— Позвольте представить вам мою жену Элен. Дорогая, эта девушка — одна из клиенток, но она пришла…

Он прерывается и показывает мне на Лолу. Я становлюсь на колени, чтобы быть вровень с ней:

— Здравствуй, Лола, меня зовут Жюли. Я часто прихожу к твоему папе за разными вкусными вещами. Но сегодня я пришла сказать тебе, что в прошлое воскресенье в соборе ты играла восхитительно. Я никогда раньше такого не слышала. Для меня и для всех, кто слушал тебя, ты победительница. Не нужно отчаиваться, опускать руки. Взрослые иногда совершают ошибки или бесчестные поступки, но это не должно тебя останавливать. Ты любишь музыку и даришь эту любовь нам. Я очень горжусь, что знакома с тобой, и мне не терпится снова услышать, как ты играешь.

Девочка смотрит на меня так внимательно, как могут смотреть только дети. Она делает шаг ко мне и крепко обнимает своими худенькими ручками. Я чувствую на своей спине ее маленькие пальчики, которые способны творить чудо.

Когда она отпускает меня, ее мать кивает мне. Она взволнована. По ее губам я читаю: «Спасибо».

Господин Пинг протягивает мне руку.

— Вы не представляете, что вы сделали для нас. Если однажды вам понадобится моя помощь…

— Ну что вы, господин Пинг, я не сделала ничего особенного. Вот ваша дочь — да.

Мне так странно слышать его речь без акцента. Мы возвращается в магазин.

— Господин Пинг, можно задать вам личный вопрос?

— Пожалуйста.

— Зачем вам акцент?

Он спокойно улыбается:

— Люди хотят, чтобы мы были такими, какими они привыкли нас видеть. Я китаец, живущий в этом квартале. Это моя роль. Вы можете представить себе китайца без акцента? Людям неинтересно знать, что я родился на севере Франции, им плевать, что мой сын изучает театральное искусство, а у дочери — способности к музыке. Они хотят, чтобы мы не выходили за рамки отведенной нам ниши.

— Моя бабушка ответила бы вам, что нет такой тюрьмы, из которой нельзя было бы сбежать.

«Рик тоже мог бы так сказать…»

Когда я выхожу на улицу, небо уже затянуто темными облаками. Вдалеке гремит гром. Первые грозы конца сезона. Пересекая улицу, чувствую, как наэлектризован воздух. Гром гремит все ближе. По спине пробегает дрожь. С вечным моим везением меня еще и молния ударит. Или это вибрирует телефон? Замерев посреди улицы, я трясущимися руками достаю из кармана мобильник. Это Рик, и он не шлет эсэмэс, а звонит!

Я думаю о Лоле, о глупых предрассудках, о Мохаммеде, о равиоли, забытых в кулинарии, размышляю обо всех знаках, которые мне посылает судьба. Я очень боюсь того, что скажет мне Рик, но я так долго ждала этого звонка, что ничто не помешает мне на него ответить.

Почему они обладают такой властью над нами? Как им удается переводить нас из одного состояния в другое буквально за несколько миллисекунд?

— Спасибо за твое сообщение. Я не фанат эсэмэс-общения, поэтому решил дождаться, пока ты закончишь работу, чтобы поговорить с тобой. Я тебя не отвлекаю?

«А сам-то как думаешь? Вот уже шесть дней как я не сплю, сутками высматриваю тебя, хожу мимо твоей двери. Ты что, так ничего и не понял?»

— Нет, все в порядке. Как прошла неделя?

— Неделя? И правда, сегодня уже суббота. Я даже не заметил, как пролетело время.

«Зато я считала каждую минуту, миллиард раз загоралась надеждой и умирала от горя почти столько же… теперь на один раз меньше».

Он продолжает:

— Ну а как ты? Освоилась в булочной?

— Нужно просто войти в ритм, а так все нормально.

Это ужасно, но меня не покидает ощущение, что нам нечего сказать друг другу. Как бывает у пожилых пар с их размеренной, будничной жизнью. Мы словно оба чувствуем себя неловко: я посреди улицы, а он… Я осмеливаюсь спросить:

— Ты чем занят?

— Делаю работу для одного клиента.

— В субботу вечером?

— Срочный заказ.

«Ладно, поверим».

— Рик, я хотела извиниться за прошлое воскресенье. Я вела себя не очень корректно после концерта, но я была настолько…

— Извиниться? Да перестань ты извиняться за все подряд! Я уже не первый раз тебя об этом прошу. Я очень рад, что пошел на концерт вместе с тобой, а что касается вручения награды, думаю, ты была права. Если бы все люди реагировали так же, как ты, в мире стало бы меньше несправедливости.

Мне так хотелось бы, чтобы он стоял сейчас передо мной и я могла бы видеть его глаза. Не знаю, как спросить его, но мне не терпится узнать, когда мы снова увидимся. Тем временем он продолжает:

— Завтра утром я иду на пробежку. Ты в это время будешь в булочной, но на обратном пути я к тебе заскочу, и мы что-нибудь придумаем.

«Да, Рик, давай уже что-нибудь придумаем».

— Отлично. Удачи тебе в твоем срочном заказе и в завтрашней пробежке.

— До завтра.

— До завтра, Рик.

Какое счастье произнести эти простые слова! На сей раз он не сказал «до скорого». «До завтра» — это уже свидание.

Между звонком и короткими гудками отбоя прошло от силы три минуты, в течение которых я испытала тревогу, волнение, благодарность, стыд, надежду, счастье и нетерпение. Зачем они с нами это делают?

Теперь у меня осталось только одно желание: спать. Рубашка Рика снова протянула мне свои рукава. Я нырнула под одеяло, рассказала обо всем Туфуфу и провалилась в сон.

Я как раз укладывала в пакет восемь булочек с шоколадом, когда Рик прошел мимо. Мне даже пришлось их пересчитать. За спиной у него виднелся рюкзак. Во мне автоматически включился хронометр. Вернулся он спустя час и двадцать одну минуту. К сожалению, десятые доли я пока считать не научилась. Со своей средней скоростью бега он мог продвинуться довольно далеко в город и даже выйти за его пределы.

Рик входит в магазин. Мадам Бержеро его приветствует:

— Добрый день, молодой человек. Жюли займется вами, обслужит по высшему разряду. Но мне кажется, вы уже знакомы…

Обычно я редко краснею, но сейчас стала похожа на клубничный торт.

— Привет, Жюли.

— Здравствуй, Рик.

«И на переполненном стадионе ликующая толпа ревет в унисон: „Придумайте что-нибудь! Придумайте что-нибудь!“ — а руки девушек из группы поддержки сплетаются в буквы и слова».

— Я возьму у тебя багет. Это много для меня, но, возможно, у меня к ужину будут гости. Если нет, я положу его в холодильник.

Зачем он мне это говорит? Разве мало я страдала всю прошлую неделю? Может, ему удалось устроить побег своей уродине — что объясняет его долгое отсутствие — и они собираются поужинать, прежде чем отправиться сами знаете куда заниматься сами знаете чем, и он будет с любовью делать ей бутерброды?..