Старший лейтенант Плошников сидел в своей машине и внимательно наблюдал за молодым человеком с «удочкой» — с кейсом, в котором находилась аппаратура для считывания электронных кодов. Витя Молочаев со своей компанией охотился на крутые автомобили, поэтому на старенькую иномарку Плошникова внимания не обращал. А зря…

К супермаркету подъехал сияющий лаком «Лексус» представительского класса. Как правило, владельцев таких авто возят водители, но в человеке, который находился за рулем, угадывался именно хозяин, а не слуга. Стильный, ухоженный, спортивный и, главное, непоколебимо уверенный в себе. Он вышел из машины и нажал на кнопку брелока с небрежностью человека, не знающего, что такое осечка.

Но осечка произошла. Молочаев заглушил сигнал, и машина не встала на охрану. И центральный замок не сработал. Владелец «Лексуса» это заметил, нажал на кнопку снятия с охраны, и Витя перехватил сигнал раскодирования. Больше он «глушилку» не включал, и мужчина смог наконец закрыть машину. Но уверенность гражданина в безопасности своего авто поколебалась, и к банку он шел уже с оглядкой.

Владелец не зря переживал за свой автомобиль. Не успел он скрыться из вида, как Молочаев привел в действие аппаратуру, вскрыл машину, а его подельник моментально сел за руль.

Плошников получил сигнал — можно брать с поличным. Он вышел из своей иномарки, стремительным шагом направился к «Лексусу», а его напарник, лейтенант Старостин, подошел к Молочаеву, который со скучающим видом сидел на скамейке под фонарем.

Плошников открыл дверь машины, поймал угонщика за руку, схватил его за ворот:

— Спокойно, полиция!

Но мало было призвать к спокойствию, полного смирения пришлось добиваться силой и закреплять его с помощью наручников. Нелегко пришлось Плошникову, но с задачей он справился. Однако не успели стальные браслеты защелкнуться на руках угонщика, как в шею старшему лейтенанту впилось множество тонких и пронизывающих до самых пят иголок.

Теряя сознание, Плошников обернулся и увидел владельца «Лексуса». Мужчина стоял перед ним с карманным электрошокером в руке и в полнейшем замешательстве смотрел на Юру.

— Старший лейтенант… — обморочно проговорил Плошников. — Ну зачем же вы так, гражданин?

К ним подскочил Старостин, у него на руках Плошников и отключился.

Три года отдал Юра Плошников уголовному розыску. Три года своей молодой жизни. На его счету масса раскрытых дел, несколько успешных задержаний. У него даже были свои агенты, которые снабжали его оперативной информацией. Волка ноги кормят, так говорил его начальник. И Юра чувствовал себя этим самым волком с быстрыми ногами, острыми зубами и звериным чутьем.

У него все получалось. Не так давно, например, он помог раскрыть запутанное дело, в котором фигурировали целые три любовницы одного потерпевшего. Вчера, например, он взял целую банду автоугонщиков. И сегодня — в благодарность за это — получил ответственное задание. Шутка ли, ему поручено войти в доверие к ясновидящей и установить, нужно ли возбуждать против нее уголовное дело по факту мошенничества. Как будто он дознаватель какой-то. Или даже стажер на побегушках, которому сливают никчемные дела. Такая вот благодарность…

Ну да, голова у него сегодня болит после вчерашнего общения с электрошокером. Болит голова, кружится, в теле непривычная слабость. Но ведь он же не инвалид, которому предписан щадящий режим… И тем не менее он уже открывает дверь с яркой табличкой: «Потомственная, в седьмом поколении, ясновидящая Жанна Всемогущая». Скромные претензии, скромная фамилия… Ну и что Плошников здесь делает? Не его это дело возиться с колдуньями, ведьмами и прочими гадалками…

Как он и ожидал, в комнате царил полумрак, который призван создавать атмосферу таинственности и потусторонней загадочности. В центре круглого стола лежал стеклянный шар, подсвеченный изнутри. Средних лет женщина с ирокезом на голове сидела на стуле и водила над ним пальцами, как будто колдовала. Шар стоял на месте, но в нем наблюдалось внутреннее движение, и непонятно, то ли обыкновенный дым там клубился или пучились облака над маленькой планетой. Такая же муть шевелилась и в глазах самой женщины. Глядя на нее, трудно было понять, то ли на шар она смотрит, то ли всматривается в саму себя.

А глаза у нее большие, красивые. Точеный носик, пухлые, четко очерченные губки. Стройная фигурка, высокая грудь под облегающей водолазкой, изящные руки с длинными, как у пианистки, пальцами. Но этот ужасный ирокез… И еще женщину очень портил необычно длинный резец, выпирающий из-под верхней губы и давящий на нижнюю…

— Проходите, товарищ полицейский. Присаживайтесь.

Голос у нее почему-то старческий, глухой, с неприятной хрипотцой.

— Может, и звание мое скажете? — Плошников удивленно посмотрел на женщину.

Он был в штатском, оружия при себе не имел, и значок полицейского, как это водится в Штатах, у него на поясе не висел. Как же она тогда узнала, с кем имеет дело?.. Неужели и впрямь ясновидящая?

— Звание?.. Сейчас!.. — Движение рук над шаром. — Старший лейтенант… Имя и фамилию не скажу.

— Почему?

— Я не всесильная.

— А как же фамилия?

— Я всемогущая… — кивнула женщина. — Но не всесильная.

— А есть разница?

В кармане завибрировал телефон, но Плошников не торопился отвечать на звонок.

— Не берите трубку, — предостерегла его Жанна.

— Это еще почему?

— Ничего хорошего из этого не выйдет…

— Из чего?

Заинтригованный Плошников ответил на звонок и услышал знакомый голос. Звонил Алик Яговичный, секретный сотрудник, благодаря которому Юра прошлым летом смог раскрыть убийство. За это ему было присвоено очередное звание «старший лейтенант» — на четыре дня раньше положенного срока… А мог бы и на полгода раньше срока получить, если бы Алик не тянул резину…

— Командир, надо бы встретиться.

Судя по голосу, Алик находился в стандартно-тяжелой для себя ситуации, а потому нуждался в опохмельно-реанимационной процедуре, на которую требовалась определенная сумма. Очень может быть, информация, которой он собирался поделиться, не стоила и стопки денатурата, но Плошников все-таки согласился на встречу.

— Вижу огурцы! — Жанна смотрела в шар, ожесточенно манипулируя над ним руками.

— Какие огурцы?

— Огурцы все испортят.

— Что испортят?

— Не знаю… — женщина наморщила лоб. — Огурцы вижу, а что к чему, сказать пока не могу…

— И я вижу, — кивнул Плошников. И провел рукой над шаром. — Статью за мошенничество вижу. Дальняя дорога, казенный дом…

— Не ходи, куда зовут, наперекосяк все пойдет…

Жанна вдруг потянула себя за волосы, и ее ирокез слез с головы вместе с накладной щетинистой кожей. Из-под этой накладки выплеснулись каштановые волосы с глубоким здоровым блеском. И еще она вынула изо рта муляж безобразно длинного зуба.