— Стойте! — с нижних ступеней лестницы раздался женский голос. Он был слышен от двери, расположенной сбоку от главного входа. Запертая дверь помещения для слуг была теперь открыта, и из нее вышла Дороти Мэйпс. — Стойте, остановитесь!

Эта хрупкая женщина говорила таким громким и твердым голосом, что он казался сверхъестественным в ее устах.

Туэк сверкнул глазами в сторону Дороти и приказал четверым гвардейцам:

— Святые небеса, уберите ее оттуда!

Никем не охраняемая, Дороти вела себя с поистине королевским достоинством. Она взглянула в оскаленную морду толпы с таким видом, словно могла преградить ей путь одной лишь своей уверенностью.

— Люди, вас обманули! Мы отдали населению Картага всю воду, какая была в нашем распоряжении. Вы знаете это!

— А как же насчет оранжереи?

— Мы знаем, что вы скрываете ее в доме!

Гвардейцы Туэка, прижав локоть к локтю, начали продвигаться сквозь толпу — правда, удавалось им это с большим трудом, и шли они довольно медленно. Джесси освободился от своих телохранителей и бросился к лестнице, стремясь пробиться к своей наложнице. Но мужчины и женщины стояли твердо и не пускали его к ней, оттолкнув Джесси назад.

— В таком случае, каждый, кто хочет увидеть эту оранжерею, пусть идет со мной, — крикнула Дороти, перекрывая невнятицу голосов. Она подняла вверх руку. — Вы пойдете по двадцать человек. Я покажу вам разницу между Домом Линкамов и Домом Хосканнеров.

Прежде чем мертвенно побледневший Туэк успел ее остановить, Дороти позволила первой двадцатке войти в дом.

* * *

Когда Джесси и гвардейцы присоединились к Дороти и разъяренным жителям города, она уже успела провести их в южный коридор пятого этажа.

— Вот где была оранжерея Хосканнеров! — провозгласила она. Завладев вниманием людей, она привела в действие потайной механизм. Герметичная дверь с легким шипением сдвинулась в сторону.

— Посмотрите на этот распад и представьте себе тот дикий расход воды, ту роскошь, которой Вальдемар Хосканнер упивался втайне от всех, стремясь доставить себе недоступное другим удовольствие. Представьте себе, сколько горожан терзались жаждой из-за его излишеств.

На полках и на столбах теперь были видны только мертвые растения. Весь пол был усеян высохшими листьями и насекомыми. В воздухе стоял запах сухого распада.

— Кавалер Линкам знает, как тяжела жизнь здесь, на Дюнном Мире, — продолжала она, — и такой расход воды оскорблял его чувство справедливости. Когда милорд узнал о личном рае Вальдемара, он сразу приказал перекрыть воду. — Голос Дороти был тверд, как скала в пустыне. — Мы были вне себя от гнева и позволили этим растениям погибнуть — вода была отдана вам, чтобы сделать лучше вашу жизнь.

Двадцать зрителей изумленно озирались — некоторые нервничали, некоторые испытывали чувство стыда, некоторым было просто не по себе — теперь они и сами не понимали, каким образом они вообще оказались в этой толпе.

Один рослый мужчина все еще пытался, тем не менее, дать выход накопившимся эмоциям, но Дороти не дрогнула даже перед этим великаном.

— Почему вы не позволяете экипажам вернуться домой? — сердито спросил мужчина. — Что вы можете сказать о меланже, которую вы прячете где-то в пустыне?

— Это откровенная ложь и злонамеренные слухи. — Дороти взмахнула рукой, зная, что теперь ей поверят. — Точно так же, как слух об оранжерее.

Люди Туэка в нерешительности стояли в коридоре, по-прежнему держа в руках вскинутые стволы, но гнев первых двадцати посетителей уже улегся сам по себе. Гвардейцы вывели их из здания, а Дороти осталась в коридоре ждать следующих.

Джесси подошел к ней.

— Это было глупо и опасно.

— Но эффективно. Или ты предпочел бы, чтобы наши гвардейцы расстреляли эту толпу до последнего человека? — Она едва заметно, но твердо улыбнулась ему. — Эсмар очень не хочет вести сюда следующих зрителей, не так ли? Но я — так же как и ты — привыкла держать свое слово.

Он нахмурился, но удержал свои мысли при себе. Даже Туэк не знал о существовании оранжереи — так каким же образом мог возникнуть этот слух? Конечно, он понимал, что об оранжерее, прежде всего, знал сам Вальдемар Хосканнер. Но они не могли — точнее, не должны были — знать о методах добычи пряности в открытой пустыне. Найл Рев и его пьяные дружки были арестованы и содержались теперь под стражей, но кто-то же распространяет верную информацию. Два смертоносных секрета были пущены в виде слухов в одно и то же время.

Безусловно, в отношении Дороти Туэк не прав. Но Джесси понимал, что с фактами спорить трудно. Во все время его правления здесь, на Дюнном Мире, саботажники и вредители всегда точно знали о маршрутах перевозки оборудования, о местах расквартирования сил безопасности, о заказах на новые комбайны и подъемники… и о задержке исполнения этих заказов…

— Что случилось, Джесси? — Она посмотрела на него и нахмурилась. Не видит ли он следов вины в ее лице? Неужели она и вправду что-то утаивает? От него? Он внезапно понял, что не вполне доверяет Дороти.

Она продолжала смотреть на него, ожидая ответа. Наконец он отвернулся и произнес:

— Нет-нет, ничего.

В пределах Известной Вселенной некоторые наиболее негостеприимные и малопригодные для обитания планеты богаты самыми ценными сокровищами.

Доклад имперского комитета по ресурсам.

После того как толпа рассосалась и страсти — хотя бы временно — улеглись, Джесси и Туэк прошлись по коридорам дома правителя. Задумчивый начальник службы безопасности, казалось, был погружен в себя больше, чем обычно.

Солнечный свет проникал сквозь свинцовый плаз окон с такой силой, что трудно было даже представить, какая жара стоит на улице. Слуги убирали пыль и мусор, оставшиеся после нашествия посетителей.

Взглянув искоса на Туэка, Джесси заговорил:

— В конце концов, нам удалось им хоть что-то доказать. Вальдемар Хосканнер никогда не позволил бы им войти в дом.

— Он бы расстрелял всю толпу. — В голосе ветерана не было ни капли осуждения. — Я был готов сделать то же.

— Все могло быть намного хуже, если бы не сообразительность Дороти.

Поморщившись, ветеран потер покрытые красными пятнами губы.

— Вы имеете в виду ее глупую браваду? Она подвергла всех нас величайшей опасности. — После довольно долгого молчания, он добавил: — По моему опыту, Джесси, слухи зарождаются не при свете дня — но все они где-то начинаются — это уголек истины, который раздувают в пламя подстрекатели.

Джесси понял, что старый генерал имеет в виду Дороти. Кавалер не понимал, по какой причине Туэк всегда недолюбливал его наложницу и не доверял ей. Не оттого ли, что она пользовалась большим влиянием на аристократа, хотя и была всего лишь обычной простолюдинкой?