К первой после Рождества пятнице у нас было 27 тел: 26 из подпола и одно из гаража. В субботу следователи разобрали уголок для барбекю, где, по словам соседа, Гейси поздно ночью что-то закапывал, но работу пришлось отложить в ожидании подходящих инструментов. На чердаке под половицами обнаружилось еще больше порнокниг, трубки для курения гашиша и сумка со звездами и жетонами, похожими на полицейские. В подполе, однако, останков больше не было, и копатели робко предположили, что работа наконец завершена.

В последний день 1978 года пошел снег. За декабрь уже выпало около 75 сантиметров осадков, а метель под Новый год принесла еще 25. В честь праздников работу приостановили на два дня, а когда следователи вернулись в январе, наружные раскопки не удалось продолжить из-за снега и промерзшей земли. За метелью в город пришли арктические воздушные массы, и первую половину месяца держалась минусовая температура. План копать дальше, пока мы не убедимся, что тел больше не осталось, пришлось отложить до потепления.

Мы позвали сотрудников окружной дорожной службы, чтобы те разрыли подпол до глины. Однако перед этим криминалисты решили проверить все еще раз и, следуя показаниям Гейси, которые тот дал в тюремной больнице Чермака, заглянули под пол кладовой. Там нашлась голубая парка. Она принадлежала Робу Писту.

Между тем погода и не собиралась налаживаться. В пятницу 12 января опять начался снегопад, который прекратился только к утру воскресенья. Работы на Саммердейл практически замерли. Мы появлялись только для вида, чтобы сохранить актуальность ордера на обыск. Стало ясно, что операцию придется перенести на весну.

Среди собравшихся у дома Гейси после Рождества не было никого несчастнее родственников пропавших мальчиков. Они мало что узнали бы на месте преступления, но не понимали этого. Когда толпа оттесняла их к заграждению, они вытягивали шеи и напрягали слух, стремясь услышать хоть что-то от полицейских или журналистов.

Когда раскопки возобновились на следующий день после Рождества, к полицейскому, охранявшему объект, подошла молодая женщина по имени Кари Джонстон Бетлег и сообщила, что ее брат Рик пропал два года назад.

Рик Джонстон, стройный хрупкий юноша ростом метр шестьдесят семь, осенью 1976 года переходил в выпускной класс. Подросток занимался рестлингом и каждое утро бегал вокруг площадки для гольфа недалеко от дома в своем родном пригороде Бенсенвилле. Он обожал книги, в особенности Толкиена, а еще выступал за охрану окружающей среды и осуждал бессмысленное использование машин, предпочитая ездить на велосипеде.

6 августа 1976 года Рик купил билет на рок-концерт в «Арагон болрум» в Нортсайде. Он любил музыку и искал способ добраться до места назначения. Городской транспорт из его района туда не ходил, и Рик заявил своей матери Эстер, что поедет на велосипеде. Та возразила: расстояние слишком велико, и поездка выйдет опасной. Рик бывал в Чикаго всего несколько раз и мог заблудиться. Наконец мать решила, что сама его отвезет. А после концерта Рик собирался встретиться с друзьями и вернуться домой вместе с ними.

Эстер Джонстон с сыном выехали в самый час пик. Мать Рика давно не бывала в «Арагоне» – со времен концертов «монстров рока» – и удивилась тому, в какое запустение пришли окрестности. Когда они добрались до концертного зала, Эстер даже вознамерилась дождаться сына, но передумала: слишком опасно колесить по такому району в ожидании Рика. Юноша поцеловал мать, и та попросила его позвонить ей или сестре, если его будет некому отвезти в Бенсенвилль. Вернувшись домой, Эстер обнаружила на кухонном столе Библию: Рик читал ее перед отъездом.

Поздно вечером Эстер Джонстон легла на диван в гостиной, дожидаясь сына, как делала уже не раз, особенно после развода. К полуночи Рик не вернулся, но он мог зайти с друзьями куда-нибудь перекусить. К двум мать начала волноваться, к четырем уже была напугана, но все еще надеялась, что Рик просто остался у одного из друзей.

Утром она в отчаянии начала обзванивать приятелей сына. Ни один из них на концерт не ездил. В 11 утра Эстер позвонила в полицию. Там ей сказали о том, что начнут поиски только через сутки после исчезновения, но в два часа к ней все-таки пришел полицейский. «Если с вашим сыном что-то случилось, мы обязательно сообщим», – пообещал он. Эстер Джонстон позвонила своему второму сыну, Грегу, и тот приехал из Галены (Иллинойс). Вместе они обзвонили все больницы; в одной из них даже нашелся подходящий по описанию подросток, но это был не Рик.

Вечером Кари и Грег поехали в «Арагон». Они показывали фото брата охранникам и полицейским, но никто его не видел. Молодых ребят предупредили, чтобы они были осторожнее: в районе процветала преступность.

Поговорив с полицией и некоторыми журналистами, Джонстоны решили, что Рика подобрал представитель Церкви объединения, основанной корейским евангелистом Мун Сон Мёном и развернувшей активную деятельность возле «Арагона» и в пригородах. Родители обратились туда, но никаких сведений о сыне не нашли.

Однако Джонстоны до последнего надеялись, что Рик однажды появится в секте мунитов, и на каждый праздник ждали, что сын позвонит. Время от времени к ним заглядывали его друзья, чтобы предложить помощь или утешить. Один из них передал слова девочки из школы, медиума-любителя: «Рик под домом, там очень темно. Он без ботинок. Ногам холодно».

Услышав в новостях о деле Гейси, миссис Джонстон насторожилась. На тревожные мысли ее натолкнуло не имя подрядчика, а его адрес, поскольку Саммердейл лежит чуть севернее Лоуренс-авеню. Эстер поделилась своими опасениями с дочерью: а что, если Рик решил сесть на автобус на Лоуренс-авеню, доехал до конечной и решил дойти оттуда пешком или поймать попутку? Что, если там ему встретился Гейси?

И 26 декабря 1978 года Кари отправилась на Саммердейл, 8213, чтобы рассказать историю своего брата. Полицейский составил протокол и попросил девушку привезти в управление шерифа медицинскую карту брата.

В пятницу 29 декабря в 14:05 поискам Рика Джонстона пришел конец. Юношу опознали в теле № 23 из подпола Гейси. Останки лежали под прачечной, вместе с другим трупом.

После того как Гейси признался, что тела последних пяти жертв сбросил в реку, мы занялись утопленниками округов Уилл и Гранди. Одного опознали как Фрэнка Лэндингина, гея, имевшего приводы за кражу и побои. Его тело обнаружили охотники 12 ноября. У Гейси дома нашли его долговую расписку, и тот опознал юношу по фотографии.

Личность другой жертвы, с татуировкой «Тим Ли» на левом плече, так и не была установлена. Хотя тело сильно разложилось, полиции Гранди удалось снять отпечатки пальцев. Однако поиски по базам данных Иллинойса и ФБР ничего не дали. Время от времени полицейские округа Гранди проверяли сведения из Чикаго и просматривали тамошние компьютерные файлы, но имя Тима Ли ни разу не всплывало.

Однако в январской статье чикагского «Сан-Таймс» появилась зацепка получше: молодой мужчина с татуировкой «Тим Ли» известен в гей-барах Норт-Сайда как Тимоти О'Рурк.

Округ Гранди запросил у иллинойсского управления уголовного розыска отпечатки пальцев Тимоти О'Рурка, и они совпали с отпечатками татуированной жертвы. Журналист «Сан-Тайме» передал, что нашел отца Тимоти, и тот подтвердил, что у сына была надпись «Тим Ли» на руке, поскольку Тимоти занимался каратэ и был большим фанатом Брюса Ли. Стоматологическая карта и рентгеновские снимки окончательно подтвердили личность жертвы.