– Отец! – ринулся было в огонь вампир, но я сверхъестественным усилием воли удержала его:

– Сгоришь, болван! Твоему отцу уже не помочь!

... Ох, как Роман Кадушкин был страшен в это мгновение! Я даже зажмурилась, хотя понимала, что это бесполезно и оскаленный нечеловеческий череп с ледяным сиянием вместо глаз будет иногда посещать меня в персональных кошмарах...

Я отвела глаза от вампира и посмотрела на раскаленный остов бывшего храма. Он постоял с минуту, а потом в зыбком, пышущем жаром воздухе обрушился со странным звуком, напоминающим падение пригоршни фишек для игры в «монополию»...

– Я пойду туда... – вампир поднялся. – Я должен спасти отца.

– Твой отец уже уничтожен...

– Не верю. – Он сделал шаг по направлению к руинам и упал, согнувшись, словно от удара в солнечное сплетение.

– Ведьма, – прохрипел он. – Помоги мне... В склеп...

Я поняла, о чем он. Последний представитель вампиров Кадушкиных пытался найти спасение в фамильном склепе, справедливо полагая, что адово пламя не одолеет тот памятный по спасению Маши гроб...

Мне бы только сориентироваться среди этих скорбных зарослей, чтобы найти склеп.

– Туда, – простонал-проскрежетал Роман.

Подняться он не мог, мне пришлось волочить его на плече, ощущая исходящий от его плоти могильный холод.

– Помоги мне, – шептал вампир. – Я должен сохраниться. Чтобы отомстить. В склепе... я буду защищен.

– Хорошо.

Дверь склепа не открывалась.

– Приложи мою руку к двери... – прошептал Роман. – Она реагирует только на меня.

В склепе было как... в склепе. Темно, холодно и премерзко. Гроб с призывно откинутой крышкой все так же возвышался каменной глыбой посреди этой юдоли скорби.

– Положи меня в гроб... – теряя последние силы, попросил вампир.

Мне почему-то не понравилась эта просьба. Точнее, мне чем-то не импонировал упомянутый гроб.

Но не могу же я не выполнить волю хозяина гроба.

Я уложила его, испытывая странное чувство жалости.

Взялась за крышку...

– Постой. Я буду лежать так много лет, пока... не восстановлюсь. И уже не увижу... Машу. Прости меня за нее. Сделай так, чтобы она обо мне не вспоминала... Не спрашивала. Умершим – место в темном храме...

– Так что же, ты не хочешь узнать, кто виновник гибели твоих близких? А как же твоя месть? Ощеренная горькая улыбка:

– Именем Тьмы заклинаю тебя, о ведьма, узнать преступника и отомстить...

Крышка сама скользнула из моих пальцев и с грохотом упала на гроб. Я скрежетнула зубами.

Мило, нечего сказать!

Я ввязалась в историю, которая меня совершенно не касается. И выпутаться из нее не могу потому, что вампир заклял меня Тьмой. Не выполнить его просьбу все равно что не выполнить последнюю волю умершего.

Надеюсь только, что вопреки своим словам Роман Кадушкин быстро восстановится и выберется из склепа, и к тому времени ситуация сама как-нибудь прояснится...

Я пошла прочь от гроба – к выходу, но внезапное странное движение за спиной заставило меня оглянуться и замереть в оцепенелом ужасе.

Гроб из черного стал грязно-пурпурным, словно раскалившаяся печь. Воздух склепа нагрелся и завибрировал. Стены затряслись.

И я услышала предсмертный вой вампира, сгорающего в тисках собственного смертного ложа.

Вой достиг какой-то запредельной точки, недоступной простому человеческому уху, и оборвался. И тут гроб взорвало изнутри. Багровое пламя вознеслось к потолку склепа и разметало его, как ворох сухих листьев. На меня посыпались раскаленные камни...

Святая Вальпурга, что я стою, как дура! Мне надо бежать!

Вампиров рубят – ведьмы попадают под топор...

Буквально спустя мгновение после того как я вылетела из склепа, он воспламенился (это гранит-то и чугун!) и шипящей лужей растекся по кладбищенской земле. Языки пламени лизали деревья и траву («Будет пожар!» – ужаснулась я), не причиняя им вреда. Пламя крутилось среди кустов ежевики, но на той не шелохнулось ни листочка.

Значит, это не простое пламя.

Я как завороженная подошла к ежевичным зарослям и опустила руку прямо в огонь.

Ничего. Пламя равнодушно скользнуло поруке, оставив ощущение прохладного шелка.

Значит, ведьм эта Сила не трогает.

Уже хорошо.

Но искушать судьбу не стоит.

Я с трудом отыскала заброшенное в кусты помело. Взгромоздилась на него и в последний раз посмотрела на остывающую лужу, которая стала последним прибежищем вампира и поэта Романа.

... Зачем живу я,

Когда умерла звезда?

– Хотя тебя уже нет, я исполню твою просьбу. Я узнаю, кто стоит за этой Силой и откуда она свалилась на нас, – сказала я в черноту ночи. – Слово истинной ведьмы.

... Я летела к дому и размышляла о том, а как, собственно, я смогу это сделать.

И вообще, мое ли это дело?!

* * *

Одну просьбу рассыпавшегося в прах вампира Романа Кадушкина мне не удалось выполнить. Просто потому, что делать этого я не хотела.

На следующий день после памятной ночи я призвала к себе прихорашивавшуюся перед очередной прогулкой Машу и сказала:

– У меня есть для тебя новость. Дочь посмотрела на меня как на преграду своему счастливому девичеству.

– Маша, это серьезно. Кстати, в такую жару пользоваться тональным кремом – быстрый способ обрасти угрями...

– Ма, ты говори быстрее, а? – Все-таки дочь в основном оставалась непослушной и бестактной девочкой.

Земной легкомысленной девочкой, которая никогда не видела, как нежить сгорает в своих гробах...

– Куда ты так торопишься, Маша? На встречу с Романом?

– А что такого?! – моментально вспыхнула дочь. – Ты, кажется, мне больше не запрещаешь...

– Маша. – Я постаралась говорить с максимальной мягкостью в голосе. – Романа больше нет.

– Это как?! Я рассказала как.

Маша сначала сидела тихая и побледневшая, а потом разревелась, будто маленький ребенок.

– Я тебе не верю!

– Ну и дура, – сорвалось у меня. Утомление прошедшей ночи сказывалось. – Думаешь, я это все сочинила, чтобы помешать тебе с ним встречаться?! Делать мне больше нечего... Особенно если учесть, что этому вампиру я обязана порученьицем, которого не могу не выполнить! А выполнять мне его совершенно не хочется!

– О чем речь? – В гостиную, где я поила Марью какао, вплыла Дарья, позевывая и распространяя вокруг себя аромат подаренных вчерашним князем роз.