«Ее вчера поздно вечером убили».

«Немудрено. Сохранилась одна фотография „Ареса“. Снимали на ее фотоаппарат, поэтому заранее вирус заложить не смогли. Показать?»

На фото Фаина стояла с мужчиной на фоне старинной крепости. У нее был с десяток фотографий у этой же крепости, но там была она одна. Понятно, мужчина, как галантный кавалер, фотографировал ее, где только мог. Фотографировал, судя по всему, на ее фотоаппарат. А тут они просто попросили прохожего сфотографировать их вдвоем. Мужчина одного роста с Фаиной, значит, невысокий. Он стоит, обнимая ее за плечи. Оба улыбаются. Одет «Арес» как все в теплых краях: простенькая светлая футболка, бриджи, на ногах тапочки. Он мог смело фотографироваться, не боясь быть узнанным: лицо его скрывали солнцезащитные очки. На Фаине тоже были темные очки, которые в стране, залитой солнцем, – естественная защита глаз от очень яркого света. Мужчина был черноволос и усат. Но свои природные волосы можно перекрасить, а усы легко сбрить. Можно вообще побриться наголо. Словом, если учесть расстояние, с которого делалась фотография, то, встреть я того «Ареса» завтра, я его вряд ли опознаю.

«Кстати, если приблизить изображение и обработать его, то станет видно, что у мужчины темная щетина».

«В смысле, любовь так кипела, что ему, бедненькому, и побриться было некогда?»

«В смысле, он хотел выглядеть постарше, а заодно соответствовать местной моде. С одной стороны, „Арес“ не хочет выделяться среди небритых греческих мужчин. С другой стороны – он не хочет, чтобы у них так бросалась в глаза разница в возрасте. Она хочет выглядеть моложе, он – старше. Истинный его возраст по фотографии не определить».

«Давай дальше».

«А дальше все как положено – любовь, которая не имеет границ и над которой, благодаря Интернету, не властно расстояние. Их переписка становится полной порнографических воспоминаний. Она, кстати, подробно рассказывает ему, какие сексуальные игрушки покупает для сенатора и как, по ее мнению, хозяин забавляется с юной любовницей. Надо полагать, она ему все рассказала о личной жизни сенатора во время совместного отдыха. Теперь у них просто фантазии, как они в кровати станут ему подражать. Что-то в духе „догоним и перегоним!“. Но вот наступает февраль, и он все больше описывает ей кризис в экономике Греции. Общий тон переписки по-прежнему посвящен любви и родству душ, но теперь он как бы сдобрен реалиями жизни. Словом, можно понять, что „Арес“ предложил ей жить вместе, а она уехала, обещав подумать. Он раз за разом требует от нее ответа, она просит подождать. Неожиданно он пишет ей, что у него большие проблемы, и речь идет об их дальнейшей совместной жизни. Но, мол, все только при личной встрече. И вот в самом конце февраля он сообщает, что прилетает по делам в Москву. Предлагает встретиться и обсудить все дела. Она вылетает в пятницу и возвращается в воскресенье. Где она там и с кем встречалась, неизвестно. Но после этого переписка становится все более деловой. Он сообщает, что ему временно удалось решить проблемы, но только временно. Как я понял, „Аресу“ потребовались большие деньги, чтобы выкупить „отчий“ дом. Дом она сама видела, так что прекрасно понимала, о чем идет речь».

Все, с момента их встречи в Москве сенатор был обречен. Я даже представил, как это происходило: он мечется по комнате, заламывает в отчаянье руки, проскальзывают непонятные греческие слова. Он просит, нет, требует у Фаины, чтобы она вышла за него замуж и переехала к нему в Ираклион. И в то же время он, скрипя зубами, говорит, что вот-вот лишится дома. И тут же говорит, что как-нибудь они проживут. Но Фаина не желает жить с милым в шалаше. Она хоть и ослеплена любовью, очарована молодым женихом, но возраст у нее уже не тот, чтобы начинать жизнь заново без собственного уютного и просторного жилья. Без сбережений на старость. И он, после картинных сомнений, предлагает ей заработать на сенаторе. Он не обязательно посвящает ее в план убийства. «Арес» мог все завуалировать так, что Фаина о его истинных намерениях не догадалась. А может, он сказал ей все как есть: поможем убить сенатора и будем до конца жизни вдвоем благоденствовать под теплым критским солнцем в собственном особняке. Теперь об этом остается только гадать. От Фаины потребовалось немного – все рассказать про тайную квартиру, про обычное расписание хозяина. Возможно, ей предложили поставить в его автомобиль маячок. Она вполне могла незаметно приляпать небольшой предмет куда-нибудь под крыло автомобиля Сарибекова, и все его перемещения для нанятого киллера стали раскрытой книгой. Сенатор всегда встречался с девчонкой в конце рабочей недели, по пятницам. Место свидания известно. Убийце оставалось только каждую пятницу сидеть попивать чаёк где-нибудь рядом. Как маячок запищал, так рыбка попала в сети – сенатор приехал к любовнице. Пара часов у стрелка в запасе. Можно не спеша достать винтовку из багажника автомобиля, пройти мимо пьяного сторожа на стройку, занять позицию для стрельбы, и всё, Ралиф Худатович окончил свой земной путь. А следом за ним и Фаина. Но для подкрепления светлого будущего ей должны были передать задаток. Какие-то деньги она явно получила.

Я лег на кровать и, размышляя, закрыл глаза.

В принципе, если всё о Фаине знать, то задурить ей голову любовью совсем не трудно. Нет ничего сложного в том, чтобы арендовать на месяц целый дом в Ираклионе. Были бы деньги, дом всегда можно найти. Неделя, не больше, уйдет на то, чтобы обжиться в доме так, чтобы его можно было выдавать за свое «родовое гнездо»: расставить «семейные» фотографии в рамочках, узнать, как зовут соседей. Потом приедет «невеста», которая по-гречески не понимает ни слова. За две недели она просто не успеет понять, что соседи по улице улыбаются ее возлюбленному не потому, что знают его с детства, а просто у них принято улыбаться соседям. Пускай даже временным. Арендовать дом можно на подставное лицо или по поддельному паспорту. Это дело техники. Ничего-то Фаина в Ираклионе не поняла. В этом многоходовом спектакле ей уготовили роль одинокой престарелой дурочки, которая, витая в призрачных облаках будущего семейного счастья, не может заметить, что и сам-то возлюбленный избегает говорить на «родном» языке. Что же, доигралась до удавки на шее! Предательство хорошо не кончается. Но чары, чары «Ареса» довлели над ней! Даже после убийства хозяина она не подалась в бега, а чего-то ждала. Нет, в бега бы она подалась, если бы убийство было для нее неожиданностью. А если она всё знала, то ей просто необходимо было оставаться на месте. Скорее всего, у них с самого начала был оговорен срок, в течение которого она будет работать, как ни в чем не бывало. Потом можно найти правдоподобный повод, например из-за мелочи рассориться с Натальей, и уволиться прочь от несправедливой хозяйки. Вот только режиссер этой пьесы прописал для ее роли трагическую концовку.

Итак, что мы имеем? Заказчик убийства – раз. Стрелок – два. Фаина – три. «Арес» – четыре. Если стрелок, убийца Фаины и «Арес» один и тот же человек, то осталось как минимум двое. А скорее всего, стрелок и «Арес» – разные люди. Так что у режиссера нашей пьесы актеров пока достаточно. Теперь предположим невероятное: «Арес» к убийству сенатора отношения не имеет. Он, например, простой брачный аферист. Тогда, для смеха, можно предположить, что Фаину и правда убили во время ограбления. Так? Чушь все это. Режиссер задолго, ох как задолго прописал всем роли. И материализовал из древнегреческих мифов бога Ареса, который свел с ума очень зрелую одинокую женщину.