– Ты что там разглядываешь? – подозрительно спросила тетя Даша.

– Приехали наши гости.

– О-ох, – протяжно выдохнула она. – Что же будет?

– Да ничего. Можем просто дверь не открыть. Не будут же они ломать. Они явно идут бесцельно. Значит, станут звонить в двери и вежливо расспрашивать.

– Может, милицию вызвать? – робко спросила тетя Даша.

– Не поможет. Сам справлюсь.

– Как же ты справишься? Тогда лучше уходи через чердак, там открыто, – жалобным голосом пыталась она отговорить меня от моей затеи.

– Теть Даш, все. Твоя роль сыграна. Ты ни при чем, меня не видела неделю до сегодняшнего вечера. Ты же ничего не знаешь. Что они могут к тебе иметь? А для меня важно с ними пообщаться.

Я осторожно вышел в прихожую, чуть приоткрыл дверь и весь превратился в большое ухо. Сначала, на первом этаже, они заходили к квартиру по двое. И были там, если им открывали, минут по семь-десять. Потом время бесед стало сокращаться, а с третьего этажа они стали ходить поодиночке. Им, видно, здорово надоело их занятие, и ребята стали нарушать технологию.

Это – неисправимый дефект их подготовки. Для меня засада – святое дело. Так, прислушиваясь, я могу просидеть долгие часы или даже сутки. Если бы я этого не умел, моя карьера закончилась бы гораздо раньше.

Плана по-прежнему не было, все зависело от обстоятельств. Одно я знал твердо: просто так – не уйду. Сбежать мог и сразу.

Вот они уже на этаже под нами. Там три квартиры. Одновременно звонят, одновременно заходят. И выходят тоже практически одновременно! Буквально через три минуты! Сериал, что ли, боятся пропустить? Так заторопились!

А ведь это мой шанс! В третью квартиру зайдет только один, а второй поднимется выше. Или подождет напарника?

Нет, поднимается один! Я чуть приоткрываю дверь, демонстрируя, что хозяева дома. Иначе вероятность выбора будет всего 33 процента.

Сработало! Он деликатно стучит по косяку – дверь-то обита ватой и дерматином!

Заходи, дорогой! Я распахиваю дверь и бью его кулаком в лоб. Не разучился: он обмякает. Даже не втаскивая его в комнату, заранее приготовленным монтажным скотчем – извини, Ефим: не перевелись несуны в твоей фирме! – залепляю баклану пол-лица. Мгновенно обшариваю карманы. В них – ключи от автомобиля. От «Октавии» или собственного?

У меня в запасе максимум две с половиной минуты. Я еще раз бью его в лоб и тащу вниз. Нет времени даже вынуть у него пистолет из кобуры под мышкой. Надеюсь, ближайшие десять минут после двух таких ударов он не захочет им пользоваться.

Мы спускаемся до дверей подъезда – и на тебе!

– Серега! Сколько лет, сколько зим! – Ко мне бросается мой старый сосед, мичман подплава Северного флота Лева Кабидзе. Мы дружили, пока дороги не разошлись.

– Левка, не могу! Извини! – Протаскиваю мимо него обездвиженную тушу бандита. Он недоумевающе смотрит мне вслед.

Я нажимаю кнопку брелока. Ну? Если выйдет, мы уезжаем вдвоем, если нет – бегу к «девятке», стоящей в трехстах метрах отсюда. У меня максимум полторы минуты.

«Октавия» высоким голосом пикает и пускает меня в свои объятия. Мой гад получает третий удар в лоб: головная боль на пару месяцев ему обеспечена, но я не имею права рисковать. Кидаю его на заднее сиденье, с силой закрываю дверь, сам прыгаю вперед и стартую. Краем глаза вижу выскочившего из подъезда второго гада. Догоняй, сволочь!

– Кто уехал, не заметил? – ошарашенно спрашивает выбежавший из подъезда мужчина у статного морячка.

– Мужик, – равнодушно отвечает тот.

– Какой? – Спрашивающий чуть не в истерике.

– Обычный. – Морячок невозмутим.

– Один?

– Вроде один. Что я, всех встречных считаю? – начинает раздражаться служивый.

– Во что одет?

– Дубленка, что ли. Не приглядывался.

В дубленке был напарник бандита. Это чуть успокаивает его, но делает ситуацию еще более запутанной. Он достает мобильный телефон и начинает кому-то названивать. А Лева уходит в подъезд.

О произошедшей беседе я узнаю от Левы только через месяц. Но все равно – спасибо Российскому флоту.

Мы отъехали три квартала – я все время оборачивался назад, контролируя и возможную погоню, и моего стукнутого приятеля, – и въехали в Измайловский парк. Здесь прошло все мое детство, знаю каждую тропку. Правда, оставаться тут долго не стоит: бывает, парк патрулирует конная милиция. Поэтому, чтобы не вызывать лишних подозрений, не заглубляюсь далеко, тем более что место уже достаточно укромное. И связано с моими определенными планами.

Вылезаю из машины, открываю заднюю дверь.

Пленник почти пришел в себя, сипит. Но вырваться еще не пытается. Найденными в бардачке наручниками сковываю парня и выволакиваю его наружу. Уже здесь освобождаю его от пистолета. Точнее, от двух пистолетов: «ИЖ-71» – тот же девятимиллиметровый «макаров», только с уменьшенной дистанцией эффективной стрельбы, – и маленького «ПСМ». Причем если первый – в кобуре и на него у Антона Петровича Голикова, заместителя директора частного охранного предприятия «Кобра», имеется соответствующее разрешение, то второй примотан липкой лентой к лодыжке под брючиной. И документов на оружие, соответственно, никаких.

Очень предусмотрительно. В ситуации правомерной палишь из «ИЖа». А если охотишься на честных людей, их можно убивать из «ПСМ».

Кстати, во внутреннем кармане лежал глушитель к «ПСМ», самодельный, но выполненный довольно аккуратно. Обязанности этого продвинутого руководителя ЧОПа, видимо, были самые разнообразные.

– Ну что, говнюк, давай знакомиться? – предложил я, безжалостно срывая крепко прилипший скотч.

Тот с ненавистью посмотрел на меня налитыми глазами:

– Тебе все равно крышка.

Мужик меня не боялся. Да и чего бояться: он на службе. Это я в бегах!

– Может быть, – вынужден был согласиться я. – Хотя и терять мне нечего.

Он молчал, не понимая, к чему я клоню.

– Это я к тому, – объяснил бестолковому, – что вот пришью тебя сейчас – и привет!

Парень посмотрел на меня с некоторым опасением, но потом спесь снова полезла наружу.

– Тебе гулять осталось пару часов, – сказал он. – Потом – хана.

– Может, договоримся?

– О чем? – Он презрительно сплюнул на снег через пораненные скотчем губы.

– Мне нужен выход на вашего главного. Я хочу все объяснить. Кассеты уже нет. Шантажа не будет. Тихо расходимся – и точка. Собаку я вам прощаю.

– Зато я не прощаю, – скривился тот. – Сука, всю ногу сгрызла!

– Он не сука, – тихо сказал я. – Он кобель. Просто произошла ошибка.

– Ты сам – ошибка, – вдруг спокойно ответил парень. – Ты просто сраная ошибка. И шлюха твоя – тоже ошибка.