Обнаружились новые тревожные подробности. У некоторых трупов были перетянуты сосуды шеи, горло других жертв заткнули тканью, чаще всего трусами. Но задушили ли их насмерть? Нас тревожил вопрос, могли Гейси закопать кого-то из них заживо. В районе малого таза некоторых тел криминалисты находили то скомканную ткань, то бутылочку из-под лекарств. Судя по всему, убийца заталкивал их в анус жертвы.

Чем больше стен и участков пола полицейские снимали, тем сильнее повреждали систему отопления, и в итоге при постоянно работающей печи полицейские перегревались в подполе под горячим дуновением из отсоединенного от системы воздуховода, а затем, поднявшись в дом, оказывались на сквозняке из распахнутых дверей. Через несколько дней почти все были простужены.

Боялись криминалисты и патогенов, скрывающихся в могилах. Получившего хотя бы царапину отправляли в больницу прививаться от столбняка. Мужчины брились исключительно перед сном, чтобы не спускаться в подпол со свежими порезами.

Раскопанные останки выделяли метан и сероводород, который милосердно заглушал остальные запахи. Работавшие в подполе так привыкли к вони, что в поисках новых могил им приходилось надеяться на обоняние полицейских сверху. Одно из раскопанных тел так стремительно раздулось от газа, что доктору Штейну пришлось вскрыть брюшную полость, чтобы снизить давление.

Когда все различимые фрагменты очередного трупа извлекались из почвы, доктор Штейн осматривал их, подтверждал смерть и присваивал останкам номер. Техники подтаскивали к входной двери мешки с телами, которые затем отправляли в морг. В подполе оставались лишь пронумерованные отметки мест, где были найдены черепа. Ямы от трупов мгновенно заполнялись темной водой.

К удивлению наблюдателей, полицейские каждый день плотно обедали. Как верно подметил Дженти, нет ничего хуже, чем возиться со всякой мерзостью на пустой желудок. Для большинства полицейских операция обернулась изнуряющей физической работой, так что они быстро нагуливали аппетит. К тому же обед был хорошей передышкой и возможностью стряхнуть напряжение.

Кухня стала чем-то вроде нейтральной территории между траншеями в передней части дома и штабом в задней. Ландквист разогревал еду в микроволновке Гейси. Сначала полицейские заказывали пищу на комбинате бортового питания, который обслуживал аэропорт О'Хара, но вскоре устали от котлет по-киевски и бифштексов «Гранада» и переключились на прозаичный фаст-фуд и разные гастрономические изыски. Один из ближайших отелей даже прислал несколько подносов с канапе, чем очень удивил полицейских. Обедать они ходили по очереди: сначала техники с раскопок, затем «просеиватели», потом все остальные.

Дневной перекус и «летучки» в конце рабочего дня помогали расслабиться и справиться со стрессом. Подспорьем служил и черный юмор: шутки полицейских из управления шерифа ужаснули бы посторонних не меньше могильника в подполе. Но дело было не в черствости и бесчеловечности, совсем наоборот. Работа так выматывала, что приходилось искать отдушину, возможность выплеснуть эмоции. Вернувшийся из отпуска сержант Де Ремо обнаружил своих людей на грани депрессивного состояния. «Если парни не подберут сопли и не зажмут яйца в кулак, то мне за них просто страшно», – грубовато заметил он.

Крайнее напряжение вылилось в поток шуток, зачастую довольно вульгарных. Когда все останки были извлечены, кто-то предложил установить в подполе искусственные скелеты, соорудить стеклянный пол и устроить в доме убийцы гей-дискотеку. За обедом полицейские шутили, что не стоит бросать в подпол куриные косточки, иначе Штейн придет в ярость. И разумеется, все сошлись на том, что Гейси будет отмечать Новый год в одиночестве, потому что не откопал себе подходящего паренька для свидания. По словам криминалиста Пата Джонса, шутки стали результатом нервной реакции: все равно что насвистывать, когда напуган.

Полицейские даже делали ставки, сколько тел будет в итоге. Оценки разнились от пяти до двадцати четырех. Никто не угадал. Позаимствовав название фильма, который недавно прошел в кинотеатрах, ребята заказали себе футболки с надписью «Похитители тел № 803640» (цифры означали номер дела) и огромным числом «27» на спине – количеством найденных тел (впрочем, и оно недотянуло до истины). Не обошлось и без сувениров: полицейские нахватали визиток Гейси и ручек, рекламировавших его вечеринки. Также пользовались популярностью кирпичи из дома убийцы.

В ознаменование последнего дня пребывания на Саммердейл, 8213, полицейские украсили одну из стен фотографиями Гейси, польскими флагами, фаллоимитаторами в форме карикатурного Санты и прочей чепухой. Некоторые фотографировались на фоне «стены почета» со шлемами под мышкой, написав мелом на нумераторе-хлопушке количество найденных за день тел.

Однако в работе все сохраняли серьезность. С самого начала раскопок и до конца операции криминалисты скрупулезно фотографировали могилы и останки, чтобы избежать ошибок при дальнейшем изучении жертв. На начальном этапе весь процесс снимали на видео. Чтобы унифицировать результаты, всю работу поручили только одному сотруднику: Чарльз Пирсон записывал все предпринятые действия, проводил необходимые замеры, присваивал телам номера, составлял планы и готовил письменные отчеты.

Ландквист с помощниками осмотрели все пожитки Гейси, откладывая каждую вещь, которая могла иметь хоть какую-то ценность для расследования. Вскрывая пол и убирая стены, мы находили все больше улик: пятна крови под ковром в спальне, очередные водительские права и книги сексуального содержания. Трофеи отсылались криминалистам шерифа в Мэйвуд.

К настоящему моменту пол передней части дома превратился в каркас из оставшихся балок, пересеченных дощатыми мостками. Однажды на место раскопок привезли Дика Уолша и Криса Грея, которых попросили показать, где они копали траншеи. Оба парня согласились с неохотой, но от увиденного у них просто глаза на лоб полезли. Приезжали также инспекторы от округа, чтобы проверить условия работы и соблюдение мер безопасности. Они настояли, чтобы все были в касках.

В конце каждого дня доктор Штейн и начальник полиции Доббс или лейтенант Фрэнк Браун выходили к прессе и уточняли количество трупов, которое за период с Рождества по Новый год возросло с четырех до десяти, затем до пятнадцати, двадцати одного и наконец двадцати семи. Затем тела, каждое по отдельности, укладывали на проволочные носилки и относили к фургону, чтобы отвезти в морг. Для легиона репортеров с камерами это было самым важным событием дня, а у полицейских, которым нравилось покрасоваться на публике, появлялась возможность попасть в десятичасовые новости.

Вечерняя пресс-конференция проходила в разное время. Криминальный репортер Арт Петак сразу же узнал номера новых телефонов, установленных в доме полицией, и часто звонил, чтобы разузнать о состоянии дел. Он представлялся лейтенантом О'Мэлли и просил передать трубку одному из своих источников. «Одну минутку, Арт», – по привычке отвечал взявший трубку. Журналист Рональд Коциол, которому приходилось подавать материал на вечерний выпуск «Трибьюн» в середине дня, звонил своему источнику и получал зашифрованный ответ типа «двое у двери» – предварительное количество тел. А репортер из газеты «Детройт» однажды как бы невзначай зашел в дом – и был тут же арестован.