Страдания Британской армии зимой 1854–1855 гг. Это результат успеха русской армии под Балаклавой 13(25) октября 1854 г.

Турецкий часовой.

Изучая историю Крымской кампании, сложно не обратить внимание на отличную подвижность русской артиллерии: армейской, конной и особенно иррегулярной. Артиллерия закупала лошадей не у популярных конезаводчиков, а за гораздо меньшие деньги, но значительно лучших, у малоизвестных провинциальных производителей (к примеру, в Тамбовской, Саратовской или Пензенской губерниях). Таким образом, удавалось избежать откровенной коррупции и получать более качественный и менее дорогостоящий конский состав. На его качество обратил внимание Николай I еще во время кавалерийского смотра в Чугуеве в 1845 г. Там же он, кстати, указал на это и другим кавалерийским начальникам, в том числе 6-й легкой кавалерийской дивизии.

Выбив турок, два батальона Украинского полка заняли редуты № 2 и № 3. Один батальон расположился у редута №3, а один оставался в резерве у Трактирного моста нар. Черной.

Донская № 3 батарея отошла к редуту № 1 и развернулась фронтом в сторону Балаклавской долины. Конфигурация линии русских войск делала невозможной атаку со стороны Сапун-горы, кроме как ценой больших потерь. Это предусмотрительное решение уже скоро сделает артиллеристов героями дня, вышедшими победителями из тяжелой схватки с английскими кавалеристами. Ее соседями справа и спереди была пехота Жабокрицкого на Федюхиных высотах, слева — Семякин со своими батальонами и стрелками на редутах.

Из редута №3 турки («некоторое число их») отходили к следующему в линии, организованно отбиваясь от наседавших русских кавалеристов.

Редут №4 пал последним, продолжив «домино». Оставив Одесскому полку и легкой №7 батарее остальные, последние «арендованные» орудия и окончательно испортив настроение британцам, турки отступили к редуту №5. Кроме пушек, русским достались «…палатки, порох, шанцевый инструмент».

Сказать, что укрепление досталось одессцам без крови, нельзя. Хотя бы потому, что в числе подвигов этого дня значится штуцерник 5-й роты Одесского полка Дементий Комиссаров, которому во время боя за редут №4 оторвало осколком гранаты концы среднего и указательного пальцев левой руки. Но и свою задачу одессцы выполнили полностью. Решив, что именно сюда Липранди нанесет главный удар, в его направлении начали двигаться резервы союзников.

Это укрепление долго занимать не стали, оно было слишком выдвинутым вперед. По приказу Липранди орудия заклепали, сбросили, предварительно изрубив лафеты, а сам редут срыли, использовав для этого, вероятно, найденный на месте трофейный шанцевый инструмент.

Герен считает, что турки отступили после ожесточенного сопротивления, так и не дождавшись помощи от англичан. Он мыслит правильно. Как и следовало ожидать, англичане не слишком озаботились помощью своим союзникам. Хотя их артиллерия и выдвинулась было вперед, эту попытку русские быстро пресекли: «…Во время нашей атаки шесть английских полевых орудий выехало между редутами № 1 и № 2 для действования во фланг атакующим, но штуцерные Украинского полка и дивизион батарейной № 4 батареи под командою поручика Постникова заставили их немедленно отступить и тем много облегчили атаку. По занятии редута полковник Афанасьев с четырьмя орудиями легкой № 6 батареи поднялся на высоту и открыл огонь по начинавшему устраиваться неприятелю, который, видя, что укрепление уже занято артиллериею, оставил свои покушения и отошел к с. Кадыкиой».

Дальше пути уцелевших турок разделились. Одни, как говорит Руссе, отступив, заняли позиции рядом с кавалерией. О них мы еще упомянем. Другие устремились по направлению к подходившим горцам. О них мы тоже еще вспомним.

Русские оценили сопротивление турок как серьезное, но успешно преодоленное. По достоинству оценили турок и их упорное сопротивление на редутах французы, вообще считавшие, что при хорошем отношении, снабжении и заботе турецкий солдат был не хуже союзного, что не раз демонстрировал во время этой войны.

Едва ли не все, кто брался за описание поведения турецких солдат при Балаклаве, рисуют орущую, бегущую с криками «на корабли!» толпу, по пути грабящую английские палатки и по этой причине жестоко битую солдатскими женами.

Да что там жены, пнуть турок не хотел только самый ленивый! Артиллерист капитан Ванделир, который сам в деле не был, по причине обгаженных накануне из-за дизентерии штанов, но много слышавший о сражении от участвовавших в нем коллег по батарее, все свалил на головы несчастных османов: «…трусливые негодяи, отвечавшие за пять фортов на гребне высот, оставили врагу все наши пушки, не произведя ни единого выстрела».

На самом деле это, мягко говоря, ложь, порожденная колониальным мышлением английского журналиста. «Турки дрались столько, сколько могли», — эти слова Кемпбела лучшим образом характеризуют бой за редуты.

Известные своим неистовым хамством британские полковые тетки могли, конечно, сильно не церемонясь, по примеру мужей оскорбить или ударить раненого турецкого солдата, из последних сил доковылявшего до Балаклавы. «Исторический очерк 93-го…» говорит о некой солдатской жене Кокане Смит, которая, собрав женщин, успешно отражала атаку турок на семейное добро. При этом им было совершенно безразлично, кто перед ней, раненый солдат, пытающийся найти тряпку, чтобы перемотать рану, или действительно в панике удирающий боец.

Отправка 4-го Королевского Ирландского гвардейского драгунского (4th Royal Irish Dragoon Guards) полка в Крым. 1854 г. Рисунок неизвестного английского художника. Сер. XIX в.

Свое прозвище «Кокана» она получила, по английской версии, когда, собрав женщин, вышла навстречу бегущим туркам и стала избивать их палкой. Когда турки пытались ей что-то объяснить (возможно, говоря, что они ранены и нуждаются в помощи), тетка впала в ярость и подключила пинки своими ногами (а по воспоминаниям, была она высокой и плечистой), обутыми в солдатские ботинки.

Турецкие солдаты (вместо того чтобы тупо ткнуть ей в живот штыком) вежливо просили, называя «Коканой», как они обычно обращались к европейским женщинам высокого ранга, отстать от них. Неизвестно, чем завершилась эта история, но «подвиг» шотландки стал известен всем.

После сражения турок обвиняли в трусости все или почти все английские командиры. По их мнению, первыми бросились бежать офицеры, а за ними «рванули» к Балаклаве солдаты.