— Я подумала, что дома ей сделают надлежащее внушение — это лучше, чем позволить ей остаться в центре, где она опять влезет в какую-нибудь историю.

— Все хорошо, — заверил ее Итан. — Я понимаю, с какой неприятностью ты сегодня столкнулась.

— Это вовсе не неприятность. Мне очень жаль ее. Психотерапия — это очень хорошая мысль. В любом случае, если ты покажешь ее врачу, это должно помочь, хотя потребует немало времени.

— Да, да, понятно. — Итан провел рукой по волосам, размышляя, что делать дальше. — Я тут подумал: было бы неплохо, если бы Дэр показал ей тюрьму, где сидят несовершеннолетние нарушители. Это должно сбить с нее гонор. Ведь сейчас она ведет себя совершенно бездумно и ничего не боясь.

Он сказал и сам испугался.

Кейт приподняла брови.

— Почему бы и нет? Идея неплохая. Кажется, я недооценивала тебя.

— Не ты первая и не ты последняя, — улыбнулся Итан.

Его взгляд упал на Фейт, которая от волнения переминалась с ноги на ногу, старательно отводя глаза в сторону. Тем не менее их взгляды встретились.

— Мне пора, — сказала Кейт.

— Я с тобой. Ты сможешь подбросить меня до дома? — совершенно неожиданно для него спросила Фейт.

— Я довезу тебя, как мы договаривались, — заметил Итан.

— Не надо. Ведь мы… все закончили, а Кейт сейчас уезжает.

По ее интонации Итан понял, что сейчас лучше позволить Фейт уехать. Пусть придет в себя. И, если быть честным с самим собой, ему тоже надо привести себя в порядок. Надо придумать, как быть дальше с Тесс, и обдумать то, что произошло между Фейт и ним наверху.

Он много раз в жизни занимался сексом. Но то, что он испытал сегодня, было больше, чем секс.

Всю дорогу до дома Фейт не разомкнула рта. Кейт, как чуткая подруга, не изводила ее бессмысленной болтовней. Она высадила Фейт возле дома. Оставшись одна, Фейт с облегчением вздохнула.

Думать ни о чем не хотелось. Тем не менее, ей было о чем подумать. Она решительно взялась за составление списка неотложных дел и под номером один поставила приобретение машины. Ей надоело просить всех об одолжении подвезти ее. Ну что ж, она в последний раз попросит Кейт подбросить ее в дилерский центр по продаже автомобилей, вместе с машиной она обретет независимость.

У Фейт засосало под ложечкой, и она вспомнила, что скоро ужин, и что она сегодня почти ничего не ела. Позвонив в пиццерию «У Тони», она заказала небольшую пиццу. Поев и приняв душ, уселась перед телевизором. К десяти часам, несмотря на все усилия, ее мысли закружились вокруг сегодняшних событий.

Вокруг Итана.

Она хотела его, когда ей было шестнадцать лет. Но тогда она не понимала, что под этим скрывается. В двадцать семь, после ряда увлечений и замужества, она полагала, что готова ко всему. Но того, что случилось сегодня, она никак не предвидела. Химия новых, неожиданных ощущений захватила их обоих. Ни один мужчина раньше не пробуждал в ней столь сильного желания быть вместе. Ни один мужчина не мог заставить ее просить сделать то, чем занимаются в постели мужчина и женщина. Никому не удавалось вынудить ее так стонать и кричать от вожделения. Никому не удавалось вызвать в ней такую огромную, всепоглощающую страсть. Он был воплощенная нежность и щедрость, сильный и властный, он взял у нее все, что она могла дать. И она охотно отдала ему все, что могла отдать — и физически, и духовно.

Что же такого произошло между ними?

Это было выше ее понимания, но вместе с тем она отдавала себе отчет, что происшедшее грозит разрушить хрупкое основание ее жизни, которое ей с таким трудом удалось построить.

Вдруг, прерывая ход ее мыслей, зазвонил телефон.

Она взяла трубку:

— Алло?

— Привет, Принцесса.

Она подумала о нем, и он тут же ей позвонил. Их словно связывала мысленная связь. Внутри все сжалось в сладостном томлении, но тут же в сознании прозвенел тревожный звонок, напугавший ее. Всего несколько дней назад она была совершенно свободна и независима. Меньше всего она предполагала вступать в новые интимные отношения. Подобные отношения грозили окончательно подавить в ней останки собственного «я», погасить стремление добиться чего-нибудь. До тех пор, пока она не поймет, кто она, Фейт не могла позволить, чтобы мужчина снова взял над ней верх.

— По-моему, я сказал «привет», — раздался в трубке сексуальный и возбуждающий голос Итана.

С трудом проглотив комок, она ответила:

— Привет. Как Тесс?

Фейт ухватилась за эту безопасную тему.

Итан простонал.

— Тесс — это Тесс. Пока она ни словом не обмолвилась о том, нравится ей новая комната или нет. Она дуется и молчит. — В его голосе послышалось легкое раздражение. — Впрочем, я позвонил не для того, чтобы разговаривать о ней.

— Да? — В горле Фейт внезапно пересохло. — И ради чего ты позвонил? О чем тебе хочется поговорить?

«Скажи, о мебели, об оформлении дома, да мало ли о чем еще можно поговорить», — замелькало в голове Фейт.

— Гм, как будто не догадываешься? — усмехнулся он.

От одних этих слов ее бросило в жар.

— Прежде чем ты скажешь «только не о нас», — в сознании Фейт опять мелькнула мысль, что он читает ее мысли, — позволь мне заверить тебя, именно об этом.

Его бархатный, сладкий голос был столь же осязаем, сколь и кленовый сироп Розалиты, которым она поливала пирожные. Стоило лишь раз попробовать эти пирожные, чтобы навсегда полюбить их вкус.

— Итан…

— Не волнуйся. Я же не прошу заверений в постоянной верности. Я даже не заикаюсь о продолжении этих ужасных отношений. Я лишь хочу заметить, что бессмысленно обманывать себя, уверяя, что ничего особенного не произошло. Хотя на самом деле то, что произошло, было чертовски здорово.

Все верно. Фейт охватила страсть. У нее даже задрожали колени.

Он прав. Что бы это ни было, это было слишком прекрасно. Нельзя это отрицать. Но они взрослые, поэтому могут спокойно удовлетворить свои желания, а потом разбежаться в разные стороны.

— Я знаю, ты меня слушаешь. Я слышу твое дыхание.

Она сжала трубку.

— Да, я здесь.

Но ведь она — взрослый человек, напомнила себе Фейт. Незачем кривить душой.

— Ты прав, — призналась она. — Все было замечательно.

— Вот и хорошо, — внезапно у него от волнения сел голос.

— Да, хорошо, — согласилась она.

— Спокойной ночи, Принцесса.

— Спокойной ночи, — с трудом отозвалась она, у нее перехватило дыхание.

Он предложил ей то, что она могла принять без страха. Она должна была чувствовать себя прекрасно. Но почему ее грызла непонятная пустота и мучило одиночество?