Она ринулась вниз и, обогнав его у подножия лестницы, преградила ему путь.

— Мадам?

Стоя двумя ступеньками выше, он подавлял ее своим ростом. Эльф не могла не подняться на одну ступеньку, хотя и оказалась слишком близко к нему

— Monseigneur Le Compte![16].

— Вам что-нибудь нужно? — спросил он по-французски так, словно говорил с совершенно незнакомым человеком.

Определенно, он не лежал без сна по ночам, тоскуя по пропавшей Лизетт! Эльф приподняла край своей полосатой юбки.

— Вы обещали преподать мне несколько уроков, как улучшить мой вкус, милорд.

— Боюсь, вы обознались.

Эльф схватилась за веревку, опоясывающую его талию.

— Полагаю, нет. Дама вправе передумать.

Он резко повернулся лицом к ней и, сжав ее руку повыше локтя, быстро втолкнул ее в примыкающую к холлу тесную прихожую.

— Ты совсем рехнулась? — сердито бросил он, захлопнув за ними дверь.

Опять он в ярости. Его привычное, очаровательное состояние. Граф отпустил ее руку, а Эльф выпустила его шнур.

— Почему вы так решили, милорд?

Он откинул капюшон. Не тронутые пудрой волосы свободными завитками спадали на плечи, придавая ему… необузданный вид. Так граф выглядел в спальне, когда предстал перед ней обнаженным, с той лишь разницей, что сейчас он был разгневан.

Трепет испуга пробежал по телу Эльф от сознания, что она может переусердствовать в своей игре, однако девушка положила ему на грудь слегка дрожащую руку.

— Я искренне сожалею, что убежала в ту ночь, милорд.

Но все произошло так неожиданно. После того как у меня было время подумать…

Он накрыл ее руку своей ладонью.

— Ты оценила все преимущества? — Он так внимательно изучал ее лицо, что ей стало страшно: как бы он не узнал Эльфлед Маллоран, несмотря на маску, пудру и иностранный язык. — Я даже не уверен, что это ты. Может быть, ее родственница, нарядившаяся в тот же костюм.

Странно, но Эльф почувствовала себя задетой, что он ничего не запомнил, кроме ее платья, которое этот ужасный человек назвал жутким.

— Но разумеется, — вкрадчиво проговорил граф, — я мог бы узнать твой вкус.

Ну и притворщик! Тем не менее на душе у нее полегчало от столь явного намека. Значит, он не совсем к ней равнодушен.

— Мне как-то неловко целоваться со служителем церкви, милорд, — с притворной скромностью вымолвила она.

Он приподнял ее подбородок.

— Я заранее отпускаю тебе все грехи.

Он прильнул к ее губам в долгом поцелуе, в котором было больше мастерства, чем страсти. Когда он поднял голову, ей хотелось потереть онемевшие губы.

— Мне не показалось это слишком греховным, милорд.

— Если ты действительно надумала согрешить, Лизетт, я охотно покажу тебе дорогу в ад этой же ночью. — В его голосе не ощущалось и намека на тепло. — А теперь расскажи, с какой целью ты все это затеяла.

Итак, даже приняв ее за Лизетт, он оставался человеком, которого она так хорошо знала, — настороженным, недоверчивым, циничным. Видимо, та ночь — исключение. В чем, однако, он ее подозревает?

Что ж, по крайней мере она может выйти с ним на улицу и выманить шотландцев. Но ночь безумной страсти и совращения теперь кажется маловероятной.

Эльф прикрыла веером предательски дрогнувшие губы.

— Просто хотела снова вас увидеть, милорд.

— Зачем? Ты проявила такую изобретательность при побеге, что я посчитал тебя умнее.

Она потупилась с показной застенчивостью.

— Простите, милорд. Я боялась, что, несмотря на ваши заверения, вы все-таки меня изнасилуете.

— Опасность, что я тебя изнасилую, возрастает с каждой минутой. В твоих словах не много смысла, Лизетт. Кто стоит за всем этим?

— Никто!

Испытывая сильное искушение стукнуть его по голове чем-нибудь тяжелым, Эльф повернулась к нему и увидела, что он переменил позу и стоит со скрещенными на груди руками, прислонившись к спинке дивана. Она вдруг почувствовала озноб, вызванный чем угодно, только не страхом.

— Как ты сюда проникла? — требовательно спросил он. — Сомневаюсь, что леди Ярдли прислала тебе приглашение.

— Ну, знаете! Моя кузина получила приглашение. Она из благородных.

— Вот как. — Он задумался над подобной возможностью. — А она здесь?

— Да, милорд.

— Кто она?

— С какой стати я вам это скажу?

— Все еще хочешь сохранить в тайне свое имя. — Он цинично улыбнулся. — Итак, кузина предоставила тебе полную свободу и не поднимет шума, если тебя похитят. Оставим пока эту тему, а тем временем расскажи мне, что ты в действительности задумала. И побыстрее.

Эльф принялась усердно обмахиваться веером. Почему бы этому настырному типу не приступить к отведенной ему роли и не начать ее совращение? На сей раз она собиралась оказать только видимость сопротивления. Но если так пойдет дальше, ей самой придется его соблазнять.

— Я… я всего лишь хотела, чтобы вы простили меня, милорд. Боюсь, вы обиделись на меня.

— И напрасно, — расхохотался он. — Единственное, что беспокоило меня, — не закончила ли ты дни в сточной канаве с перерезанным горлом. Впрочем, я не откажусь получить назад свой пистолет.

Сообразив, что испепеляет взглядом этого бесчувственного нахала, Эльф приняла равнодушный вид.

— Я верну его вам, милорд.

— Да уж постарайся, иначе я выслежу тебя и привлеку к суду за кражу. — Его тон не оставлял сомнений, что именно так он и поступит.

Минуту-другую он пристально смотрел на нее, затем покачал головой:

— Никак не могу понять, зачем ты его взяла. Что толку размахивать незаряженным пистолетом?

— Разумеется, я его зарядила.

— Ты зарядила? — В его глазах снова мелькнуло недоверие. Или это вспышка узнавания?

Эльф поспешно опустила голову и еще усерднее замахала веером.

— Меня научил брат, милорд. Слава Богу, мне не пришлось стрелять. Стрелок из меня никудышный.

— Пожалуй, это к лучшему. — Прежде чем она успела отреагировать, он неожиданно оказался рядом, а его рука — в опасной близости от ее шеи. Большим пальцем он приподнял ее подбородок.

— Так кто же ты, Лизетт?

С сердцем, ухающим в груди. Эльф уставилась в его холодные голубые глаза, недоумевая, как он может не узнать ее. Но кому придет в голову, что неприступная леди Эльфлед Маллоран разгуливает, изображая из себя Лизетт Белхарди, легкомысленную девицу, занятую поисками богатого покровителя?