«Влада, не могу дозвониться, ты все время вне доступа. Ничего не случилось?»

«А я хотел провести вместе воскресенье. Друг пригласил на новоселье, построил избу в русском стиле в деревне, будет здорово. Когда выйдешь на связь? Я соскучился».

И третье, самое большое, приятно кольнуло по чувствам.

«Милая Влада! Очень жаль, что не выходишь на связь и не отвечаешь на письма. Думаю о тебе каждый день. А ты знаешь, что в Доманье выпал снег? И шел почти целую неделю? В следующий уик-энд там официальный старт горнолыжного сезона. И я подумал… Может быть, сгоняем денька на три-четыре во Францию? Покатаемся на лыжах, подышим воздухом, пообщаешься со стариками, которые тебя так очаровали. В Москве, как раз передают, дожди и слякоть, а мы будем гулять по первому снегу. Жду ответа, надеюсь, в скором времени появишься».

Интересно, в Доманье живет очень грустная снегурочка, раз там так рано выпал снег? Это ж сколько надо было грустить без передышки, чтобы власти объявили об открытии сезона? И что происходит вообще? Это так непривычно – одновременно от двух мужчин получать приглашения провести вместе выходные.

Почему молчит интуиция? Должна же она дать хоть какую-то подсказку, ехать или нет? И с кем? С Андреем, который сантиметр за сантиметром, очень хитро, но аккуратно влезает в сердце, опутывая своими чарами? Парень-загадка. Невозможно понять, что он говорит, шутит или серьезен? Врет или нет? Но несмотря на это его хочется слушать и не думать вообще ни о чем. Отдаться такому соблазнительному решению «не думать» хоть раз в жизни. Что на фоне последних событий особенно заманчиво. Просто взять и уехать в Суздаль. И будь что будет.

Или Максим? Взрослый, надежный, спокойный, рассудительный. От его любимого обращения «Милая Влада» приятно теплеет в горле. С ним не замирает сердце, не выкидывает сложных кульбитов пульс и не бунтует кровь. Но он манит, словно нежные отцовские объятия, которых Влада была лишена. Кажется, что все давно знает про эту жизнь и может уверенно повести к цели, избегая ненужных треволнений и преград. И на языке вертится пресловутое «как за каменной стеной».

А как заманчиво поехать в Доманью не по работе, а просто так! Отдыхать. Кататься на лыжах, общаться с Морозовыми, глядя в мудрые глаза Луизы. Смотреть на снег. Как заманчиво!

Ни о чем не думая, сесть на мотоцикл, несущий непонятно куда, или мягко опуститься на комфортное кожаное сиденье надежного автомобиля, которым управляет опытный водитель? Андрей или Максим? Скутер или яхта? Или сначала все же разобраться со своей жизнью и принять наконец решение. Распахнуть двери и впустить магию. И будь что будет.

Арсений осторожно перешагнул через порог и замер, не веря своим глазам. Да, внешне имение Владимира тоже очень напоминало «Теремок»: такой же кругленый брус, петушок на жердочке и резные ставни на окнах. Только забора из кольев, стилизованного под картинки из сказок о Бабе-яге, в Доманье не было. Все же они с Луизой владели рестораном, а на горнолыжных курортах заведения, расположенные прямо на горе, не ограждались заборами.

Но то, что увидел Морозов внутри дома, повергло в шок. Протяжно и тонко заныло сердце. Это дом его кровного брата! И выглядит точно так же, как жилище самого Арсения, вплоть до мельчайших деталей.

– Лиза, ты только глянь! Ну, откуда Мороз мог взять такой же стол, как у нас? Ведь я три месяца строгал доски в мастерской в подвале, ведь своими руками мастерил столешницу из дуба! Неужто Владимир тоже на досуге столярным делом увлекся?

– Вот это да! – восхитилась Луиза, остановившись рядом с мужем.

И кресло-качалка, и камин, и массивный комод, стилизованный под старину, и медвежья шкура на полу, и льняные занавески в деревенском стиле на окнах, и огромная глиняная напольная ваза с еловыми ветками, и даже набор фигурок волков на каминной полке – все это было и в доме Арсения и Луизы. И даже стены, обитые лиственницей, без всяких обоев и краски.

– Ну а что ты хотел, дядь Сень! Ведь родные братья, – отметила Маша и занесла в гостиную часть багажа.

– И все равно как-то неловко, что решили остановиться у Владимира без его ведома. Откуда нам знать, простил ли он? Ведь не общались двадцать четыре года, если быть точным, – неуверенно пробормотал Арсений.

– Да перестань! Он прилетал в Доманью? Прилетал! Просто так не поехал бы, не будь серьезного повода встретиться. А перед этим ураган устроил, чуть Устюг не превратил в ледяное царство. Как раз после разговора со мной, когда я убеждала дедушку, что пора выходить из подполья. И он тогда сказал, почти дословно помню: «Человек, способный управлять корпорацией вместо меня, был. Но когда произошли те события, я сам порвал с ним все отношения, причинил боль, и теперь уже ничего не вернуть назад, он не простит никогда». Вот так!

– Маша права, не говори ерунды! Много чего произошло за последнее время, и все коренным образом изменилось. Владимир был бы счастлив принять нас дома. Ты думаешь, он не чувствует своей вины? Я вообще считаю, что все можно было решить давным-давно и эта нелепость не растянулась бы на годы. Но вы как два обиженных пацана, никто не мог сделать первый шаг к примирению, вот и просидели по разным углам четверть века. В абсолютно одинаковых домах между прочим. – Луиза погладила мужа по плечу и первой зашла в гостиную.

– Домработница Катя, которая дала ключи, приедет завтра утром и приготовит завтрак. А сейчас можно перекусить тем, что купили в супермаркете. Пойдемте, покажу гостевую спальню, переоденетесь, и будем пить чай. Надо еще все обсудить до моего отъезда. Завтра понедельник, с утра совещание и куча встреч, хочу лечь спать пораньше. Теперь, когда ты очнулся, надеюсь, бессонница уйдет. Да и тебя самого врачи отпустили со скрипом. И рекомендовали первую неделю постельный режим и полный покой. Так что не будем задерживаться, – сказала Маша дяде и повела стариков на второй этаж в комнату для гостей.

– Конечно, Машенька, ты тоже вымоталась за эту неделю, но теперь все будет хорошо, – ободряюще кивнула Луиза.

Арсений все смотрел по сторонам и подмечал детали – лестница, ведущая на второй этаж, гораздо меньше, и перила не такие мощные, но оно и понятно. В «Теремке» первый и второй этаж – это рабочая и жилая зоны, а лестница их разделяет. А у Владимира все один дом. Но картины на стене такие же: снежные пейзажи и лесные фотографии. «Эх, Володька, тяжело с тобой и легко одновременно. Где тебя черти носят, когда дома ждет такая важная новость?»

Мария накрыла на стол, и компания удобно уселась за тем самым дубовым столом у окна в гостиной. Арсений приподнял скатерть, погладил рукой столешницу, заглянул вниз и выдал вердикт:

– Не мог Мороз сам такое сделать. Слишком тонкая работа, даже у меня грубее получилось. Наверное, заказывал мастерам. А чая с мятой нет случайно? А то, как уехал из дома, соскучился по любимому питью. В Москве никто еще не заваривал мне правильный чай с натуральной мятой, как это делает Лизонька!