— А сам-то он зачем там же заперся?

— А вы бы пошли с такими деньгами ночью домой? — резонно парировал комиссар. — Вот и он, видимо, решил от греха подальше переждать в отделении, тем более что спать он может везде. Так что теперь нам придётся подвергнуть обоих служебному наказанию. Да, как ваши успехи, Брадзинский? Говорят, вас вчера отпикапила самая популярная журналистка города.

— Откуда вы знаете?

— Ну, моей супруге доложили это сегодня за завтраком по телефону.

— «Отпикапила» слишком сильное слово. — Я прокашлялся и предпочёл сменить тему. — Но откуда у капрала снова появились деньги? Я думал, вы их ещё вчера забрали.

— А спросите у него сами. — Шеф кивнул мне через плечо, я обернулся и увидел стоящего в дверях помятого и заспанного Флевретти.

— Злобное утро, шеф. Приветствую, сержант. Вы о деньгах? Ох… я сам ничего не знаю, честное слово. Вот опять подложили, сволочи. Извиняюсь…

— Но когда?! В баре-то, я ведь полагаю, вы всё время были с Чмунком и должны были заметить, кто подходил к вам настолько близко, чтобы напихать в карманы такую кучу денег. Вы ведь всё-таки полицейский. Уж поверьте, когда тебе в карманы суют столько купюр, это любой бы заметил.

— Вы правы, сержант, я сам не знаю, как ей это удаётся.

— Почему ей? — вскинулся я.

— Оба раза я был в окружении женщин. Вот я и подумал, что это может быть какая-то влюблённая в меня красотка…

— Вы переоцениваете себя, капрал, — хмыкнул шеф. — Влюблённые в вас красотки такие суммы не зарабатывают. А где наш целомудренный вождь? Он что, всё ещё спит?

— Нет, Большой Отец, я здесь. — Из-за спины Фурфура Флевретти показался полный искреннего покаяния индеец.

— Рядовой Чунгачмунк, пойдите-ка домой, приведите себя в порядок и возвращайтесь для разноса.

— Хук! — скорбно кивнул Чмунк и торжественно удалился.

— Что ж, комиссар, тогда я, пожалуй, тоже сбегаю домой, приму душ, выпью чашечку кофе, сбрызнусь одеколоном… — развязно начал капрал, мигом снимая с себя виноватый вид.

— А вот вам, «о счастливчик», как раз придётся остаться. Пока мы ещё не разобрались с этой вашей тайной филантропкой.

Шеф требовательно протянул руку. Флевретти схватился за сердце, но, так и не дождавшись от нас сочувствия, начал выкладывать деньги. После того как банкноты были пересчитаны, описаны и заперты в сейф, а капрал с самой скорбной физиономией сделал нам всем кофе, Жерар неторопливо отхлебнул и начал:

— Итак, версию о неизвестной дарительнице отметаем сразу, среди местных её точно нет.

— Почему? — вскинулся Флевретти. — Вы отметаете мои лучшие надежды! Разве я не имею права на маленькое счастье?!

— Прекратите истерику, капрал, и думайте головой. Всего за сутки здесь скопилась уже зарплата всего нашего отделения более чем за год вперёд. В Мокрых Псах попросту нет столь богатой вдовы, способной швыряться таким деньжищами. Будь эти деньги ваши, вы бы уже могли купить яхту, четыре автомобиля, уехать на море и построить роскошную виллу где-нибудь на Лазуритовом берегу. А неизвестная благодетельница поспешила бы к вам присоединиться на крыльях любви. Но ещё раз повторю: в нашем городке таких богатых женщин нет.

— Значит, она не местная, — отчаянно упирался Флевретти, воодушевлённый радужными перспективами. — Незнакомая влюблённая в меня аристократка, сорящая деньгами!

— Это вполне логично, — серьёзно вздохнул шеф. — Я охотно поверю, что курсы профессора по пикапу посещает приезжая сумасшедшая миллионерша.

— Почему сразу сумасшедшая? — обиделся капрал.

— А как ещё назвать даму, которая впихивает старые рваные банкноты в карман моему младшему сотруднику?

— Экстравагантная? — примиряюще предложил я.

Все согласились.

— Что ж, значит, сегодня же начинаем поиски экстравагантной миллионерши, которая, как я уверен, вновь попытается наполнить карманы нашего дорогого сотрудника. Флевретти предстоит сыграть роль подсадной утки.

— Это как? — нервно перебил капрал. — Я слышал, что роль подсадных уток очень опасна.

— Только не в этом случае, — с улыбкой успокоил шеф. — Мы просто нанесём на края карманов вашего мундира тонкий слой специальной краски, видимой лишь под ультрафиолетовым излучением. Ваша задача предельно проста — явиться на новую лекцию профессора Фигувамнакиса и вести себя как ни в чём не бывало. Главное, не суйте руки в карманы.

— A-а, ну с этим я, возможно, ещё и справлюсь.

— Не понял? — вопросительно изогнул седую бровь комиссар.

— Будет исполнено, шеф, — громко отрапортовал вытянувшийся Флевретти.

— Ну вот, это совсем другое дело. А вы, Брадзинский, будете стоять у входа, проверяя со специальным фонариком руки всех, кто выходит.

— Есть!

— Да, и возьмите с собой Чунгачмунка. Боюсь, что наша «миллионерша» может оказать нехилое сопротивление. А парню надо себя реабилитировать за вчерашнее.

— Можно один вопрос, шеф? — поднял руку Флевретти.

— Если вы по поводу денег, то однозначно — нет.

— Я не столь меркантилен, — гордо выпрямился капрал, переходя на непривычную для него аристократическую речь. — Более того, честь офицера не позволяет мне брать столь значительные подарки от незнакомой дамы.

— Тогда чего вам надо?

— Ну я подумал о премии или небольшом повышении в чине.

— Флевретти, — устало вздохнул шеф, захлопывая новенькую папку и выводя на ней два слова «Дамский пикап». — Вы прекрасно знаете, что с вашим образованием, вернее, с его отсутствием ничего выше капрала вам не светит. А на премию у нас элементарно нет фондов. Мэрия и без того урезает все наши внеплановые расходы. Но если операция пройдёт успешно, обещаю вам пончик за свой счёт и два выходных.

— Три выходных!

— Не зарывайтесь. Два. И один капучино.

— По рукам, — счастливо кивнул капрал, окидывая меня победоносным взглядом.

Как именно шеф «разносил» Чмунка, я не знаю, ни мне, ни Флевретти присутствовать при этом не удалось. Но буквально через десять минут разговора вождь вылетел из его кабинета красный как краснокожий (простите за тавтологию). Судя по его пылающим щекам, ему никогда в жизни не было так стыдно.

Пару часов спустя, подготовленные, снаряжённые и настроенные на подвиги, мы выдвинулись в школу особо бездарных детей. Именно там, в актовом зале, должна была проходить заключительная лекция заезжего пикапщика.

Когда мы пришли на место, актовый зал с обтянутыми бордовым бархатом креслами был уже полностью набит. Вообще-то в первый раз обстановочка была гораздо скромнее, наверняка кто-то из богатых поклонниц подсуетился, из тех, кому вчера показалось неудобным сидеть на старых матах. Флевретти протолкнулся внутрь, а мы с Чмунком заняли выжидательные позиции у входа. После разговора у шефа вождь не решился взять с собой свой скальпировальный нож и томагавк, ограничившись лишь кожаным лассо и трубкой мира, в которую он для тяжести запихал свинцовое рыболовное грузило.