Де Лавальер долго разглядывал рисунок.

— Я-то понимаю, — сказал он. — А вот подумал ли ты, что должно находиться в центре этой окружности?

— При чем здесь какой-то центр? — удивился Цымбаларь. — Я тебе о закономерностях залегания в почве «линз» толкую!

— А я тебе — о причинах этого залегания, — сказал француз. — Понимаешь, это больше похоже на систему водоснабжения. Или на систему водоотстойников. Но если это именно так, то в центре каждой окружности, по которой «линзы» располагаются, должен находиться искусственный объект. Город, например, или чья-то база.

Заинтересованные разговором ученые начали придвигаться к аресологам.

— Слушайте, — сказал Луиджи Пазолини, — а ведь это легко проверить.

— Точно, — согласился Цымбаларь. — Достаточно убедиться в том, что следующая «линза» находится именно там, где она должна быть по расчетам.

— Зачем? — искренне удивился Пазолини. — Достаточно будет исследовать сам центр окружности.

— Там располагается город марсиан, — мечтательно сказал Фокс Трентелл. — Как у Брэдбери. Город с каналами и хрустальными городами.

— Нет там никакого города, — трезво заметил Астахов. — Будь там города, мы бы их со спутников заметили. Если Саня прав, то там находится заброшенная база инопланетян. Отработали планету и ушли, а база осталась. Дорогое это удовольствие — демонтировать базу после окончания работ. Если наша экспедиция на Марсе будет последней, вряд ли кто-нибудь станет демонтировать ее и вывозить на Землю.

— Борь-я, ты прагматик, — сказал Селлингс. — Нет в тебе… э-э-э… ромь-мантьики.

— Проверить бы… проверить… — едва не застонал Цымбаларь. — Чертова буря, как она не вовремя!

— Я всегда говорил, что открытия делаются с безделья, — сказал Астахов. — Не будь этой бури, ты бы сейчас ковырялся у какой-нибудь из «линз» с турбобуром, и светлая загадка никогда бы не посетила твоей темной головы.

Тимоти Данн посидел немного, перебирая отчеты из папки Цымбаларя, потом поднял голову и задумчиво оглядел присутствующих.

— А вы знаете, — сказал он, — может быть, эта идея недостаточно безумна, чтобы быть верной, но в ней что-то есть.

Все сидящие в столовой невольно прислушались к вою ветра за стенами станции. Ураган бушевал по-прежнему.

— Жаль, что буря разыгралась, — сказал Тим Данн. — Будем ждать, когда в пустыне поспокойнее будет.

— А як же прiз? — печально поинтересовался Свиристко.

— А вот после бури и решим, — сказал Лежнев. — Если Саня прав, то приз заслужил он. Да что там приз! Он гораздо большего заслуживает! Хотя, честно говоря, истории были неплохие.

Данн захлопнул папку.

— Ну что? — спросил он. — Будем дальше истории рассказывать или на сегодня закончим?

— Какие уж теперь истории… — вздохнул Лежнев. — Теперь только и ждать, когда пурга утихнет.

Пустыня вздымалась в фиолетовые небеса многочисленными барханами, над которыми медленно плыл ущербный полумесяц Деймоса. Белых кристаллических солончаков сейчас не было видно, а по красному песку, лениво подгоняемые ветром, катились шарообразные свистуны, оторванные вчерашней бурей от корневищ. За свистунами по барханам гонялись семилапки, фиолетово-черные от возбуждения и охотничьего азарта.

Мотонарты, идущие по пескам, оставляли за собой облака потревоженной пыли, которая медленно опускалась на поверхность планеты. Со стороны казалось, что по барханам идет пылевая буря. Взвихренный песок пугал семилапок, они торопливо зарывались в тяжелый красно-бурый грунт. По бегущим неровным бугоркам можно было определить, в какую сторону зверьки убегали, но людям было не до беглецов, мотонарты стремились к своей цели.

В лучах солнца блестели солончаки.

— Жаль, что ты будешь не первым, — сказал Тим Данн. — Какие-то существа найдены на Луне, некоторые даже доказывают, что эти существа разумны.

— У них одно, — возразил Цымбаларь, — у нас совсем другое. Там дело имеют с дикарями, а у нас признаки технологической цивилизации.

— Пока все сводится к предположениям.

— Прекрасно, — засмеялся Цымбаларь. — Однако у нас есть все возможности проверить эти предположения!

— Хорошо бы найти город! — помечтал Фокс Трентелл. — Честно говоря, возиться с морфотектонической картой Марса не так интересно. Да и сфера изучения слишком узка. Далеко мы пока не забирались, столько белых пятен остается. Амазония, Хриса, Утопия почти не исследованы, полюса до сих пор не посещены.

— Дойдет дело и до них, — пообещал Данн.

— Гарно, гарно, — вклинился в разговор Мыкола Свиристюк. — Тут таке епохальне вiкриття… Не кожному дано! Молодец, Олекса! Тремтиш, може, завтра чи послезавтра наука вщкриет нов! перспективи, i перед розумом вжриеться безодня! Що — хiба не так?

— Нет, мужики, — сказал Лежнев. — Лично я в эти контакты не верю. Раздражают меня розовые мечты, которые некоторые несознательные граждане системы связывают с инопланетянами. Вот, мол, найдем цивилизацию, чей научный и технический потенциалы больше земного, и… даешь большой скачок! Вы Кену спросите, чем китайцам такой скачок дался!

— А разве не так? — провокационно спросили сзади.

— Вот, предположим, — сказал пан Петлюра. — Предположим, что такой контакт состоялся. Поутихли первые восторги, послабее стали дружеские похлопывания ладонями и щупальцами. Первые удивления прошли: ах, у вас третий глаз на подбородке? Уши на затылке? В крови гемоглобин вместо хлорофилла? Поутихли изумления, что у землян нос между глаз, а не как у всех порядочных существ посредине темени шишкообразно выступает. Привыкли мы потихонечку друг к другу. И встанет наконец перед нами один вопрос: а что же дальше?

— Шишкообразный нос посредине темени, это да! — сказали сзади. — Это впечатляет!

Вокруг засмеялись. Нет, хорошо было лететь по наждачному песку чужой незнакомой планеты под черно-фиолетовым небом с пронзительными, почти никогда не гаснущими звездами в окружении друзей и товарищей навстречу загадке, чувствуя азарт и нетерпеливое ожидание, сжигающее душу.

— Моральная сторона всем ясна, — с жаром сказал Лежнев. — Как говорится, полное удовлетворение — правы ученые, зря мракобесы Джордано на костре в свое время спалили. Не одиноки мы во Вселенной! Ну хорошо. Заклеймили мракобесов позором. Дальше-то что?

— Знаниями обмениваться начнем, — сказал Фокс Трентелл. — Есть что предложить!

— Как же! — в тон ему отозвался Лежнев. — Например, опыт сравнительной анатомии. Инопланетный нос над теменем возвышается и морщится от незнакомой вони благоухающих роз. Ему, носу этому инопланетному, стократ прекраснее запах сернокислого аммония, слегка сдобренного сероводородом. А мы ему розы суем! Ладно, бог с ним, с носом! А вы видите в темноте? А почему у вас нет ресниц, а вместо них меховые щеточки? А у вас почему вместо костяного грудочного панциря в наличии разнокалиберные и ненадежно-хрупкие ребра? Ах, приспособления к природным условиям? Интересно… А дети у вас как рождаются: по любви или почкуетесь потихоньку? Вырастил втихомолку яйцеклетку, вынянчил ее в маточном кармане, шлепнул любимое чадо по юношеским лиловым ягодицам, и пускай гуляет, набирается жизненного опыта. А у вас не так? М-да… интересно!