— Наверное, местные дамы клюют на его своеобразное обаяние. Хотя, по-моему, обаяния у него не больше, чем у старой ручной масленки, которую выбросили в канаву!

— Вот припечатала! — ухмыльнулся Алан. — Боюсь, здесь с тобой многие не согласятся. От Макса я узнал, что Эрни пользуется большой популярностью. — Он смерил ее любопытным взглядом. — О чем ты сейчас думаешь? У тебя странное выражение…

— Спасибо. Так я и знала! Я думала о том, что фавны, сатиры и им подобные существа, которые в древности ассоциировались с плодородием и общим разгулом, тоже внешне были довольно уродливыми. — Она сделала маленький глоток хереса. — Твое здоровье! Что еще сообщил тебе Кромби?

— Если честно, почти ничего. Говорил он, правда, много, но в основном не по делу. Да, я услышал кое-что интересное. И всякий раз признание приходилось вытаскивать из него буквально клещами! Во-первых, я наугад спросил, не было ли у него в последнее время каких-то странных происшествий, и оказалось, что было. Кто-то взломал замок на кладовой, где у него хранится краска, и украл банки с растворителем! Во-вторых, на втором этаже его дома, в неприметном уголке, висит картина кисти Мервина Полларда. На ней изображены Стоячие Камни.

— Что?!

Мередит отставила бокал, чуть не расплескав херес.

В их сторону повернулись две или три головы.

— По-моему, ему не понравилось, что я разглядываю картину. Впрочем, возможно, он просто решил, будто мой визит слишком затянулся. Кстати, Кромби учился вместе с Поллардом в школе. Он уверяет, что Поллард с детства любит рисовать. Вряд ли его слова доказывают твое предположение. — Маркби взял со стола меню в пластиковой папке. — Сегодня у них дежурное блюдо — пирог с курицей и грибами. На гарнир — жареная картошка или салат. А где же кухня народов мира?

— Слава богу, сегодня у Мервина простая еда! Мне с салатом, пожалуйста. Ты веришь, что у Полларда действительно дела на пивоваренном заводе?

— Откуда же мне знать? Так говорит барменша. Возможно, он отсыпается после бурной ночи под луной. А может, действительно занимается своими делами. Мы ведь по-прежнему не знаем наверняка, Полларда ли видели на лугу вчера ночью.

— Я знаю, — возразила Мередит. — Мы с Уинн ездили туда сегодня утром.

Маркби отставил меню и раздраженно цыкнул зубом.

— Жаль, ты не сказала мне, что замышляешь. Я бы попросил тебя никуда не ездить.

— Мы не сделали ничего плохого… Кстати, туда наведывалась и полиция, но вряд ли они что-нибудь нашли. По крайней мере, Бэзил их встряхнул. Да, еще мы с Уинн выяснили, где участники вчерашнего действа оставляли свои машины. Всего в четверти мили от луга есть ферма, она называется «Нижний край». Фермер явно знает больше, чем говорит. Настоящий грубиян!

— Я его понимаю, — парировал Маркби. — Неизвестно откуда являются две незнакомые женщины и донимают его своими вопросами!

— И все же одну загадку мы разгадали. Я все время ломала голову, где они оставляют машины. Ведь на луг без транспорта не доберешься.

— Для разнообразия поломай голову над тем, что может быть внутри здешних пирогов с курицей, хорошо?

После обеда Мередит проводила Алана до самых ворот бывшего Дома настоятеля.

— Буду ждать тебя здесь, когда ты поговоришь с Барнеттом, — сказала она. — А пока погуляю в парке «Грачей». Это не значит, что я передумала! — поспешно добавила она, заметив, как просиял Маркби.

— Вот и хорошо, — ответил Алан. — Сходи туда и еще раз осмотрись. Попозже я к тебе приду, хотя вряд ли разговор с доктором займет много времени. Вряд ли Барнетт сумеет мне много рассказать. Его уже предупредили о моем приходе; он постарается сообщить мне как можно меньше! — Он сокрушенно вздохнул.

Мередит пристально посмотрела на него:

— По-твоему, Кромби позвонил Барнетту и передал, о чем вы с ним беседовали?

— Готов поспорить на что угодно! — угрюмо ответил Маркби.

Мередит смотрела ему вслед. Алан подошел к парадной двери и нажал кнопку звонка. Мередит толкнула незапертую калитку, ведущую в сад «Грачей», и во второй раз за день без спросу вторглась в чужие владения.

Правда, в чьи? Уинн сказала, что все имущество покойной Оливии Смитон, кроме небольших сумм, завещанных разным людям, будет использовано в благотворительных целях. Следовательно, деньги от продажи «Грачей» получит какой-нибудь благотворительный фонд. Какой? Выбрала ли Оливия конкретный? Скорее всего, нет; наверное, поручила своим адвокатам выбрать несколько надежных, солидных учреждений. Мередит вздохнула. Может быть, Оливии такое решение и показалось хорошим, но на самом деле чем точнее оговаривать все условия в завещании, тем лучше. Подробно оговорив каждый пункт, завещатель избавляет наследников от недостойных пререканий.

Кто-то побывал в доме и открыл ставни на втором этаже. Скорее всего, Джанин проветривает помещение. Однако никаких признаков того, что бывшая домработница по-прежнему в доме, Мередит не заметила. Может быть, вернется вечером и тогда закроет ставни. Джанин, Макс Кромби и Берри старались как могли, но здание неизбежно разрушится, если в скором времени его никто не купит.

Мередит медленно побрела вдоль стены, глядя на заросший газон и клумбы. Ближе к дому кто-то посадил однолетники. Наверное, сама Оливия немного занималась садоводством, несмотря на хромоту. А может, она просто дала указания отцу или сыну Берри. Кстати, здесь многое напоминало Мередит о странной семейке. Вот место, где парень, Кевин, прислонил лестницу к стене и взобрался наверх, испугав Мередит своим появлением в окне второго этажа. Она живо представила себе несчастного, некрасивого юнца — таким, как видела его в последний раз: Кевин стоял у входа во двор паба, сунув руки в карманы толстого, растянутого свитера и ежась на ветру. Он спрашивал, где Эрни.

Кстати, в самом деле, где Эрни? Судя по всему, его никто не видел уже два дня. Неужели самая пылкая страсть способна заставить его так надолго забыть о своих делах и обязанностях? Тем более ему поручили новую работу… Эрни очень зависит от таких людей, как Кромби; благодаря Кромби и ему подобным он регулярно получает заказы. А теперь подрядчик не только не будет поручать ему новую работу, но еще и ославит его на всю округу. Достаточно лишь намекнуть, что на Эрни нельзя положиться.

Мередит села на садовую скамейку, когда-то ярко-зеленую, а сейчас блеклую и облупившуюся. Как здесь тихо… Греет теплое солнышко… Она закрыла глаза и подставила лицо солнечным лучам. Здесь приятно, очень приятно, но жить здесь она не сможет. Одно дело мечты, и совсем другое — настоящая жизнь. Над «Грачами» столкнулись мечтательность Алана и практичность Мередит. Так уже неоднократно случалось: они во многом очень разные. И почему она всегда такая приземленная?

Нет, не всегда. Мередит вспомнила, как когда-то, очень давно, безрассудная любовь чуть не разбила ей жизнь. Правда, это случилось задолго до того, как в ее жизнь вошел Алан.