Леди Уиллоуби захлопала глазами.

– Да, конечно, – выдавила она и, сделав над собой заметное усилие, снова улыбнулась. – Как приятно было с вами познакомиться!

– А мне с вами, леди Уиллоуби, – с улыбкой ответила Ханна.

Под ее пальцами рука герцога была как железная. Он точно надерет ей за это уши. Ну и пусть. Сущий пустяк по сравнению с удовольствием видеть кислую физиономию леди Уиллоуби.

– Извините нас, мадам, – сказал Эксетер сквозь зубы.

– Разумеется, – ответила та кисло. – Надеюсь, мы скоро увидимся.

Ханну разбирал безумный смех. Она не собиралась злить герцога. Но ведь он сам сказал, что хочет, чтобы люди поверили, будто у них брак по любви. И как ей, скажите на милость, их убедить? Особенно сплетниц вроде этой леди Уиллоуби.

Маркус потащил ее к выходу едва ли не бегом. Что за игру она затеяла? Второпях ей пришлось снова приподнять подол платья. Едва сдерживая смех, Ханна бросила на него сияющий взгляд – ни дать ни взять, женщина, которая украдкой сбегает с бала ради любовного свидания. Маркус окинул зал многозначительным взглядом: вот единственная причина для него сбежать с бала!

А когда они очутились на лестнице и он отправил лакея за каретой, Ханна обратила к нему залитое лунным светом лицо, и Маркус не знал, чего ему хочется: наброситься на нее с упреками или поцеловать.

– Что вы творите? – только и сумел сказать он, досадуя на себя. Такое поведение недопустимо, как бы обольстительно она ни выглядела.

Его мнимая супруга опустила взгляд, но лукавая улыбка свидетельствовала о том, что она нисколько не раскаивается.

– Простите. Я не могла противиться искушению. У леди слишком злой язык. – Ханна подняла на него свои невинные синие глаза. – Но вы же сами этого хотели. Я просто делаю то, что вы велели мне делать.

Маркус вздохнул. Куда подевалось его самообладание? Совсем не этого он от нее требовал. Он же не хочет вконец потерять голову?

– Я просил вас играть роль образцовой герцогини, а не липнуть ко мне, точно муха.

Но веселое настроение и не думало ее покидать.

– Я к вам не липла. И вы просили меня исполнить роль вашей жены, а не образцовой герцогини. Я же вам говорила, что не умею быть герцогиней. – К его изумлению, она вдруг улыбнулась и шагнула к нему. – Не беспокойтесь, – прошептала Ханна и положила руки ему на плечи. – Это всего лишь роль. Я не жду от вас продолжения.

С этими словами, лукаво улыбнувшись ему в последний раз, она повернулась и при помощи лакея забралась в карету, оставив Эксетера стоять и смотреть ей вслед в состоянии изумленного оцепенения, к которому примешивался некоторый страх и – что хуже всего – желание.

Оказалось, жемчуга Эксетеров – это не просто ожерелье. На следующий день Адамс принес в комнату Ханны шкатулку, которая показалась ей настоящим сундуком с сокровищами пиратов. Она поглядывала на шкатулку с опаской, а Розалинда, напротив, с восторгом.

– Ах, наконец-то Маркус вспомнил! – воскликнула она. – Сюда, пожалуйста. – Секретарь поставил шкатулку на туалетный столик и поклонился бессчетное количество раз, прежде чем скрыться за дверью. Ханна увидела, что Розалинда едва заметно улыбается. – Вот бедняга! Маркус его запугал до смерти.

– Да, это он умеет, – сухо заметила Ханна. Вдовствующая герцогиня бросила на нее испытующий взгляд, и Ханна поспешила сменить тему. – Итак, насколько я понимаю, это те самые знаменитые жемчуга?

– Да, – ответила Розалинда, поднимая крышку шкатулки. – Но я думала, Маркус сам отдаст их вам.

Ханна пожала плечами. Наверное, думала она, герцог просто пытается найти выход из тупика притворной женитьбы – после всего, вчера ей устроенного. Мало того, что она флиртовала с ним перед леди Уиллоуби. Так еще почти что бросилась в его объятия, едва не поощряя его…

– Несомненно, он просто очень занят, – начала Ханна, но тут же замолчала, заглянув в шкатулку.

Тяжелые нитки жемчуга, точно змеи, располагались в выстланных бархатом специальных отделениях. Она насчитала, по крайней мере, четыре пары жемчужных серег. Розалинда сняла верхний лоток – комната озарилась жемчужным сиянием многочисленных заколок, гребней и пряжек для туфель. Тут была даже небольшая диадема. Ханна понимала, что она таращиться на драгоценности совершенно неприлично, но ничего не могла с собой поделать. Сокровища в шкатулке тянули на годовой доход всех жителей Мидлборо, вместе взятых, лет за сто.

– Господи, помилуй! – вырвался у нее тихий стон.

– Да. Мне всегда казалось, что диадема – это уж чересчур. – Розалинда вынула ее из шкатулки и вертела в руках. – С другой стороны, в ваших темных волосах будет смотреться ослепительно. С моими она сливается.

Ханна с сомнением посмотрела на великолепные кудри Розалинды, сохранившие свой чудесный белокурый оттенок, несмотря на то что кое-где уже блестели седые пряди. Нет, в локонах вдовствующей герцогини диадема будет куда уместнее, чем в ее черной гриве.

– Примерьте-ка. – Розалинда протянула ей диадему.

– О нет, – начала было Ханна, но та отмела ее возражения царственным взмахом руки.

– Вы должны ее надеть, хотя бы для того, чтобы проверить, в порядке ли она. Я не надевала всего этого уже многие годы. Драгоценности пылились в сейфе.

– Право же, не нужно… – Слабый протест замер на губах Ханны, когда Розалинда надела ей на голову диадему, осмотрела критическим взглядом, что-то поправила и потянулась за ожерельем.

Ханна стояла, едва дыша, боясь повредить бесценные украшения, в которые ее наряжали. Конечно, где-то в глубине души она хотела бы воспользоваться возможностью все это примерить. Часто ли простой женщине вроде нее выпадает шанс надеть драгоценности, достойные королевы?!

Пять ниток жемчуга, три браслета, пара серег и вдобавок три кольца – Ханна почувствовала себя королевой. Она смотрела на свое отражение в зеркале, не веря собственным глазам. Тем временем вдовствующая герцогиня причитала над застежкой следующего браслета, которая никак не поддавалась.

– Ах, нужно послать за ювелиром, пусть починит! – воскликнула она. – Зато все остальное, кажется, в порядке.

– Розалинда, – слабым голосом протянула Ханна. – Куда все это можно надеть?

– Ах, дорогая моя, да куда угодно. Хотя диадему, пожалуй, лучше приберечь на особый случай. Например, на ваш свадебный бал, хотя Маркус, возможно, ради такого события преподнесет вам что-нибудь еще. Например, Уильям, отец Маркуса, подарил мне сапфировое ожерелье для бала по случаю нашей помолвки. А из этих жемчугов я надевала только мелкие вещицы.

Ханна медленно поворачивалась, чтобы лучше видеть себя в зеркале. Казалось, жемчуга сияют своим внутренним светом. И если быть честной, они прекрасно подходили к оттенку ее кожи. Да, герцог ведь обещал ей какие-то деньги. Может быть, она сможет купить себе скромное жемчужное ожерелье. Разумеется, на такое великолепие средств у нее не хватит. Просто нитку жемчуга, как напоминание…