только вид обнаженной и распятой на андреевском кресте малышки заставляет меня чувствовать себя сумасшедшим, безумным... Ее горьковатый пот и густая, соленая на вкус смазка лучше всех афродизиаков. Член стоит колом и до боли упирается в ширинку джинсов.

У меня есть час – и я собираюсь по максимуму использовать его. Моя непослушная малышка будет стонать, кричать и просить еще, снова и снова...

Но сначала я накажу ее – как и обещал.

Предвкушение долгой сладкой пытки расходится по моей коже мурашками. Чтобы вернуть контроль в перевозбужденное тело и воспаленный разум, я отхожу от креста на несколько шагов, внимательно рассматривая подвешенное вниз головой женское тело.

Кровь прилила к ее лицу, щеки покрылись румянцем, глаза блестят от слез в красном полумраке приват-комнаты. Пухлые губы приоткрыты, дыхание частое и прерывистое. На шее бьется бешеным пульсом тонкая голубая венка. Грудь вздымается с каждым вдохом. Длинные изящные ребра так четко проступают через влажную от пота кожу, что можно пересчитать пальцами. А волосы – длинный каскад белоснежных волн, – так контрастирует с темным полом камеры пыток, что кажется – это ангел спустился с небес и застрял здесь, запутался в черных кожаных ремнях, пришпиленный к жесткому кресту, обнаженный и такой соблазнительно-невинный.

Я быстро сглатываю, пропуская через горло тяжелый ком. Я обещал наказать ее – и я точно знаю, что это будет порка.

Вот только что выбрать? Мне уже приходилось пороть малышку – но это было в домашних условиях, и я использовал тогда собственную ладонь. Сегодня же в моем распоряжении – больше десятка девайсов. Пальцы сами собой скользят по стеллажу с ударными инструментами, задумчиво выбирая... Наконец я останавливаюсь на небольшом аккуратном флоггере с десятком широких кожаных хвостов. Отличный выбор для первой настоящей порки: удары будут не слишком сильными, но при этом довольно ощутимыми.

Я уже предвкушаю, как тело малышки будет покрыто пылающими красными следами, как она будет кричать, выгибаться всем телом и бесконечно умирать под хлесткими ударами плетки...

– Ты готова? – спрашиваю я у девчонки, которая следит за мной взглядом и от волнения захлебывается воздухом и собственными эмоциями.

– Н-нет, – лепечет она.

Мои губы изгибаются в хищной ухмылке:

– Прекрасно, – и я делаю шаг к ней, сокращая между нами расстояние и приближая первое мгновение ее сладкого наказания.

Малышка как будто пытается спрятаться, но нет – от меня невозможно сбежать. Я подхожу вплотную и касаюсь ее тела длинными хвостами плетки. Девчонка вздрагивает, влажная кожа покрывается мурашками. Я сглатываю и любуюсь ею в красном свете комнаты. Моя маленькая непослушная сучка... Совсем скоро она станет покорной и сделает все, о чем я попрошу.

Чтобы подготовить ее к порке, я глажу хвостами плети по ее ногам, бедрам, бокам, животу и груди. Она часто и рвано дышит, в любую секунду ожидая удара, но я не тороплюсь, я играю с ней, испытывая ее и свое терпение... Ее горячая пульсирующая щель истекает влагой, и я предвкушаю, как окуну туда пальцы – один, второй, третий... – а потом и силиконовую игрушку – такую большую, чтобы заполнить ее на всю глубину и ширину.

Наконец тяжелое дыхание девчонки прерывается тихим глубоким стоном нетерпения, и я довольно ухмыляюсь: она готова. Замахиваюсь плетью, покрепче перехватив рукоять. Тяжелые кожаные хвосты свистят в воздухе и с характерным шлепающим звуком опускаются на женское бедро.

Сучка вскрикивает, дергается, натягивая ремни андреевского креста, а я уже глажу обожженную ударом кожу, лаская по кругу кончиками пальцев. Девчонка жалобно скулит и хнычет, а потом затихает, продолжая лишь тяжело и часто дышать. Тогда я замахиваюсь опять.

Второй удар приходится по другому бедру. Теперь красные следы расцветают равномерно на обеих ее ногах. Я снова поглаживаю, чтобы перебить боль лаской. Влажная кожа скользит под моими пальцами.

Бью опять, крест-накрест, рисуя ударами узор из красных полос на ее белой коже. Хриплые девичьи крики тонут в пространстве, поглощенные звуконепроницаемыми стенами приват-комнаты. Красные отблески играют на ее коже, еще ярче подсвечивая следы от ударов.

Снова замахиваюсь, снова бью.

Возбуждение бурлит в теле и становится неконтролируемым, но я уже знаю, что сделаю, когда полностью обработаю ее тело плетью. Я вобью член в ее глотку и заставлю сосать, пока ее щель будет занята силиконовым фаллоимитатором с вибрацией...

Эта мысль подстегивает меня, и я с трудом удерживаю контроль. Перемещаюсь хвостами плети на ее плоский живот. Ловлю пальцами капли пота с девичьей кожи. Поглаживаю, подготавливая к порке.

Взмах. Удар. Крик, полный отчаяния, боли и скрытого в глубине тела удовольствия. Красные следы от хвостов плети на животе.

Девчонка снова ноет, и тогда я окунаю рукоять плетки в ее пульсирующую щель, собирая смазку, а потом засовываю сучке в рот:

– Заткнись и соси!

От неожиданности и страха перед моим гневом девчонка сразу затыкается и выполняет приказ, послушно причмокивая и чуть морща очаровательный носик от вкуса собственной смазки.

Я смотрю на нее, одобрительно киваю:

– Умница, хорошая девочка, – и запускаю пальцы в ее волосы, сгребая светлые пряди в кулак. – Веди себя хорошо, иначе наказание будет гораздо сильнее, ты меня поняла?!

– Да... – лепечет она, когда я позволяю ей выпустить изо рта плеть.

– Не забудь про правильное обращение, – напоминаю строго.

– Да, мой господин, – шепчет она исступленно.

– Вот и славно, – ухмыляюсь я и замахиваюсь снова.

Следом за бедрами и животом я обрабатываю плетью ее груди. Маленькие торчащие от возбуждения соски вздрагивают от хлестких точных ударов, а хриплые женские крики звучат музыкой для моих ушей. Теперь все ее тело исполосовано красными линиями, а влажная кожа стала особенно чувствительной. Каждое мое прикосновение вызывает дрожь и мурашки.

– Неплохо для первого раза, – подвожу я итог порки, а потом отхожу от андреевского креста обратно к стеллажам с девайсами, только теперь мне нужно выбрать не плеть, а вибратор, который я вставлю в мокрую дырку своей послушной сучки... Она уже изнывает, мечется, выгибается на кресте, не в