— Это часть недоразвернутой системы управления… э-э-э… словом, это объекты Минсредмаша. В свое время эти бункеры не закончили постройкой — точнее, закончили лишь частично. Было принято решение их законсервировать и передать в Росрезерв. Туда они в итоге так и не попали, а остались у нас. В настоящее время они используются редко, в основном для организации дублирующей системы связи между нашими объектами.

— То есть теоретически я могу оттуда позвонить?

— Можете. Но только на какой-то из складов. Выхода на внешние системы связи бункер не имеет. На объекты Минсредмаша тоже возможно совершить звонок. Эти линии связи просто не демонтировали в свое время. Впрочем, я надеюсь, что у вас достаточно смекалки, чтобы этого не делать — вы просто покажете свое присутствие в конкретном бункере… Дальше объяснять надо?

— Не надо, мне все ясно.

— Вы введете в компьютер данные и покинете объект.

— Простите, а зачем такие предосторожности? Ведь прочесть отчет, не имея пароля, все равно невозможно. А его знают считаные люди.

Самое интересное, что я сам его не знал!

Данные в мой ноутбук вводились обычным способом — с дисков или просто набирались на клавиатуре. После чего комп какое-то время их переваривал и выдавал совершенную абракадабру. Восстановить текст из этой мешанины знаков было невозможно.

— Я не могу исключать того, майор, что лица, обладающие ключом, могут попросту не суметь его использовать. По самым разным причинам. А вот в компьютере бункера эти данные будут в обычном виде, доступном каждому.

— Каждому, кто сможет туда попасть.

— Совершенно верно, — кивает мой собеседник. — Но ведь и это — далеко не легко, не так ли?

Это точно… Оглядывая массивные стены, я еще раз поражаюсь тому, как много сил и средств было когда-то вбухано в эти сооружения. Строили-строили… а зачем? Для того чтобы какой-то майор один раз в своей жизни использовал его, даже и не по прямому назначению? Хотя, как сказать… может быть, именно для этого и нужно было данное сооружение?

Поворачиваюсь к пульту и убираю с него защитный чехол. Раньше-то я приоткрывал всего лишь часть этого агрегата.

Экраны, глазки светодиодов… где-то еле слышно шуршат вентиляторы. Интересно, а вот энергоснабжение бункера — оно откуда берется? Где-то ведь работают турбины, или что там еще ставят в такие вот места? Воздух тут относительно свежий, без привкуса затхлости. Кто обслуживает эти сооружения? Не может же быть, чтобы они стояли тут годами без контроля и присмотра?

Оглядываю пульт. Так, это контроль систем охраны — его не трогаем, на фиг такие эксперименты.

Это что? Обзор?

Утапливаю соответствующие кнопки.

Ты глянь — тут и правда все работает! Вот тропинка, по которой я шел. А это что за местность? Да хрен его знает… я же здесь не все видел…

Ладно, это после поглядим.

Еще ряд кнопок, поясняющие надписи. Ага, это обозначения объектов, надо думать.

А это что?

«Циркуляр».

Связь?

Похоже на то…

Решительно давлю на кнопку.

— Вовремя успел, — говорит мне Гадалка, протягивая руку. — До отлета всего полчаса оставалось.

— Ну, так и я же не просто из головы все рассчитывал! Тоже соображаю пока что…

— Было хоть за чем ходить?

— А то ж!

Десантники, прикрывая друг друга, поочередно забираются на борт, и вертолет поднимается в воздух. Набрав высоту, ложится в вираж, прикрывая взлет своего товарища. Все, мы в воздухе. Пробираюсь в кабину к майору.

— Радио на точку подскока — пусть встречают!

— Есть, командир, — кивает мне он. — Сейчас организуем.

Точку подскока оборудовали на полпути к Печоре. Водой и колесами доставили туда несколько тонн авиационного керосина, организовали прикрытие и оборону. Попутно установили связь с несколькими населенными пунктами, оказавшимися на пути следования наших транспортов. Везде было по-разному, но народ уже как-то начал организовывать свой быт и повседневное житье в отрыве от утраченных благ цивилизации. Никаких указаний сверху не последовало, и местная власть потихоньку стала работать без оглядки по сторонам. Не могу сказать, что у всех это вышло одинаково хорошо. Но тем не менее… Жизнь не закончилась с исчезновением начальства (как это, надо думать, искренне предполагали многие его представители), а даже, напротив, кое-где так даже и улучшилась. Но не хватало многого. Еды, топлива и медикаментов. Да и обычные новости тоже вдруг стали предметом первой необходимости. Надо было видеть, с какой жадностью впитывали местные жители новости о том, что именно сейчас происходит в соседней области. Да и то сказать, поселки тут расположены относительно далеко друг от друга, крупные города отсутствуют. И в лучшее-то время здесь гостей видели нечасто, а уж сейчас…

Так что наш вояж к точке подскока помог решить сразу много проблем. Еще перед отлетом я распорядился направить в населенные пункты несколько машин с боеприпасами и оружием — местное население стремительно вооружалось. И я приложил все свои усилия, чтобы этому помочь. Уж чего-чего, а подобного добра на складах было — на полнокровную войну, а то и не на одну. Увы, всевозможной мерзоты хватало и тут. Слава богу, больших зон не было — вот это был бы еще тот геморрой! Но и обычной швали было в избытке. В некоторых местах эту проблему решили самым кардинальным образом. Объясняя недоумкам правила поведения в обществе прямым методом — частенько с помощью кулаков. В небольшом поселке попросту выгнали в лес местное семейство наркоманов, которое достало всю деревню постоянными визитами своих сотоварищей. А тщательно лелеемую ими делянку конопли завалили сеном и спалили под ноль. Никакого противодействия со стороны отсутствующей власти этому не последовало, возмущенная попранием прав наркоманов «прогрессивная общественность» отчего-то отсутствовала, а местный участковый (не пинаемый своим руководством) принял в этом самое живое участие. А на все вопли «безвинно пострадавших» ответ был коротким — или живешь здесь нормальным человеком, или нет. В том смысле, что тут не живешь. А будешь настаивать или борзеть, так и вовсе жить перестанешь — в любом смысле.

Массивная стальная дверь бухнула, отрезая помещение бункера от поверхности. Здесь, под тяжелыми бетонными сводами старой немецкой крепости, было тихо. Неяркие упрятанные в толстые стеклянные плафоны лампы освещали длинный коридор, уходящий в глубь горы. Когда-то, еще во время Второй мировой войны, в этих скалах располагался штаб генерала Дитля. После войны эти сооружения забросили и вспомнили о них только в пятидесятых годах двадцатого века. Сюда вновь пришли инженеры и ремонтники, загудели компрессоры, нагнетая воздух в глубь штолен, и загрохотали отбойные молотки, расширяя тесные помещения старого немецкого штаба. Обновленные помещения приняли под свои своды связистов и аналитиков — здесь разместился один из резервных центров управления Северной группировки войск НАТО. Шли годы, помещения увеличивались в своем объеме, прирастали новыми коммуникациями. Соответственно увеличивался и персонал сооружения. Грянувшая разрядка мало повлияла на функционирование громадного комплекса. Он по-прежнему продолжал жить своей собственной жизнью, надежно укрытый от волнений окружающего мира стальными дверями шлюзов. А вот финансовый кризис 2008 года ударил по нему не хуже ядерной боеголовки. Финансирование объекта было резко урезано, и многие его помещения погрузились во мрак. Неведомо куда исчезли аналитики, сократилась когда-то многочисленная охрана, и многие коридоры подземного города погрузились в глубокий сон, лишь изредка нарушаемый шагами одинокого дежурного связиста. Так продолжалось несколько лет. Громадный бункер понемногу умирал. Усилий сильно сокращенных ремонтников едва хватало на то, чтобы поддерживать его в более-менее работоспособном состоянии. Он уже был исключен из списка действующих объектов, и на всех картах появилась соответствующая отметка.