задали совсем недавно, никакого утомления я не чувствовал, наоборот — бодрая сила будто пузырьки нарзана, бродила по мускулам и будоражила кровь. Чтобы не побеспокоить девушку, я тихонько встал и вышел в другую комнату, где служаночка очень предусмотрительно оставила на столе пару бутылок отличного десертного вина — красное и розовое. Если есть выбор, то я всегда предпочитаю красное, поэтому именно его налил себе полный бокал и продолжая размышлять, с ногами забрался во вместительное кресло, которое кто-то еще до меня, уютно пристроил в глубокой нише рядом с окном.

Я пил медленно, маленькими глотками, наслаждаясь изысканным вкусом, едва ли не цедя вино сквозь зубы, смотрел на черное, будто бархатное небо, все испятнанное крупными звездами, вдыхал ночную свежесть с легким привкусом болота и краем уха прислушивался к отдаленной перекличке часовых на замковой стене, а голова продолжала так и эдак переваривать услышанное.

Как гласила летопись, законных сыновей у той царственной дамы не было, а мальчика, рожденного от любимого мужчины, она просто обожала, поэтому еще в процессе работы, мать щедро, а главное — совершенно добровольно, полила своей кровью оружие, а позднее заговорила его, вливая всю магию, которую имела. Материнская любовь — это такая сила, которую никогда, ни в одном мире, еще никому не удавалось победить, так надо ли говорить, что парень отвоевал себе трон? И, назло злопыхателям, мудро правил страной многие годы, хоть и подкрепляя свой авторитет рукой, вооруженной магическим оружием. Только перед смертью он разделил комплект между наследниками…

«Правильно поступил тот, давно почивший король, или нет, судить, возможно, не мне, но судя по тому, что до сравнительно недавнего времени, известным оставалось только местонахождение Аль Каюна, да и то, как выяснилось, информация оказалась в корне неверной, наследники не очень-то дорожили подарком и кто, где, что и когда из набора «проворонил», теперь покрыто мраком…» — на этой мысли я невольно скривился и горестно покачал головой: словечко «проворонили», которое вырвалось сейчас совершенно некстати, больно стегнуло меня по сердцу!

Нет, вообще-то я подразумевал, что с Воронушей, возможно, рано или поздно придется расстаться, но исключительно по нашему с ним взаимному желанию, а не так, как случилось в реальности. Казалось бы, так удачно завершившееся для всех приключение, для меня не обошлось без весьма обидной потери. Когда я открыл портал из того, лесного дома, то впопыхах и на нервах совсем забыл про до сих пор шарахающегося от вампирши Воронушу, а остальным даже в голову не пришло напомнить мне о нем. Вот и вышло, что вспомнил я о пернатом друге, только когда у нас за спиной закрылись ворота замка и предпринимать хоть что-то стало уже поздно.

Нет, будь я верен, что застану его возле двери, то рискнул бы открыть портал повторно. В конце концов рисковал я в этом случае только своей головой, но в том-то и дело, что зная характер своего питомца, любознательный, непоседливый и очень своенравный, я на девяносто девять процентов (если не на все сто), мог гарантировать, что он сейчас увлеченно обследует лес вокруг дома и, боюсь, даже на мой зов, прилететь не посчитает нужным.

К слову, поясню почему я зову Воронушу то «он», то «она». Фокус в том, что самцы, как у вОронов, так и у ворОн, по внешнему виду от самок ничем не отличаются и только если увидеть пару вместе, да и то, весьма приблизительно, можно предположить их половую принадлежность по размеру, несколько более крупному у самцов. Но опять же: когда птенец питался, что называется «на убой», как и было в случае с моим приемышем, то вряд ли даже будь он самкой, внешние различия стали бы бросаться в глаза. Вот и… Благо дело, что имя «Воронуша», для обоих полов звучит нейтрально и мое то «он», то «она», вряд ли его обижает.

«ОбижаЛО, прошедшее время», — опять царапнуло меня непрошеное. Впрочем, как я утешал себя мысленно: «Птица стала уже вполне самостоятельной и без моей опеки не погибнет. А раз дороги наши разошлись, то видимо это такая судьба…» Однако, все эти увещевания помогали несильно и, хоть и стыдно признаваться, но когда я представлял как он, растерянный, ничего не понимая, отчаянно пытается меня отыскать — слезы наворачивались мне на глаза и ком сдавливал горло…

«Все-все, угомонись», — прикрикнул я на себя мысленно, — «мужик называется! Нечего тут пессимизм разводить! Не погиб он, вот что в этой ситуации самое главное! А тебе есть что обдумать, вместо того, чтобы попусту сокрушаться. Вот к примеру про кинжал: как оказалось, известно, что он не одни только порталы открывать может, если его хозяин одарен достаточной магической силой, но и любые доспехи способен пробить, а если его метнуть, то попадет именно туда, куда был нацелен, даже если бросили его из неудобного положения и без достаточной силы. Причем, эти его качества, совсем от талантов владельца не зависят! Что и говорить, очень ценное приобретение, но все ли это его возможности?! Сдается мне, что вряд ли…»

Я выбрался из своего импровизированного гнезда, достал кинжал из сумы, куда я, по приезде, спрятал его, чтобы кто-нибудь из слуг случайно, (или неслучайно — любопытство свойственно многим), об него не поранились и, любуясь диковинным видом, поднес к глазам: «При первой же возможности закажу для него ножны… И что я там говорил, про то, что он «не в моем вкусе»?! Как красота может быть «не во вкусе», если он вообще у тебя есть?» А красота Аль Каюна была просто завораживающей!

Нежно, будто лаская, я провел пальцами по тонкому клинку, скользнул по замысловатой гарде и в ответ на мое прикосновение, кинжал вдруг засветился лиловым светом. Несколько минут я пораженно разглядывал это чудо, а потом, с сожалением, отложил его на подоконник: что означает его свечение, я все равно — без понятия! Утром нужно будет попросить княжну о доступе в их библиотеку, помнится, по ее словам, она в замке просто огромная…

А дальше мысли уже сами потекли по предложенному им руслу: «Про остальные вещи известно и того меньше, поскольку их хозяева любовью к письму не страдали, да и летописцев, похоже, не жаловали. Самые первые получили информацию от отца, а было ли время у них самих, да и у всех последующих владельцев, передать оружие наследникам со всеми знаниями о нем? Если