нашими».

— Все в этой комнате, — продолжила она, — было гораздо лучше, чем у других девочек. Мебель все еще не вышла из моды, и я заплатила за нее сама.

Мебель, которую она имела в виду, уже давно поистрепалась и устарела.

На второй день мы сидели за столом с мадам Ли и Красным Цветком. Волшебная Горлянка заранее предупредила меня, чтобы я молчала, иначе она пробьет мне дыру в бедре.

— Знаешь ли ты, почему я ее оставила? — спросила мадам у Волшебной Горлянки.

— Вы великодушно пожалели бедную сиротку и разглядели в ней будущие таланты. Мы вам чрезвычайно благодарны.

— Великодушие? Ха! Я оставила ее только из признательности к моей старой цветочной сестре. Золотой Голубке. Только поэтому. Много лет назад я осталась у нее в долгу, и она вспомнила об этом, когда переехала в Сучжоу.

Значит, теперь долг Золотой Голубки перешел ко мне. Мадам Ли пристально посмотрела на меня:

— Тебе лучше вести себя хорошо. Я не обещала, что ты останешься здесь навсегда.

Волшебная Горлянка выразила ей нашу благодарность, сказав, что будет хорошей наставницей и сопровождающей. Она стала уверять, что имеет опыт высококлассной куртизанки и была в десятке первых красавиц Шанхая.

Мадам резко оборвала ее:

— Довольно хвастовства. Слышать его больше не желаю. Оно не изменит ее происхождения — она останется полукровкой. И я не хочу, чтобы Вайолет хвалилась перед гостями, что она дочь Лулу Мими. Все насмехаются над мадам-американкой, попавшей в сети своего американского любовника, который оказался мошенником. Он сбежал из тюрьмы в Америке и попал в Шанхай.

Фэруэтер сидел в тюрьме?!

— Как вы это узнали… — начала я.

Горлянка ущипнула меня за ногу и сказала мадам:

— Как видите, в ее внешности уже не осталось ничего европейского. Никто ее не узнает. Мы назвали ее Фиалкой.

Мадам Ли нахмурилась:

— А зеленые глаза ты ей тоже перекрасишь? Как мы их объясним?

Но у Волшебной Горлянки ответ уже был наготове.

— Зеленые глаза могут стать ее преимуществом, — заявила она вкрадчивым голосом. — У великого поэта-художника Луо Пина были зеленые глаза, и он мог заглянуть ими в самые потаенные глубины души.

Мадам Ли фыркнула:

— А еще он видел призраков.

Она помолчала, а потом заявила:

— Я не хочу, чтобы в ее комнате висели картины с упырями. Они до полусмерти напугают любого мужчину.

В разговор вступила Красный Цветок:

Матушка, мы просто скажем, что отец у нее был маньчжуром и что его семья происходила с севера. У многих, кто живет на границе, есть примесь иноземной крови и глаза другого цвета. И мы можем сказать, что ее отец был высокопоставленным чиновником Министерства иностранных дел и что он умер. Все равно это достаточно близко к правде.

Мадам Ли посмотрела на меня долгим взглядом, будто прикидывая, сгодится ли их выдумка для моей внешности.

— Я не помню, чтобы Золотая Голубка рассказывала мне о ней что-то подобное, — наконец сказала она.

— Вообще-то, она говорила, что мать ее отца была наполовину маньчжуркой, а чиновником был ее дедушка. А ее отец — всего лишь большое расстройство для семьи. Но полная правда не станет ее преимуществом.

Маньчжурская кровь! Расстройство для семьи! Меня поразило, что Золотая Голубка рассказала им о моем отце. Мне она таких подробностей никогда не сообщала.

— Только не говори, что он работал в Министерстве иностранных дел, — добавила мадам Ли. — А то люди будут говорить, что девочка стала результатом его «дел» с иностранкой. Она говорила тебе, как его звали?