— Так позаботьтесь о том, чтобы мне не пришлось снова приезжать сюда. Когда мы получили сообщение из лагеря о том, что вы находитесь без сознания уже несколько часов, кавалер Линкам направил меня сюда. Ваши люди очень тревожились за вас!

— За исключением тех, кто дал мне по голове, — простонал Гурни.

— Ну, знаете, в семье не без урода. Большинство ваших рабочих — славные и добрые ребята. Когда я приехал, они топтались вокруг вас, как толпа хлопочущих, хотя и бестолковых сиделок. — Хирург положил на рассеченный лоб Гурни тампон, смоченный какой-то едко пахнувшей жидкостью. — И это хорошо, что я приехал. Вы рисковали так и остаться навсегда в коме, если бы я не ввел вам нужных лекарств.

Гурни застонал громче.

— Доктор, вы не захватили с собой чего-нибудь болеутоляющего? А, дружище?

Врач щелкнул языком.

— Вы уже и так получили полную дозу. Думаю, что головная боль покажется вам сущим пустяком после того, как вы получите добрую выволочку от кавалера Линкама за то, что не можете как следует руководить своими рабочими.

Все еще наполовину оглушенный, Гурни пробормотал:

— Что случилось?

— Некоторые ваши рабочие завладели орниджетом и самовольно прилетели в Картаг. К счастью, предупреждение из лагеря пришло вовремя, и люди генерала Туэка перехватили их во время посадки. Шайка пьяниц!

— Они успели с кем-то поговорить? — встревоженный Гурни попытался сесть, но хирург мягко уложил его на спину.

— Не волнуйтесь. Туэк посадил их под арест. Так что целы ваши секреты.

Когда весь мир вокруг сух, как пыль, достаточно бывает и простого воспоминания о красоте.

Дороти Мэйпс. Жизнь наложницы.

Население Картага, месяцами не видевшее добывавших где-то в пустыне пряность рабочих, глухо волновалось. Город полнился слухами, люди злились, возлагая вину на Линкама. Видя лишь скудные партии меланжи, доставляемые в город, и ничего не зная о тайных складах и замаскированных силосных ямах, люди чувствовали не надежду, а все возраставшую ярость и озлобление.

Хотя Найл Рев и его приятели-беглецы были схвачены в момент приземления, дикие россказни о невольничьих лагерях каким-то образом просочилась в народ. Начали ходить слухи и о невероятной роскоши Дома Линкамов. Джесси продолжал бесплатно раздавать воду, и запасы ее в доме правителя казались неисчерпаемыми. Люди по этому поводу предались подозрительности, вместо того чтобы испытывать человеческую благодарность.

Несомненно раззадоренные тайными агентами Хосканнера недовольные собрались перед домом правителя, подогретые новым необоснованным слухом. Казалось, что у этой группы не было вожака, что делало людей еще более опасными. Они потребовали, чтобы им разрешили войти внутрь. В руках недовольных виднелось самодельное оружие, и генералу Туэку, который планировал возможную оборону дома, пришлось снять кордон солдат, охранявших имперский корабль с советником Бауэрсом на борту.

Джесси кипел от гнева. Сколько хосканнеровских агентов сейчас выскальзывает из корабля и проникает в Картаг, растворяясь среди населения? Они очень долго находились запертыми на борту, и было бы верхом глупости с их стороны не использовать такой шанс. А неблагодарное городское население, без сомнения, будет всячески помогать им — будь то намеренно или нет.

Кавалер Линкам смотрел через окно на лица людей из толпы и проникался точно таким же гневом, которым была заряжена толпа. Понимают ли они, что сейчас поставлено на карту?

— Я уже распределил все наши запасы воды, Эсмар, и из наших собственных запасов пряности оплатил доставку дополнительных галлонов воды. Я удвоил им рацион, дал им все, в чем они нуждались. Но они не испытывают жажду — они чувствуют себя несчастными. — Он с отвращением поморщился. — Их ничто не может удовлетворить. Они вечно всем недовольны.

Туэк, помрачнев, ответил:

— Иногда обвинения заглушают самую добрую волю, милорд. Если жаждущему человеку сегодня дать воды, то завтра он потребует еще. Их память избирательна, но может ли кто-нибудь из них сказать, что сейчас их жизнь хуже того, чем она была при Хосканнере?

— Если бы я дал им целый океан, они все равно продолжали бы жаловаться. Сейчас страдают от жажды только те, кто проиграл в карты или потерял свою долю воды. Я проявил верх щедрости, стараясь купить их хорошее отношение. Я хотел стать для них таким же благородным правителем, каким я был для народа Каталана. Но им здесь плевать на мою щедрость.

В первых рядах заголосила какая-то лавочница:

— Мы хотим посмотреть на вашу роскошную оранжерею! Мы знаем, что она есть в доме.

— Там растут кустарники и цветы! — завопила еще одна женщина. — Как вы смеете лить воду на цветочки, когда у нас от жажды потрескались глотки?!

Начальник службы безопасности был озадачен и смущен. Он обернулся к Джесси.

— Оранжерея? Откуда возник этот нелепый слух? Резиденты Хосканнера сеют недовольство, бередят старые раны. — Жестом Туэк приказал солдатам выступить вперед и поднять оружие на изготовку.

Джесси побледнел.

— Здесь есть оранжерея, ее оставил здесь Вальдемар. Я думал, что о ней не знает никто… кроме Дороти и меня.

Туэк прищурился, добавив эти сведения к своим подозрениям.

— Значит, она была одной из тех немногих, кто знал… а теперь информация просочилась в толпу?

— Прекратите, Эсмар, — вспылил Джесси. Подталкиваемые находившимися позади провокаторами, передние ряды поднялись на несколько ступенек по лестнице, ведущей ко входу.

— Мы можем ворваться внутрь!

— Остановитесь, или мои люди будут стрелять! — зычно крикнул Туэк.

— Всех не перестреляете! — Крики стали громче и эмоциональнее, слившись в невнятный рев.

— Я не хочу, чтобы хоть один человек был убит, — предостерегающе сказал Джесси. — Во всяком случае, не по этому дурацкому поводу.

— Это может оказаться неизбежным, милорд. Моя обязанность — сохранить вам жизнь. — Как только толпа рванулась в здание, Туэк приказал троим из своих офицеров отвести Джесси в безопасное место, невзирая на протесты последнего.

— Найдите безопасное помещение для кавалера. — Он посмотрел Джесси в глаза. — Мы не допустим, чтобы они вошли в здание и причинили вред вам и вашему сыну. — Джесси отметил, что ветеран демонстративно пропустил имя Дороти.

По команде Туэка раздался предупредительный выстрел, который по мысли генерала должен был нагнать на толпу страх, но вместо этого только раззадорил ее. Начался мятеж. Испуская дикие крики, покрытые пылью мужчины и женщины начали неотвратимо подниматься по лестнице, двигаясь к двери.

Каталанские гвардейцы сомкнули строй.

— Приготовиться к защите! — Туэк крикнул это так громко, что, казалось, воздух дал трещину.