Приехал Каллум. Он купил мне выпить. Джин и все такое. Он взял себе пинту темного крепкого. Он был моложе, чем я ожидала. Лет 35. Он работал с моим отцом, пока новая и лучшая работа не привела его на северо-восток. У Каллума был английский акцент. Он объяснил, что родился в Лондоне, но его семья была шотландской, отсюда и имя. Он спросил меня, как у меня обстоят дела в колледже. Я засмеялась, затем погрузилась в молчание. Каллум сказал, что поведает мне секрет, если я обещаю не говорить моему отцу. Я согласилась, заметив, что такое обещание излишне, поскольку я не разговариваю со своими родителями. Каллум поведал, что его с треском выгнали с работы. Его поймали, когда он попытался стащить компьютер и какие-то деньги. Он живет на свои сбережения. Он заметил, что находит моего отца очень консервативным, и не состоит с моей семьей в дружеских отношениях, они просто знакомые. Я решила, что мне нравится Каллум и повела его в мою квартиру. Он был шокирован, увидев, что она пустая, и предложил, что нам будет более комфортно у него на Кинг Стрит. Мы пошли туда. Его квартира была битком забита книгами.

Каллум спросил меня, знаю ли я что-нибудь о писателе Эндрю Синклере. Мой ответ был отрицательным. Каллуму не слишком понравился первый роман-бестселлер Синклера “Разрушение Бамбо”, но он искренне признавал, что эта проза отличалась как более свободной формой, так и изложением, чем последовавшая за ней “Мой друг Иуда”. Синклер имел отношение к синдрому “Сердитых Молодых Людей” и вследствие этого большим занудой, так считал Каллум. Небрежный полуавтобиографический роман о службе в королевской гвардии и ещё более небрежное продолжение — о жизни студента последнего курса в Кембридже — быстро и спокойно перевели Синклера в разряд забытых стариков английской словесности.

Синклер, если верить его автобиографии “В любви и гневе”, бывал во всех правильных местах во все правильные времена. Он был с “Черными Пантерами” на Кубе. Довольно прискорбно, что, являясь представителем истеблишмента, он не смог поведать ничего интересного об этом эпизоде своей жизни. В книге “Последние из лучших: аристократия Европы в двадцатом веке” представлены наиболее спорные идеи Синклера: он слегка иронически предполагает, что “сливки общества”, переходящие из мира живых в царство истории, должны делать это изысканно и утончённо. “Необходимость давать: меценаты и искусство” была в равной степени напыщенной, хотя и более широкой по историческому охвату. В этой работе Синклер выказывает свое восхищение коллекционерами искусства, такими как Чарльз Саатчи. Люди, которых он превозносил, не испытывали необходимости в его поддержке. Наверное, Синклер полагал, что эти люди все-таки поддерживают его. К началу 90-х Синклер мог по-прежнему иметь приличные авансы, при том, что цена на его книги обычно снижалась вскоре после их выхода.

В “Мече и Граале” Синклер перекроил огромное количество исторического материала о Тамплиерах. Заявив, что он является прямым потомком принца Генри Сент-Клера, Синклер попытался усилить ослабевающее правдоподобие этой книги. К несчастью для Синклера он не был излишне легковерен, как большинство тех, кто пишет популярные работы о монашеских военных орденах и тайных обществах. Синклер рассматривал церковь Rosslyn Chapel как настоящее сокровище Тамплиеров, причём это даже не самое сенсационное из его умозаключений. Как утверждают, “Меч и Грааль” оказался наиболее популярной книгой Синклера со времен “Красного и голубого: разведка, государственная измена и университеты”. Согласно Каллуму, набор тем, исследуемых Синклером, был не был таким уж широким, как казалось на первый взгляд. От Кембриджских Апостолов, отказавшихся принять Синклера в свои ряды, до ключевой роли предков Синклера в делах Рыцарей Храма — всего один шаг. Пусть Синклер плохо писал, он по крайней мере был последовательным в рассказах о самом себе, не думая о том, будет ли это подаваться на рынке как художественная литература, либо как исторические исследования.

Я спросила Каллума, чем он занимается с тех пор, как перестал работать. Он сказал, что изучает лежащие каменные круги. Он хотел по-новому осмыслить изобилие мегалитических остатков, разбросанных по всему Абердинширу. Большинство людей посещали скопления кругов, тщательно прокладывая свой маршрут по различным частям Грэмпианского региона. Каллум посещал их по названиям в алфавитном порядке. Таким образом он собирался увидеть камни в абсолютно новом свете. Он показал мне список мест, который он составил: Айки Бра, Ардлэйр, Арнхилл, Очли, Очмахар, Очмалидди, Оучкухортиз, Олд Кирк о`Таф, Бэкхилл оф Дрэчло (Восточный и Западный), Бэлхэгарди, Болнкрэйг, Болкьюхэйн, Беллманс Вуд, Беррибра, Бингхилл, Блю Кэйрн, Богтон Лханбрайд, Боуртрибуш (он же Олд Боуртрибуш), Брахэд Лесли, Брэндсбатт Инверури, Бруменд оф Очлевен, Брумд оф Кричи (он же Друидсфилд), Кэйрнборроу Джингомайрс, Кэйрнфолд, Кэйрнхолл, Кэйрнтон, Кэйрнвелл, Кэмп, Кэндл Хилл оф Райни (он же Олд Райни), Кэнди, Карлин Стоун (он же Кэйрн Рив), Кастл Фрэйзер, Чэпел о`Синк и Арк Стоун, Клюн Хилл (он же Рэйс оф Клюн), Корри Кэйрн, Коррстон Вуд, Корридоун, Кортс, Котемуир Вуд, Крэйгхэд, Крукмуир, Каллерли (он же Стоящие Камни Эчт), Кулсалмонд, Кулш, Каррахс, Диир Парк Моннимуск, Доун оф Далмор, Друидсфилд, Друидстоун, Драмфорс Кашни, Даннидиир, Даннидиир Ноф, Ист Кричи, Истер Оучкухортиз, Истер Форнет у Скина, Эссли Большой, Эссли Меньший, Форви Сэндс, Френдрот, Фуллертон, Гаск (он же Спрингхилл), Гоул Кросс, Гэвал, Гэйвени Брас, Джинджомайрс, Глассел, Гоук Стейн, Грей Стейн, Грей Стейн Клочфорби, Грейстоун (он же Олд Кирк), Хэйа Стейнс и Вуф Стейн, Хиллхэд Бэнхэд оф Клэтт, Хилл оф Фиддс, Хантли, Имидж Вуд, Инчмарлоу, Иннесмилл Уркуахарт, Иншфилд, Йерихо-Коулпи, Киннелар Кирк, Кирктон оф Боурти, Лэнгстейн о`Абердин, Лэнгстейн о`Крэйгерн, Лэйс оф Даммуи, Лоэнэнд (он же Хокхилл), Лоэнхэд оф Дэвиот, Лаудон Вуд, Мэйнс оф Хаттон, Мэрионборо, Мэрнох Кирк и Беллмэн Вуд, Мелгам, Мидмар и Бэлблэйр, Милл оф Карден, Миллплау, Мандорно, Невер Балфуа (он же Уайтфилд), Невер Корски, Невер Коулли, Невер Дамеф, Невертон, Нью Крэйг, Найн Стейнс (Маллох) (он же Гэррол Вуд), Ноф Баррелдэйлс, Ноф Строун, Олд Кэйг, Олд Уэстер Эчт, Питхилл, Пинки Стейнс, Питгласси, Радайкс, Рэйч, Ровимэй, Сент Брэнданс Стейнс, Сэнденд, Шелдон, Шифин (он же Рэкстон), Скеллмуир Хилл, Сауф Форнет, комплексы Сауф Лейордж и Лейлодж Феттерлеттер (одно целое), Сауф Айфси, Стэндинг Стейнс о`Стрэфбоги, Стоунхэд, Стричен, Санхани, Санкен Кирк (он же Тофтхиллс оф Клэтт), Тэмнэгорн, Тэмплэнд (он же Аппа Од), Темплстоун, Темпл Стоунс, Форакс, Тилкухилли, Томнавери, Туах, Тайрбэггер, Аппа Очнэгорт, Аппа Уричи, Аппа Лэгмор, Аппа Фед, Уэнтонвеллс, Уокмилл, Уэллс оф Айвэн (он же Лоджи Ньютон), Уидлмонт (он же Кэйллих), Уайт Кау Вуд, Уайтхилл Вуд, Уайт Леди оф Тиллифор (он же Уайтхилл), Уитчес Стоунс, Йондер Богни и Уэстертон.

Я спросила Каллума, как он пришел к тому, что круги нужно располагать в алфавитном порядке, ведь существуют различные произношения, а также различные названия. Он сказал, что это не имеет значения. Насколько произвольно произвольное? Если перед ним стоял выбор при определении названия или произношения, то он останавливался на том, что его наиболее привлекало. Не существовало точного списка Грэмпианских каменных кругов. Разумеется, многие из кругов, перечисленных Каллумом, были уничтожены, но мы по-прежнему могли посетить эти места и вообразить себе, что круги там есть, или, по крайней мере, могли там быть. Каллум спросил меня, хотела бы я составить ему компанию для посещения Олд Кирк о`Таф, он собирался туда в тот день. Я согласилась, но настояла на прогулке по пляжу перед отъездом. Выходя из квартиры я заметила несколько нераспечатанных писем, адресованных Алану Макдональду.