— Где это ты шаталась всю ночь? — спросила у Фриды ее третья соседка по комнате, Кэти, когда они забирали ведра и тряпки из кладовой. — Уж не забрела ли на территорию Ленни?

— Честно говоря, я заснула в номере, который убирала. Прямо стыд. Хорошо еще, что он был пустой.

— Да уж, повезло. — В голосе Кэти явно звучало облегчение. — А я испугалась, что ты пошла по дорожке Ленни, польстилась на легкие денежки. Не такие уж они и легкие, если хочешь знать мое мнение. Парни, которые ей платят, и в подметки не годятся Мику Джаггеру. Понимаешь, о чем я? Нелегко зажмурить глаза и молиться, чтобы он поскорей управился со своими делами.

Фрида рассмеялась.

— Ты ненормальная. О чем ты говоришь?

— О том, как твоя подружка зарабатывает деньги. Ты же не веришь, что можно ходить в платьях с Кингс-роуд при наших заработках? Ты-то ладно, у тебя отец врач, о денежках можно не беспокоиться.

— Мне тоже есть над чем поломать голову, — нехотя призналась Фрида.

Например, о венерических заболеваниях. Или о том риске, которому подвергаются девушки, если спят с незнакомыми парнями. Или о том, что она, оказывается, до сих пор совсем не знала свою лучшую подругу.

После обеда, закончив дежурство, она отправилась на поиски Ленни, но та, казалось, избегала ее. Мег сказала Фриде, что сестра, кажется, ушла в парк. Наверное, зайдет куда-нибудь пообедать. Фрида отправилась туда же. Гайд-парк — это огромные зеленые луга и леса, но она знала, где Ленни может быть. На берегу Серпентайна, ее любимого места. Там она и оказалась, сидела на скамье и курила сигарету. Погода последние дни стояла холодная, ранний утренний дождь сбросил с деревьев почти все их золотые листья. В парке царили теперь унылый серый цвет и ненастье.

— Ты что, следила за мной? — недружелюбно поинтересовалась Ленни.

Фрида присела рядом с ней на скамью, выудила из пачки сигарету. Когда-то, ей тогда было лет десять, отец взял с нее обещание, что она никогда не будет курить. Разговор этот зашел в тот день, когда они возвращались от пациента, умиравшего от эмфиземы. Страшнее того зрелища она никогда ничего не видела. Этот человек корчился в постели, борясь за каждый вздох. «Спасите», — хрипел он, а отец уже доставал кислородную маску и прилаживал ее ко рту пациента. В тот день Фрида поняла, что есть люди, спасти которых невозможно, как бы окружающие ни старались.

— Слушай, я не собираюсь оправдываться ни перед тобой, ни перед кем другим, — продолжала ее подруга. — Так что лучше отстань от меня. Тебя не касается, что я делаю.

— Хорошо. — Фрида не стала возражать.

Тогда Ленни глянула на нее и рассмеялась.

— Как же так? Даже не станешь читать мне лекцию о том, что я могу погубить свою жизнь? О том, что кто-нибудь из этих парней запросто может убить меня? О том, что могу подхватить сифилис, забеременеть? Кончу тем, что буду попрошайничать на улицах? Ты ведь именно об этом и собиралась говорить со мной, разве нет?

— Нет. Ты для меня навсегда останешься подругой, моей Ленни, чем бы ты ни занималась. Пока не стоишь у меня на дороге, — пошутила она.

Но ее слова не были лишь шуткой, она говорила серьезно. Если вы любите кого-нибудь, вы должны быть с ним честны, да? Должны открыто объявить диагноз, так, как это всегда делал доктор. «Ну, что у нас здесь?» — бывало, бормотал он у постели больного. В данном случае «у нас здесь» девушка, которая намерена идти своим путем независимо от того, куда этот путь может ее завести.

— Обязательно. Буду стоять у тебя на дороге, где бы ты ни жила, — усмехнулась Ленни. — Явлюсь с тамбурином и маленькой обезьянкой под твои окна и подниму гвалт на целую ночь. Позволяю бросить мне несколько пенсов или шоколадку. Так что жди.

— Ты моя подруга. Я всегда буду поддерживать тебя, что бы ты ни делала.

— Ладно, замнем — Ленни погасила сигарету, лицо ее стало серьезным. — Мне нужны деньги. Это, может, звучит неубедительно и не изменит ничего, но мне наплевать. Я не собираюсь всю жизнь служить горничной в отеле. Эта затея принадлежит Мег, и я отдаю ей половину того, что зарабатываю. Через два года у нас будет свой отель. Пусть недорогой. Тогда я, может, найму Кэти в горничные.

Обе рассмеялись. Невесело.

— Если она к тому времени еще не станет миссис Мик Джаггер, — от смеха еле выговорила Фрида.

И тут девушки закатились неудержимым хохотом.

— Положим, ты тоже мечтаешь о «большом и вечном» чувстве между тобой и этой будущей рок-звездой.

Фрида мгновенно замолчала. Шуток на эту тему она не собиралась терпеть.

— Не обижайся, — заторопилась Ленни, увидев, как изменилось выражение лица у подруги. — Я, наоборот, считаю тебя законченным прагматистом. Считаю, что ты умеешь видеть человека без прикрас.

— Мы, кажется, договорились не учить друг друга, как нам строить нашу жизнь? Забыла? — Тон Фриды был ледяным.

— Но он конченый тип! Каждому видно, что он сидит на игле. И пойми, кто ты для него — горничная, которая убирает его номер в захудалой гостинице. Или еще лучше — девушка, с которой он трахается, если у него есть свободная минутка и желание. После чего ты опять отправляешься убирать его номер.

— Замолчи! — выкрикнула Фрида. — Ты ничего не понимаешь.

— Понимаю достаточно, чтобы знать, шансов у тебя с ним столько же, сколько у Кэти с ее Джаггером. Собственно, даже меньше, потому что у твоего нет ни гроша и он готов на что угодно, чтобы его заработать. А это значит, что на горничной из отеля ему и в голову не придет жениться.

— Ты, по-моему, не из тех, кто имеет право давать советы. Вспомни, с кем ты путаешься по ночам?

— Ах, теперь ты переводишь разговор на меня. Нечего больше сказать, да?

— Разве я осуждаю тебя? — мирно спросила Фрида.

Обе замолчали и некоторое время сидели, обдумывая все ими сказанное.

В тот день она долго вспоминала слова, что Ленни выкрикнула ей вслед. «Под конец люди всегда покажут вам, каковы они на самом деле! Нужно только суметь увидеть это».

Следующую ночь они снова провели вместе. Джеми и она. Они случайно встретились в вестибюле, и он попросил ее подняться к нему, когда она закончит с уборкой. Конечно же, он интересуется ею, Ленни просто ничего не понимает. Освободившись, Фрида постучала в дверь его номера, но никто не отозвался. Она могла войти, ведь у нее, как у любой горничной, был специальный ключ, который подходил к каждому из номеров в отеле. Она постояла перед дверью, раздумывая, что делать. Если его там не окажется, она просто уйдет к себе. Но Джеми был у себя. Спал. Она тихонько разделась и легла рядом с ним. Не собирается она ни над чем ломать голову. Не собирается волноваться и трусить, как ей это свойственно. Она просто будет радоваться жизни, радоваться тому, что вот она, Фрида, лежит рядом со своим любимым. И ничего больше.

— Я боялся, что ты никогда не придешь, — прошептал он, когда проснулся.