— А где невидимка? — как бы между прочим поинтересовался я, когда мы завернули за очередной угол. Впереди, насколько я помнил, ничего интересного нет. Кости, кости, кости.

Анна Фогель остановилась, дернула плечами.

— Вам не идет наивность, мистер Корд! В экскурсионной группе организовать слежку можно без всяких хитростей. Но такое устройство действительно есть.

— «Капитан Астероид и серые тени», — кивнул я. — Там призраки на службе Темного Властелина похищают красотку Кэт. А вот насчет дурного вкуса, я с вами полностью согласен, и предлагаю заглянуть в настоящие катакомбы. Там нам уж точно никто не помешает.

Скромная железная дверь, врезанная в камень, была уже в двух шагах. Ее обычно запирают, причем на два замка. Пришлось раскошелиться, что вылилось в изрядную сумму. Надеюсь, Дядя Сэм простит. Ради него стараюсь!

Когда дверь с противным скрежетом отворилась, являя черную, беспросветную тьму, Мухоловка взглянула странно.

— Я предложила вам небо, мистер Корд, но вам больше по душе преисподняя.

Оставалось развести руками.

* * *

Нужный камень я приметил еще вчера. Интересен он тем, что в незапамятные годы кто-то по неизвестной надобности вколотил в него большой железный штырь.

— Нить Ариадны? — Мухоловка улыбнулась. — Да вы романтик, мсье Корд!

Клубок прочной бечевки лежал в портфеле поверх всего прочего.

— Уж какой есть, — вздохнул я, затягивая узел. — Кстати, это вам.

Фонарь, если верить продавцу, предназначался для спелеологов. Вот они точно романтики.

— Включайте!

Белый луч разрезал тьму, и я поспешил прикрыть дверь. Экскурсия уже далеко, нас определенно не хватились. Значит, можно доставать иную карту, на этот раз нарисованную мною лично.

— Мисс Фогель! В невидимок я не верю, однако наша работа действительно превращает людей в параноиков. Поэтому предлагаю поговорить там, где нет ничего, кроме камня. Мертвецов тут никогда не было, в этих галереях разрабатывали известняк. Чуть дальше есть подземный зал, в нем тихо, сыро и совершенно безопасно. Я указываю направление, вы светите под ноги. Имейте в виду, тут полно камней и всякого хлама. Карта у меня, бечевка станет дополнительной гарантией. Диспозиция понятна?

Она, кажется, хотела возразить, но я решительно кивнул.

— Вперед!

И глубоко вдохнул стылую подземную сырость.

* * *

Мы шли плечо к плечу, белый луч фонаря скользил по мокрым камням, где-то вдали слышался голос падающих капель. Клубок бечевки я держал в руке. Пальто я расстегнул еще в городе, теперь настала очередь пиджака. Одна пуговица, вторая, третья.

Анна Фогель молчала, думая о чем-то своем. То, что придется идти в катакомбы, она заранее не знала. Сюрприз так сюрприз! Встретились у метро, и там ее обрадовал.

Экскурсовод, которому хорошо заплачено, будет молчать.

— Скоро зал, — проговорил я, не жалея голос, чтобы распугать тишину. — Надеюсь, тут не слишком мрачно?

— На Серебристой дороге страшнее, — эхом отозвалась она. — А тут… Вы правы, мистер Корд, только камень и сырость.

Белый луч утонул во тьме, проход резко расширился, и я удовлетворенно кивнул. Пришли!

— Тут и поговорим, мисс Фогель.

Портфель — на землю, на осклизлый сырой камень.

— Дайте фонарь. Спасибо! А теперь я покажу вам нечто очень интересное. Взгляните сюда!

Луч ударил в стену. Мухоловка повернулась.

— Вот тот камешек, острый, похожий на звезду.

Ствол пистолета коснулся ее затылка. «Руби», испанский, девять патронов.

— Если дернетесь, это будет последним, что вы увидите в жизни. Проверять не надо, лучше поверьте на слово.

Она негромко рассмеялась.

— А вы действительно романтик!

Я отошел на шаг и выстрелил. Пуля скользнула по камню, высекая искры.

Потрошение. — Пушки Трафальгара. — Morir, perro! — Войнушка-военка. — Апаш. — «Я никому не верю». — Глупый американец в поезде. — «Песнь о Роланде». — Селест. — Инсула Солис.

— Пиджак! — велел я, когда подземное эхо стихло. — Сначала снимаете, затем кидаете подальше. Не пытайтесь выхватить пистолет, все равно выстрелю первым.

Ткань с негромким шумом упала на камни.

— Теперь отойдите на шаг и упритесь руками в стену.

Обыскивать женщин еще не приходилось, и я постарался представить, что передо мною манекен с витрины.

— Не останавливайтесь, мистер Корд, — посоветовала она, — мне уже нравится.

Проигнорировав, я положил фонарь на землю и вернулся к портфелю. Еще один моток бечевки, самой прочной, что нашлась в магазине.

— Повернитесь и протяните руки вперед.

Когда я убедился, что запястья прочно связаны, то взял фонарик и посветил вперед. Деревянный ящик оказался там же, где и был вчера, точно посреди зала. Оставалось взять Мухоловку за плечо и отконвоировать в нужном направлении. Ящик был стар и грязен, поэтому я без особых терзаний накрыл его своим пальто.

— Садитесь, мисс Фогель. У вас такое, насколько я помню, именуется потрошением. Приступим?

Она вновь рассмеялась.

— Вы дилетант, мистер Корд. Подсказать, как это делается?

Я вспомнил фотографии из ее досье. Обычно жертвы пропадали без следа, но один труп швейцарской полиции удалось найти. Судья в Монтане присудил бы ее к электрическому стулу, даже не заглядывая в кодекс.

— Кстати, мистер Корд, зачем вы солгали, что женаты? Настолько опасаетесь женщин? Клыки вампира на моей коже. Я помотал головой, отгоняя невольную оторопь.

— Мисс Фогель! Подобную тактику я знаю, но никогда не рекомендую агентам. Дилетант действительно может сорваться и пристрелить вас на месте вместо долгого вдумчивого допроса. Но я не дилетант. Пытать людей — занятие мерзкое и совершенно противоестественное, даже если от этого зависит твоя жизнь. Но иногда не бывает выбора.

Душная тропическая ночь, лесная поляна, догорающий костер. Взвод попал в окружение, и нам очень нужно, чтобы пленный партизан заговорил. Я не самый опытный и не самый безжалостный, зато хорошо знаю испанский. Школу заканчивал в Сан-Диего, куда отец перевез семью, надеясь найти приличную работу. Первыми испанскими словами, которые довелось выучить, были «Morir, perro!»[27]

— Вероятно, вам тоже это объясняли, Сестра-Смерть. Не претендую на ваши лавры, но поговорить со мной всерьез вам все-таки придется.