Вследствие отдаленности места их назначения, они поместились со статуей в воздушный корабль, управляемый Уржани и подругой ее Авани, уже прошедшей, как и она, первое посвящение.

Их не сопровождал ни один мужчина, так как поездка не представляла никакой опасности, ввиду того что дикие племена окрестных стран были мирно и безобидно настроены, а к тому же относились с чувством почтения, страха и любви к высшим существам, появлявшимся среди них как вестники здоровья и всякого рода благ. Диких же животных вовсе нечего было опасаться, потому что их приводил в бегство особый аромат, исходивший от тех, кто вкусил первородного вещества.

Без помех прибыли жрицы к месту назначения. Статуя была установлена с той же церемонией, как описывалось раньше, но ввиду того, что было много дела в окрестностях, пришлось пробыть два-три лишних дня.

С наступлением сумерек жрицы удалились в пещеру, чтобы отдохнуть и уснуть, а на заре встали и собирались пойти к соседнему ручью.

Вдруг с ужасом заметили они приближавшуюся к ним толпу никогда еще не виданных существ. Волосатые великаны с обезьяньими мордами, вооруженные дубинами и кистенями, заткнутыми за пояс, неслись к ним.

Перепуганные женщины не успели убежать, а дикари бросились на них с криками, каждый схватил по жрице, и, подняв их на исполинских руках, они побежали обратно. Громадными прыжками достигли они ближайшего леса, где и скрылись со своей добычей.

Тщетно пытались молодые женщины сопротивляться; но в крепких руках похитителей они оказались слабее малых ребят и, онемев от ужаса, впали в оцепенение.

Путешествие было длинное и страшное. Ветви трещали под тяжелыми ногами великанов, а мешавшие деревья вырывались с корнями, точно пучки соломы. Наконец они сошли в долину, в конце которой виднелось озеро. Спуск шел по острым нагроможденным скалам, но великаны с обезьяньей ловкостью прыгали с одной глыбы на другую, время от времени испуская гортанные крики.

Очутившись в долине, толпа дикарей приостановилась как бы в нерешительности; но вскоре из небольшой боковой рощицы вышел Абрасак с товарищами. Они, казалось, были изумлены, а затем, размахивая топорами, набросились на исполинов. Те мгновенно бросили на землю свою ношу и с громкими криками убежали.

Абрасак с друзьями принялись поднимать жриц. Все они разрядились в лучшие одежды, и Абрасак был даже в серебристой, захваченной при бегстве тунике рыцаря Грааля. Вид у них был вполне приличный, и они пожирали глазами красивых молодых девушек, тревожно жавшихся к Уржани и Авани.

Дрожа от затаенного счастья, что добыл наконец обожаемую женщину, Абрасак низко ей поклонился.

– Позволь, благородная Уржани, выразить тебе мое почтение и радость, что удалось освободить тебя из рук диких жителей лесов.

– Ах, это ты, Абрасак! Благодарю тебя и признаюсь, что мерзкие похитившие нас существа внушили мне ужас и страх. Но кто же эти люди, принадлежащие к расе, жившей на умершей планете? Они не из тех, что мы привезли с собой?

– Нет, это мои друзья и товарищи. Потом я расскажу тебе их историю, а теперь ты и твои спутницы устали и взволнованы, вам нужен отдых. Дозволь поэтому провести вас в мой дом, бедное жилище беглеца-изгнанника, но все-таки вы найдете там приют.

– Благодарю и охотно принимаю твое приглашение, – холодно и сдержанно ответила Уржани.

Пожирающий взгляд Абрасака и веяние его бурной страсти, упав на очищенный и чувствительный организм посвященной, причиняли ей невыразимое недомогание.

– Вам будет трудно идти по этой местности; так позволь нам донести вас до крылатых коней, – прибавил Абрасак, приподнимая нимало не сопротивлявшуюся Уржани.

Каждый из его спутников взял себе по жрице, и тогда только они увидели, что для одной из них недоставало кавалера, а именно Авани. С минуту Абрасак недоумевал, а потом сказал:

– Надо привести животных сюда, и я повезу обеих дам.

Он громко свистнул, товарищи последовали его примеру, и через несколько минут появились крылатые драконы, покорно опустившиеся на землю.

Абрасак сел на Мрака, поместил перед собою Уржани, а Авани пригласил сесть сзади и крепко держаться за него. И через несколько минут отряд поднялся в воздух.

Уржани была спокойна и мужественна. То, что с ней произошло, не было для нее неожиданностью, а сознание своей силы, уверенность в покровительстве отца с Нарайяной вернули ей равновесие. Испытание началось, и надлежало его выдержать с честью.

Внимательно стала она рассматривать незнакомую страну, над которой летел крылатый конь. Вскоре они достигли девственных лесов, казавшихся бесконечными, и Уржани с удивлением заметила, что местами виднелись расчищенные просеки, усеянные грубыми хижинами с плоской крышей, обитаемые такими же волосатыми великанами, как и те, что их похитили.

Вскоре крылатые кони спустились, и Уржани очутилась перед входом в большой дом с плоской крышей; несколько белокаменных ступеней вели в галерею с четырехгранными столбами; растения, посаженные в кадках, несколько оживляли картину.

Абрасак провел гостей прямо в залу, где посредине стоял стол, очевидно, заранее накрытый для пира. В грубой посуде приготовлены были фрукты, мед, ломти хлеба и вареные овощи, а в своеобразных кувшинах, притязавших на красоту и разукрашенных цветными камнями, налито было молоко и крепкое питье, приготовленное самим хозяином.

При виде такого торжественного угощения на лице Уржани мелькнуло насмешливое выражение, но она молча дала подвести себя к стулу, стоявшему несколько выше других, и поместилась на этом подобии трона. Абрасак сел рядом с нею, а по другую ее сторону посадил Авани; остальные разместились так, что каждая дама имела около себя кавалера.

Бледные, взволнованные молодые девушки то тревожно поглядывали на незнакомых соседей, то на Уржани; но хотя она также была бледна, однако спокойно приняла чашу молока и фрукты.

Озабоченный, видимо, Абрасак беспокойно оглядывал собрание, обдумывая, как приступить к решительному объяснению, забывая в минуту такого волнения, что молодая магиня может читать его мысли.

Однако размышления его прервала Уржани неожиданным вопросом:

– Все здесь, мне кажется, приготовлено было к какому-то пиршеству. Мне говорили, что ты довольно силен в искусстве угадывания, так не предвидел ли ты постигшую нас неприятность и наше появление в твоем доме?

Загорелое на солнце лицо Абрасака густо покраснело, и мрачный огонь вспыхнул в его черных глазах.

– Ты не ошиблась, благородная Уржани. Я предвидел ваше появление и ныне приветствую вас, как добрых гениев, которые положат конец нашему одиночеству, а своим искусством и красотою украсят нашу тоскливую, отшельническую жизнь.

Вынужденные волей судьбы просвещать низшие народы, еще не совсем вышедшие из животного состояния, мы не могли найти между ними подходящих себе жен. Ваше появление разрешило этот вопрос. Подруги твои, как высшие существа, прекрасные, как видения, станут верными супругами моих друзей; а они, молодые, красивые и энергичные, не могут считаться недостойными их. От их союза родятся новые божественные поколения, которые будут царствовать на этих еще диких землях и цивилизуют их.