В сентябре Тёсю и Сацума заключили следующее соглашение, в котором они пошли еще дальше: Ёсинобу должен быть свергнут силой. Они исходили из того, что на небе не бывает двух солнц, в семье – двух глав дома. Поэтому и в государстве не должно быть двух правителей.

14 октября Ёсинобу провел в своем киотосском замке Нидзёдзё совещание с 40 самыми влиятельными даймё с доходом больше 100 тысяч коку риса. Несколькими днями раньше бывший князь Тоса Ямаути Ёдо (1827–1872) предложил Ёсинобу отречься. Теперь Ёсинобу спрашивал князей о том, как ему поступить. Большинство из них отмолчалось. Только представители Сацума, Тоса, Фукуока и Хиросима высказались за отречение. Но зато никто не захотел публично поддержать Ёсинобу. На следующий день в императорский дворец Госё доставили послание Ёсинобу. Сетуя на отсутствие у себя талантов и добродетельности, он утверждал, что только мудрое руководство со стороны императора способно обеспечить защиту страны от иностранцев. А потому он просит об оставке.

Казалось бы, чего еще могли ожидать сторонники императора? Однако в тот же самый день на свет появились «секретные указы» Муцухито. В этих указах император, именуемый «отцом и матерью» народа, приказывал Тёсю и Сацума свергнуть Ёсинобу, поскольку тот вместе с кучкой бандитов «часто не слушался» императорских команд, задумывая «еще больше накренить божественную страну».

Сакамото Рёма

Гото Сёдзиро

Поскольку Ёсинобу уже подал прошение об отречении, никакой дополнительной необходимости в «свержении» сёгуната, к чему призывали радикалы из Сацума и Тёсю, не существовало. Это были довольно странные и даже подозрительные указы. Выражения, которые там употреблялись, граничили с грубостью, не приличествующей потомку богини солнца. Хотя там употребляется местоимение «Мы» («тин»), которым самообозначался только сам император, указы были подписаны не самим Муцухито, а тремя придворными (Накаяма Тадаясу, Огиматисандзё Санэнару и Накамикадо Цунэюки). Ивакура Томоми, который считается вдохновителем указа, впоследствии утверждал, что перед тем, как отправить указы в Тёсю и Сацума, их текст «показали» Муцухито.

Многие историки полагают, что «отречение» Ёсинобу было всего лишь театральным жестом. В Японии угроза отречения входит в арсенал политика. Комэй, отец Муцухито, тоже неоднократно угрожал отречься, но всякий раз находил силы «обуздать» себя. Ёсинобу, возможно, рассчитывал, что двор не сумеет совладать с делами и попросит его вернуться. Теперь уже на тех условиях, которые продиктует он. Проницательный и циничный Эрнест Сатов считал именно так. Англия открыто поддерживала коалицию юго-западных княжеств. Сатов записывал свою фамилию иероглифами «сацу» и «то», что можно было истолковать как «путь Сацума».

Отречение Ёсинобу отнюдь не означало, что все князья немедленно станут слушаться приказов из Киото. Двор приказал явиться в Киото всем князьям, но только 16 из них откликнулось на призыв, – большинство предпочло отсиживаться в своих владениях, дожидаясь дальнейшего развития событий. Само отречение Ёсинобу не обладало для многих законной силой, поскольку с правительством в Эдо не было проведено никаких консультаций. Тем не менее заявление Ёсинобу об отставке было подписано императором, и в стране больше не существовало сёгуна. Впервые за последние девять столетий страна осталась без военного правителя.

В стране не было сёгуна, но сёгунат еще существовал. 15 ноября его агенты убили в Киото Сакамото Рёма и Накаока Синтаро, которым принадлежала ведущая роль в организации союза Сацума и Тёсю. Союза, направленного на упразднение сёгуната.

12 декабря Митфорд посетил Кобэ, который теперь становился еще одним городом, открытым для пребывания там иностранцев. Он попал на семидневное празднество, посвященное открытию сеттльмента. Радостная атмосфера праздника настраивала его на оптимистический лад: простые японцы явно предвкушали те выгоды, которые принесет им свободная торговля![49]

Двор должен был теперь решать текущие вопросы управления, но никакого механизма принятия и осуществления решений еще не имелось. Двор не обладал ни деньгами, ни сколько-то крупными земельными владениями или же войском. Единственной его опорой были воины из юго-западных княжеств. В конце ноября Муцухито впервые в своей жизни устроил смотр войскам из Сацума, Тёсю, Аки и Тоса. При этом из двух тысяч воинов полторы тысячи представляли Сацума. Впервые в жизни император появился на людях верхом. Командирам пожаловали подарки, нижним чинам – сакэ. Солдаты Сацума были одеты в нечто, что напоминало европейскую униформу. Сатов, имевший случай приблизительно в это же время наблюдать другой смотр, отзывался о внешнем виде государева войска весьма пренебрежительно: «Их форма представляла собой подражание европейскому стилю – черные брюки с красными лампасами и черные куртки; редкий солдат мог похвастаться парой ботинок, на остальных были соломенные сандалии. В качестве головных уборов служили шляпы из папье-маше – конические или же в форме крышки от кастрюли – с двумя поперечными красными ленточками. Они маршировали шагом английской пехоты, причудливо дополняя его криком, сопровождавшим произведенный выстрел»[50].

8 декабря воины из Сацума, Овари, Фукуи, Хиросима и Тоса заблокировали ворота дворца Госё. Теперь на них, а не на сёгунских отрядах лежала обязанность по охране Муцухито. На «учредительном собрании», где доминировали выходцы из Сацума и сторонники Ивакура Томоми из числа принцев и аристократов, были упразднены все прежние должности и создана новая структура управления, в которую входили только противники сёгуната. Правительство возглавил принц Арисугава Тарухито. Ёсинобу и его ближайшее окружение получили приглашение прибыть на собрание, но, предчувствуя худшее, они во дворец не явились.

Ранним утром следующего дня посланник двора известил Ивакура Томоми, что он освобождается из-под домашнего ареста и должен немедленно прибыть во дворец. Облачившись в придворный наряд, тот явился пред очи Муцухито. Голова его была обрита, как то полагалось арестантам и монахам. В ящичке, который он принес собой, находился указ о переходе полноты власти к императору. Муцухито удалился в свои покои, где и зачел его перед принцами крови и высшими придворными. В указе говорилось: возрождение императорской власти производится в соответствии с вековыми принципами, заложенными первоимператором Дзимму.

Этой ночью было решено: потребовать от Ёсинобу отречься не только от своей должности, но и от родовых владений дома Токугава. Поначалу возник острый спор о целесообразности такого решительного шага, но когда Сайго Такамори, дожидавшийся за дверями положительного решения вопроса, сказал в сердцах, что цена вопроса – пара ударов кинжалом, спорщики пришли к единому мнению. До этого дня предполагалось, что Ёсинобу перестает быть сёгуном, но остается князем. Причем князем наиболее богатым и влиятельным. Но теперь речь шла о том, чтобы лишить его всего.