— Я не понимаю, почему вы делаете из этого такую трагедию, — сказал я. — Вам известно о том, что два ваших генерала вышли из-под контроля, вы нейтрализовали одного, второй в бегах. Поймать его для вас — дело чести и все такое, но неужели у СБА сейчас нет более важных проблем? Мне почему-то кажется, что такие проблемы есть. Война, например. Какую опасность для вас может представлять опальный генерал, лишившийся всех своих связей, контактов и влияния?

— Все несколько сложнее, — сказал Риттер. — Мы отсекли его от СБА, лишили его, как ты говоришь, связей, контактов и влияния, а также перекрыли источники финансирования, но он по-прежнему опасен. И перед СБА не стоит сейчас более важной задачи, чем устранить эту опасность.

— И в чем опасность? Он может выдать секреты Альянса кленнонцам или Гегемонии?

— Не только.

— А в чем еще?

— Мы точно не знаем.

— Или ты чего-то не договариваешь, или… ты опять чего-то не договариваешь, — сказал я. — Судя по всему, СБА стоит на ушах чуть ли не в полном своем составе. В чем дело?

Вместо ответа Риттер вытащил из кармана диск с данными и вручил его Азиму.

— Это галерея лиц, — объяснил он. — Посмотри, может, ты кого-нибудь узнаешь. Чем черт не шутит, может быть, ты узнаешь даже этого вашего Холдена, кем бы он ни был.

— Хорошо, — сказал Азим.

Он всунул диск в считывающее устройство и уставился на экран. Каждые несколько секунд он щелкал кнопкой, вызывая следующее изображение, и в следующие десять минут это были единственные звуки в кают-компании.

Потом у полковника запиликал коммуникатор, и азиат, носивший совсем не азиатское имя Уильям, доложил, что скопировал всю нужную информацию с бортового компьютера «Ястреба» и она полностью соответствует тому, что я рассказал Риттеру накануне.

Джек поблагодарил Уильяма за хорошо проделанную работу и велел оставаться на месте до дальнейших распоряжений.

— Похоже, вы действительно покидали Веннту в момент атаки скаари, — сказал Риттер. — И оставили Холдена там.

— Я не соврал тебе и в остальном.

— Информация считается достоверной, если она подтверждена по крайней мере тремя источниками и не противоречит логике происходящего, — сказал Риттер. — Многое из того, что ты рассказал, логике как раз очень противоречит, и возможности для проверки тоже отсутствуют. Есть некто, кого ты знаешь под именем Генри Холдена. Это оперативное имя не значится ни в одном из документов, к которым когда-либо имел отношение генерал Визерс. Более того, мы проверили всех Холденов в СБА, их оказалось не так уж много, и среди них нет ни одного Генри. И все они там, где им положено быть. В связи с этим мне очень интересно, кого же вы оставили на Веннту?

— Слушай, я только что сообразил, как ты можешь найти Холдена по своему ведомству, даже не зная его настоящей фамилии, — сказал я. Ответ действительно лежал на поверхности, но меня только что осенило. Это бывает, когда имеешь дело со слишком очевидными фактами. — Он работал в темпоральном проекте, обеспечивал безопасность. Именно там мы с ним познакомились.

— На платформе в Тихом океане?

— Нет, в Белизе двадцать первого века.

— Это невозможно, — сказал Риттер.

— Генри Холден, так звали агента британской разведки, место которого он занял, — сказал я. — Он находился вне территории базы, а жил в городке на побережье и создавал дымовую завесу вокруг опорной станции темпорального проекта в двадцать первом веке. Там я и увидел его впервые.

— Ты ничего не путаешь?

— У меня эйдетическая память, в том числе и на лица, — напомнил я. — Кроме того, при нашей встрече на Сципионе-3 Холден сам подтвердил мне эту информацию.

— А Визерс тебе что-нибудь о нем говорил?

— Нет.

— Я бы дорого дал за возможность просмотреть содержимое твоей головы под микроскопом, — вздохнул Риттер. — Будь проклята эта твоя мутация, из-за которой процедура ментоскопирования на тебя не действует.

— Я не вру, Джек.

— Может быть, и не врешь. Может быть, ты просто искренне заблуждаешься.

— У меня…

— Эйдетическая память, я в курсе.

— Бинго, — сказал Азим, разворачивая экран так, чтобы мы с Джеком тоже могли его видеть. — Я нашел его.

Риттер посмотрел на экран.

Посмотрел на меня.

— Это Холден, — кивнул я. — Тут он выглядит лет на пять моложе, и волосы у него другого цвета. Но в остальном — это он, без сомнения.

Услышав подтверждение, Риттер повел себя странно. Он встал со своего места, пересек кают-компанию, выбрал свободный участок стены и со всей дури врезал в него кулаком. Удар был такой силы, что расколол декоративную панель обшивки.

— Больно, — пожаловался Риттер. — Значит, я все-таки не сплю, и это очень плохо. Если бы я спал, сейчас было бы самое подходящее время проснуться.

— Так ты этого парня тоже знаешь? — уточнил я.

— О да, — сказал Риттер и пососал разбитые в кровь костяшки пальцев на правой руке. — Это очень известный в определенных кругах человек.

— И кто он?

— Бред какой-то, — сказал Риттер. — Понимаешь, готовясь к встрече с тобой, я освежил в памяти все, что знал о темпоральном проекте. Ты никак не мог видеть этого человека в прошлом, Алекс. Потому что он никогда не был сотрудником СБА или какой-либо другой государственной структуры Альянса. Более того, персонал опорной станции никогда не покидал территории базы, и никто из тех людей не мог жить в городке на побережье, как ты говоришь. Впрочем, все, кто имел отношение к темпоральному проекту, погибли во время катастрофы на платформе, и задавать вопросы уже некому.

— Я видел его в Белизе двадцать первого века, — сказал я. — Или ты думаешь, что я сошел с ума?

— Похоже, весь мир сошел с ума, — сказал Риттер. — Потому что вот этот тип на экране — это никакой не Генри Холден, или как он там себя еще называл. Это, чтоб вы знали, не кто иной, как Феникс, межпланетный террорист и враг общества номер один.

Существует такое литературное выражение: «эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы».

Что бы эта фраза ни означала в оригинале, слова Риттера произвели эффект разорвавшейся бомбы. Никаким другим эффектом это точно не назовешь.

Я сидел, пришибленный этими новостями, и пытался сообразить, что все это может означать. Стройной картины у меня не получалось.

Азим длинно и витиевато выругался по-арабски. Потом еще раз, куда более затейливо.

— Нет, — сказал я. — Этого не может быть. Я видел Феникса, когда он убивал кленнонских штурмовиков на орбитальной станции. Я бы узнал… Здесь какая-то ошибка, Джек. К тому же нет никаких доказательств, что Фениксу удалось выбраться оттуда живым. Он же был в самой гуще событий…