Сани изготовлены по образцу саней Нансена. Материалом послужили выдержанный ясень и североамериканский орех

Другой жизненно важный предмет в снаряжении полярного исследователя это керосиновая кухня. В этом отношении мы также обязаны удивительной практической сметке Нансена. Разработанный им тип кухни и сейчас применяется в полярных экспедициях. Эта кухня сделана из обыкновенного примуса, потребляющего керосин. Она прекрасно действует и очень экономна: 4,5 литров керосина хватает для трех человек на 10 дней, считая по три еды в день. Экономичность кухни обусловливается ее устройством: она состоит из цельного алюминиевого колпака, под которым помещается кольцеобразный сосуд, установленный таким образом, чтобы вокруг него мог циркулировать нагретый воздух. Внутри этого сосуда, на некотором расстоянии от его стенок находится котелок для варки пищи. Оба эти сосуда помещаются на вогнутой алюминиевой пластинке, прикрепленной над горелкой примуса.

Сперва наполняется плотно умятым снегом или льдом внутренний сосуд. Он закрывается крышкой и ставится внутрь кольцеобразного, который также наполняется снегом. Оба сосуда покрываются наружным алюминиевым колпаком, после чего зажигается пламя. Горячие газы нагревают сперва дно внутреннего сосуда, поднимаются в пространство между ним и кольцеобразным сосудом и затем направляются книзу вдоль наружной стенки кольцеобразного сосуда и выходят из-под алюминиевой покрышки наружу.

Опыт показал, что около 92 % тепла, даваемого горелкой, идет на нагревание – результат более чем удовлетворительный, так как экономия горючего имеет огромное значение при санном путешествии, когда приходится тащить керосин с собой на санях. У нас на обоих сосудах не было ушков, но все же они были так устроены, что внутренний котелок легко вынимался и вставлялся. Действие этой кухни было таково, что даже при температуре 40–50° ниже нуля[65] [—40–45° C] можно было в полчаса растопить снег и лед, имевший ту же температуру, и приготовить горячий обед. Весь аппарат вместе с примусом весил не более 6,8 кг.

Когда после еды котелок освобождался, в него помещались наши столовые принадлежности, состоявшие только из алюминиевых мисок и ложек. Миски входили попарно одна в другую, причем наружная была с ручкой, чтобы можно было пить горячий чай или какао; другая, которая входила внутрь первой, применялась для более основательных кушаний. Мыть посуду во время путешествия не приходилось, так как ложки тщательно вылизывались, а у чашек все дно выскребалось дочиста под влиянием развивающихся «санных» аппетитов.

Следующая важная принадлежность снаряжения – палатка. Обычно санная партия состоит из трех человек, и наши палатки были рассчитаны на это количество обитателей. Палатки были сшиты из тонкой парусины и имели по нижнему краю широкий, так называемый «подснежный» борт из более толстой материи. Этот борт расстилался на земле и на него накладывали снег или лед, так что по форме палатка напоминала перевернутый граммофончик вьюнка. Вместо одного поддерживающего столба мы употребляли обыкновенно пять бамбуковых жердей длиной по 2,6 метра. Они связывались на одном конце, который приходился как раз к вершине палатки. Затем бамбуковые жерди расставлялись и палатка растягивалась на них. С подветренной стороны у нее был вход из непромокаемого берберийского габардина в форме рукава. Этот свободный рукав можно втянуть в палатку и завязать, когда обитатели внутри, а при желании его оставляют открытым. Внутри палатки на снегу расстилался круг из толстого непромокаемого брезента, чтобы защитить спальные мешки от непосредственного соприкосновения с почвой. На первый взгляд материя, из которой были сшиты палатки, могла показаться недостаточно прочной, а бамбуки очень легкими, но и на материю и на них вполне можно было положиться – они на деле блестяще выдержали сильнейшие бури этой части света, исключительно подверженной ветрам. За всю экспедицию не было случая, чтобы палатку сильно повредило ветром.

Не менее важной частью нашего снаряжения были спальные мешки. Среди полярных исследователей, несмотря на опыт экспедиции «Дискавери», широко распространено убеждение, что во время санного путешествия необходима меховая одежда. Это оказалось совершенно излишним. На основании опыта двух экспедиций, предпринимавшихся в бесспорно более суровых климатических условиях, чем те, какие существуют в северных полярных областях, я могу с достаточной определенностью сказать, что в мехах нет никакой необходимости. Мех требуется лишь для защиты рук и ног и для спальных мешков. Наши спальные мешки, как уже сказано, были сшиты из шкур молодых северных оленей – они для этой цели являются наиболее удобными, так как очень плотны и толсты. Название «мешок» буквально соответствует его внешнему виду. Это продолговатый мешок с плотно заделанными швами, в который залезают через отверстие в верхней части. Клапан перекидывается сзади через голову находящегося в мешке человека и застегивается спереди у верхнего края мешка. Устроившись таким образом, можно спать с большим или меньшим комфортом в зависимости от температуры.

Что касается одежды, употреблявшейся при санных экспедициях, то она состояла из толстого егеровского нижнего белья и пижамы, толстых брюк из плотного синего сукна и в качестве главной защиты от холода и ветра надетых поверх всего – блузы и брюк из непромокаемого габардина «бербери». На руки мы надевали шерстяные перчатки, а поверх них меховые рукавицы; на ноги – несколько пар толстых шерстяных чулок и финеско. Попробовав «бербери» на вес и на ощупь, трудно поверить, что эта материя так хорошо предохраняет от мороза и ветра и во время метели полностью защищает от мелкого снега, обладающего способностью проникать всюду. Некоторые члены нашей экспедиции в течение всей зимы носили брюки из этой материи прямо поверх егеровского белья, не испытывая никакой надобности в суконных брюках.

Что касается головного убора – предмета одежды, от которого особенно требуется удобство, то тут были серьезные различия во мнениях. Наиболее распространенный способ содержания ушей и головы в тепле заключался в следующем: вокруг подбородка и головы дважды обматывался шерстяной шарф. Таким образом, были защищены уши, которые обычно раньше всего обнаруживают признаки обморожения. Затем шарф обматывался вокруг шеи и сверху надевалась барашковая походная шапка в виде шлема, действительно напоминающая старинный шлем без забрала. Во время метели шарф убирали, а поверх шлема надевали второй – из «бербери». У этого шлема спереди имеется жесткий клапан, который можно застегнуть в виде трубки. Шлем и меховые рукавицы прикреплялись к длинному куску фитильного шнура, который вешали на шею. Благодаря этому можно было по временам снимать их без опасения потерять. Участник санной экспедиции, одетый таким образом, мог быть уверен, что при обычных условиях лицо его и тело защищены от обморожения. Разумеется, при очень низкой температуре или даже при умеренном морозе, но с ветром, приходилось время от времени осматривать друг у друга лица – нет ли признаков обморожения. Если замечали белое пятно, немедленно принимали меры.