— Господин Президент ждет вас, господин полковник, — отрапортовал старший лейтенант Гюнтер Вайсберг.

Коротко козырнув, Алексей прошел в кабинет. Адмирал сидел за столом, как всегда, в адмиральской форме. С первого же взгляда на патрона Алексей понял: что-то произошло.

— Садитесь, — буркнул Оладьин. — Плохие новости.

— Я вас слушаю, — опустился на стул Алексей.

— Советы заключили с Зигмундом пакт о дружбе. По нашим данным, этот договор содержит секретный протокол, предполагающий совместное нападение на Северороссию и ее раздел. Ставка кайзера решение утвердила.

— Откуда эти данные? — поднял брови Алексей.

— Не будьте ребенком! — жестко произнес Оладьин. — У Шульца достаточно агентуры и в германской армии, и при дворе Зигмунда. Важно другое. Сейчас пятнадцатое июня. Нападения следует ожидать не в ноябре, как мы полагали, а не позже июля. Может быть, вам будет интересно узнать, что главой советской делегации при Зигмунде состоит наш старый знакомец, Павел Сергеев.

— Так, — откинулся на спинку стула Алексей, — значит, снова повоюем. На нашей территории стоят уже не боевые части немцев, а практически инвалидные команды. Лучшие войска переведены на Западный фронт. Только под Петербургом размещена вполне боеспособная дивизия. Она наверняка выступит на стороне Зигмунда. У самого Зигмунда, даже после перехода к нему значительной части ингерманландских стрелков, армия для нас не слишком опасная. Кроме того, Кронштадт не признал Зигмунда и по-прежнему подчиняется нам. Зигмунд будет вынужден держать часть войск в Петербурге, опасаясь десанта. Но если с юга нас подопрут красные, положение может оказаться неприятным. Хотя раньше конца июля они не выступят. У них сейчас двоевластие с левыми эсерами. Обе партии понимают, что в одной лодке им не усидеть, и готовятся придушить друг друга. Пока между собой не разберутся, военных действий не начнут.

— Вы говорили, что победят большевики, — задумчиво произнес Оладьин. — А если оказать поддержку левым эсерам? Против нас по границе стоит сейчас небольшое количество войск Антонова-Овсеенко. Одного легиона Юденича будет достаточно, чтобы сокрушить их. Пока у нас ни мира ни войны и взаимное непризнание с Москвой. Взять Москву мы не можем, там у красных отборные части, да и не хотим. Юденич, правда, рвется. Красные тоже не имеют сил атаковать нас. Немцы, похоже, обдумывают возможность похода на Москву. Впрочем, в новой реальности… Если договориться с эсерами…

— Нет, — помотал головой Алексей, — не стоит повторять ошибок немецкого Генштаба и поддерживать революционеров. Все они помешаны на мировой революции. Так что эсеры либо вновь войдут в союз с большевиками и отбросят нас от Москвы, а потом уже разберутся между собой, либо используют нашу армию для борьбы с Лениным и после этого все равно объединятся с Зигмундом против нас. А затем еще и Зигмунда под горячую руку спихнут. Коммунисты — всегда коммунисты. Союз с дьяволом выгод не приносит. Но я бы все-таки посоветовал прикончить советскую власть при первой же возможности. Иначе она, когда укрепится, будет значительнее опаснее.

— Пока главное — чтобы они не прикончили нас. Что могут выставить против нас красные? — наклонился вперед Оладьин.

— А данные разведки? — поинтересовался Алексей.

— У меня самые точные данные, — прошипел адмирал. — Красная армия пока ничего серьезного из себя не представляет. Но исходя из того, что вы мне рассказывали… Меня интересует перспектива.

— Красная армия, — начал Алексей, — будет представлять из себя реальную силу уже в девятнадцатом–двадцатом годах. Впрочем, в девятнадцатом большевикам будет не до нас, поскольку с Дона пойдут в наступление белые. А сейчас… В России бардак. Быстро боеспособную армию даже мобилизацией собрать сложно. Большевики это понимают и пока комплектуются в основном добровольцами. Но по стране шатается куча дезертиров, привыкших воевать и отвыкших работать. Если им пообещают легкую победу и возможность пограбить, пардон, поэкспроприировать буржуев, они вполне могут пойти и в красную армию.

— Ясно, — кивнул Оладьин. — Даже пусть это так, мы в состоянии отразить их агрессию, если в спину не ударит Зигмунд. И Зигмунда мы способны разбить при условии, что войска Антонова-Овсеенко останутся на месте. Если они выступят вместе, войны на два фронта можем и не выдержать.

— Именно поэтому они и заключили союз, — хмыкнул Алексей.

«Ну, Пашка, гад, — подумал он зло. — Все свое гнет. Ничего, еще поквитаемся».

— Что я могу сделать как командир пограничной стражи? — поднял он голову.

— Сдать командование полковнику Посадникову, — скомандовал адмирал.

Полковник Посадников уже фактически полностью тащил на себе всю организацию пограничной стражи. Алексей даже испытал облегчение, узнав, что сможет передать это дело в руки настоящего профессионала, того, кто фактически создал службу охраны рубежей. Но вот дальнейшая судьба самого Алексея вызывала вопросы.

— Вы отправляете меня в отставку? — поднял он брови.

— Ты нужен мне, — произнес Оладьин. — Тебе придется вернуться к роли дипломата. Без внешней помощи, боюсь, не удастся справиться с вставшим против нас блоком. Вряд ли я найду лучшую кандидатуру, чем ты, для поездки в Лондон. Нам надо заручиться поддержкой англичан хотя бы в борьбе с Зигмундом. Оттуда ты отправишься на юг России. Я посылаю туда генерала Раевского с заданием уговорить генерала Алексеева, командующего Добровольческой армией, действовать в союзе с нами. Совместными действиями мы сможем остановить распространение большевизма и, даст бог, даже свергнуть Советы. Ты будешь членом нашей делегации. Но твоя задача шире — принять все меры к устранению раскола в белом движении. Как бы ни относился к нам Деникин и каким бы державником он ни был, мне будет приятнее в качестве главы соседнего государства иметь его, чем Ленина. Выезжай завтра же.

— Есть, — приложил руку к козырьку Алексей.

* * *

Алексей вошел в приемную военно-морского министра Великобритании и представился.

— Проходите, господин Татищев, — проворковала, глядя на посетителя с милой улыбкой, Джоана.

По ее томному взгляду Алексей понял, что его вновь ждет бурная ночь. Что же, таких ценных контактов терять нельзя. Козырнув, он прошел в министерский кабинет.

— Алексей, — поднялся навстречу из-за стола Черчилль, — рад вас видеть в добром здравии.

Алексей, садясь в удобное кожаное кресло, рассматривал этого лощеного, еще не старого, вечно попыхивающего сигарой джентльмена, призванного сыграть столь важную роль в истории, и думал: «Ну, давай, Уилки, на тебя вся надежда».

— Господин министр, — произнес он, — я счел возможным обратиться к вам, помня наши прежние добрые отношения и ту неоценимую помощь, которую вы оказали нам в феврале. Прошу еще раз помочь. Я хотел бы побеседовать с премьер-министром о военном содружестве между Британией и Северороссией.

— Означает ли это, что правительство Северороссии намерено вступить в войну на стороне Антанты? — поднял брови Черчилль.