Куда ж деваться? Любое общежитие, где поселялись студенты и преподы из Академии Войны и Мира, было обречено вставать с петухами. Долго хранить тишину и спокойствие у варваров не хватало таланта. А все остальные не могли не понаблюдать за «делом-беспределом их рук», как выражалась сестра.

– А что это вы тут делаете?!

Зычный оклик заставил меня подскочить на кровати как ужаленную. Я принялась суматошно озираться, силясь понять – кто предъявляет такую странную претензию в моей же собственной квартире. Пусть даже временной, пусть даже в общежитии аннигиляторов, но все-таки…

Поискав глазами Сласю, я обнаружила, что мрагулка мирно посапывает на кушетке и даже не думает просыпаться. Но следующий вопль достучался и до любимой соседки.

– Это не то, что ты думаешь! Марделина! Это же… Бур…

– Ах вот вы где! – прервал объяснения трубный глас Свангильды, супруги Генерала.

– Попались! – громче прежнего поддержала ее Марделина Зарзелази – теперь я узнала ее изрядно севший голос. Как, впрочем, и все остальные, в пределах нескольких километров.

– Признавайтесь! Где были всю ночь и что делали! – возмутилась Свангильда. – Иначе, дорогой, ты меня знаешь!

Я услышала грохот, скрежетание, грохот и снова скрежетание. Несколько минут складывалось ощущение, что кто-то решил разгрузить мебельную фуру прямо у нас за стеной. Затем раздался новый вопль Свангильды:

– Ах вы баррикадироваться! Ну счас я вам!

Мимо окна со свистом пролетел платяной шкаф. Несчастный предмет мебели вращался юлой и выплевывал одежду воинственных скандров, щедро посыпая ею академические дорожки, деревья и даже крыши зданий. Впрочем, после того, как супруги Зарзелази прожили тут пару дней, внезапное появление деталей их гардероба там, где никто не ожидал их увидеть, уже мало кого удивляло.

Вчера утром соседка двумя этажами ниже, истла-аннигилятор, нашла плавки Лархара в своем ящике для нижнего белья. Бюстгальтер Марделины очень удачно примостился в качестве крышек на две кастрюли со вчерашними кулинарными шедеврами истлы. Ботинок кого-то из супругов – оба носили обувь сорок девятого размера, на тяжеленной кованой подошве – гордо украшал чайник. Помню, соседка потом нервно шутила: мол, вот раньше в Зейлендии на самовар надевали сапог. Видимо, супруги Зарзелази слышали об этой старой традиции, но за неимением самовара и сапога надели ботинок на чайник.

Вслед за шкафом дружной стайкой пронеслись стол, три тумбочки и четыре стула. Они мерно постукивали друг о друга ножками, будто общались на азбуке Морзе. Советовались, куда лучше приземлиться, или поздравляли товарищей с побегом из квартиры, где мебель крушат чаще, чем используют по назначению.

– Да чумные вы! – возмутился Генерал. – Мы у себя дома, в нашей двухкомнатной квартире в общежитии! Это вы где-то там ночевали!

Я ожидала очередного ответа, сравнимого разве что со звуком иерихонской трубы, от которого уши заложит уже у всех соседей – с верхнего этажа по нижний. Но внезапно наступила пронзительная тишина. Даже стало слышно, как контуженные диким гомоном перекрестных варваров жуки ошарашенно бьются в стекло.

Слася прочистила уши и удивленно посмотрела на меня.

– Они что, замолчали? – пораженно округлила глаза мрагулка.

Я кивнула, сама себе не веря.

– Эм-м… А где мы ночевали? – послышался хриплый вопрос Марделины.

– Вот именно! Мне тоже любопытно! – вступил в разговор Лархар, и в голосе его явственно прорезалось недовольство.

– Мы, кстати, вас тут очень даже ждали! – присоединился к словесной атаке Бурбурусс.

– Э-э-э… Я не помню, – растерянно поделилась со всем общежитием Свангильда. – Марделина? Что было после десятой бутылки мрагулской настойки?

На этих словах Слася встрепенулась, подбежала к окну, высунулась из него по пояс и заорала:

– Да как вы могли? Я же отдала вам на хранение! Чтобы пары нашей настойки не отравили чувствительный организм Алисы!

– А действительно! Как мы могли? – уточнила у Марделины Свангильда.

– М-м-м… Мы отправились в парк, нашли там беседку и начали беседовать… А потом нам захотелось пить, и мы начали пить… И… хрясть… вжих… бульк… Настойка закончилась… Причем на самом интересном месте. Марделина как раз начала рассказывать как она укрощала своего «одноглазика» в первые недели жизни с ним… Ну там воздержание… лишение еды… воздержание и что еще? Ах да, воздержание!

Слася высунулась из окна посильнее, потому что общежитие вновь накрыла звенящая тишина.

Затем послышался грохот расставляемой по местам мебели – видимо, что-то в квартире страстных скандров еще осталось, – и Лархар отчеканил:

– Либо ты идешь в постель, либо я за себя не ручаюсь!

– В постель! – бодро согласилась Марделина и закончила так сладко, что мне срочно захотелось запить: – Любимый! С тобой хоть в пекло! Ты же знаешь, как я тебя обожаю…

Следующие полчаса, пока мы со Сласей торопливо собирались в столовую; складывалось впечатление, что в общежитии случились брачные игры мамонтов. Утробные крики варваров, дикие стоны скандрин, охи и ахи остальных соседей и жалобы мрагулки на отсутствие личной жизни запомнились мне надолго. И все продолжалось бы еще бог знает сколько времени – неутомимость скандров в постели сравнима только с их неутомимостью в интеллектуальных играх. Даже если яростные воители ничего не понимали в крокодилах-шахматах, они неизменно фонтанировали энергией и желанием победить. На худой конец участвовали в «мозголомных забавах», как выразился Бурбурусс, в качестве «вышибалы». То есть вышибали из квартиры залетные обруч и булавы. Прервал страстные утехи соседей командирский окрик Вархара:

– Эй, вы! Две пары кроликов-слонопотамов! Потише там! Оля едва не проснулась! А если проснется… Вы меня знаете…

– И меня, – поддержал друга из своего окна Эйдигер.

Не знаю, как удавалось Ольге спать под все эти вопли, скрежет и треск мебели. Но варвары затихли, и общежитие временно погрузилось в глухую тишину.

– Какая неприличная тишина! – ткнула пальцем в потолок Слася, уже одетая и готовая к поглощению местных кулинарных шедевров – желудок мрагулки сообщал об этом достаточно громко.

– Какая тишина? – поначалу не поняла я, решив, что подруга рассуждает о том, как неприлично для перекрестных вандалов вести себя настолько бесшумно. Ничего не крушить и не горланить во всю луженую глотку. Но Слася уточнила:

– Ну как бы… я не привыкла к такой тишине в нашей Академии…

– А-а-а… Непривычная тишина, – догадалась я, одеваясь.

Стоило застегнуть свободные черные брюки и натянуть узкую желтую блузку, как на пороге появился Эйдигер. Поразительно! Как он умудрился не зайти пятью минутами раньше, застукав меня полуголой!

Слася хмыкнула, словно тоже отметила этот факт. Таланты воинственных скандров раскрывались для меня все с новых и новых сторон.