Кем бы Рудольф на самом деле ни являлся, как бы ни мучила его заниженная самооценка, но упреков в отношении профессионализма он не терпел в принципе. В эти моменты вялый хомяк, у которого Барок без труда отобрал тело, убирался куда-то в сторону и появлялся уверенный в себе, готовый до последнего вздоха защищать свое детище, не терпящий компромиссов боец.

– Год?! – Рудольф расправил несуществующие плечи. – Да знаешь ли ты, сколько должен по технологии занимать этот процесс, и в каких условиях он должен протекать? Да мне памятник можно ставить, что я в эти сроки укладываюсь, да еще работая практически на колене.

– Будет тебе памятник, – фыркнул Барок, вытаскивая из ангара с ботом приглянувшийся тюк, набитый каким-то тряпьем. – Тебе осталось чуть больше недели. Если до срока не управишься, памятник тебе обеспечен. Прямоугольный такой, ровненький. Надгробье называется. Поступят с тобой примерно вот так.

Несколько разминочных движений – и серия ударов руками. Пока несильных, примеривающихся. Наскоро подвешенный на ближайший сучок тюк вяло колыхался под ударами. Прямо как Рудольф, усмехнулся про себя Барок. Настоящий Рудольф услышал и обиделся. Иди ты, огрызнулся Барок. То, что я тебя выпустил, вовсе не означает, что ты теперь равноправный партнер. Делай, что тебе говорят, или опять сядешь за свой полог. Шипение Рудольфа так и не трансформировалось ни во что конкретное. «Так-то, знай свое место», победно ухмыльнулся Барок, продолжая издеваться над тюком.

Он разогрелся, удары стали резче, сильнее. Барок подключил ноги. Да уж, Рудольф теперешний внешне мало напоминал увальня, в теле которого он открыл глаза несколько недель назад. Сейчас Барок уже рискнул бы выйти против двоих-троих противников.

– Х-ха, – с криком он рубанул ребром ладони по излохмаченному тюку и взвился в воздух. Удар ногой с разворота, и тюк разлетается яркими лоскутами непонятно для кого предназначенной одежды.

– Руди, что это? – Барок с удивлением подобрал с земли странную куртку. А ничего так. Крепкая на вид, лаконичная, со множеством карманов. Выглядела она гораздо лучше всего того, что Барок смог найти в кладовке у Рудольфа.

– Военная форма, – сообщил Рудольф.

– Какая? – вытаращил глаза Барок. – Ты что фетишем увлекаешься? Любишь делать это в униформе?

После той ночи с Сильвией Барок серьезно прошелся по памяти Рудольфа, безжалостно выковыривая оттуда все, что связано с сексом. Надо было подготовиться, чтобы не попасть впросак в следующие разы. Никакими неприличными страстями Рудольф не страдал, но знал про них удивительно много. В деталях и подробностях. Барок вдоволь нахихикался, подначивая жутко страдающего по этому поводу Рудольфа. А больше всего «соседушка» возмущался, когда Барок высказал искренне непонимание того, что, в смысле, а почему бы и нет? Идея гомосексуального контакта, например, вызывала у Рудольфа почти парализующую брезгливость. У Барока, собственно, – тоже, но почему бы не поиздеваться?

– Это настоящая военная форма, – надулся Рудольф.

– Так я же и не спорю, – расплылся в сладенькой улыбочке Барок. – Они, военные, такие мускулистые….

– Военные тут совершенно ни при чем, – заторопился Рудольф, отчаянно конфузясь. Барок даже немного пожалел его. Право, соседушка, не надо так переживать. Это шутка такая. Если не помнишь, я вернее кого бы то ни было могу подтвердить твою нормальную ориентацию. Вон как по Сильвии-то убивался.

– Все жители Сообщества Планет «Технократия» являются военнообязанными. У нас нет собственной армии, только полиция. Но когда объявляется боевая тревога, все обязаны прибыть на сборные пункты, где организуется оборона.

– От кого оборона? – хищно насторожился Барок. – Вы с кем-то воюете?

– Ни с кем мы не воюем, – попытался успокоить его Рудольф. На самом деле Барок только расстроился. То-то было бы здорово попасть на местную войну. Хоть какой-то смысл в жизни…. – Но мы живем в мирах Авангарда, а тут действуют только те законы, которые ты можешь защитить.

Барок с недоверием покосился на соседа. Кого и от кого мог защитить хомяк-Рудольф представлялось слабо. Видимо, тут все же есть серьезные парни. Или это такие противники попадаются?

– А что кому-либо может понадобиться на Алидаде? – скептически нахмурился Барок. – Сильвию разве что у вас отобрать, попользоваться?

– По-моему это не я на ней сдвинулся, – негромко проворчал Рудольф. Но Барок услышал.

– Поговори мне еще, – пригрозил он. – Я вопрос задал. Отвечать будешь?

– Буду, – огрызнулся Рудольф. – Прилетают сюда в основном за бойджей. Она здесь есть. Технократия официально не объявляла о том, что располагает планетами, на которых она растет, но слухи все равно идут. Вот и появляются разные…. «Вольные охотники».

– Подожди, – перебил его Барок, запихивая разбросанные тряпки обратно в тюк и направляясь в дом. Шутки шутками, а разминка закончена, пора опять садиться за работу. Куртку, правда, Барок прихватил с собой. – А почему бы и не объявить? Я ничего не путаю, или это довольно дорогая штука, на продаже которой можно неплохо заработать? А в деньгах вы, как я видел, не купаетесь.

– И да и нет, – скривился в голове Рудольф. – Заработать-то можно, но только почти во всех государствах бойджа считается стратегическим продуктом. И за планеты, на которых она встречается, обычно дерутся. И, как правило, независимыми они остаются недолго. Последний недавний пример – Бойджер. Там РФМ с Сакс-Союзом чуть глотки друг другу не перегрызли. Мы такого у себя не хотим. Поэтому факт присутствия бойджи и не разглашается.

– Да ладно, – скривился Барок. – А то никто не знает из государств. Охотники знают, а остальные – нет?

Он зашел в дом, но решил все же сначала добраться до кухни, в последнее время он пристрастился к кофе. Это было второе явление на Алидаде после Сильвии, в которых вкусы обоих совпали.

– Может, и знает, – не стал сопротивляться Рудольф, – но если я ничего не путаю, Академический Совет Технократии пригрозил уничтожить все невеликие плантации, если хоть кто-нибудь сюда сунется. В ответ мы ее не экспортируем и не используем. Ну, разве что чуть-чуть, для себя.

– Дети, – Барок налил кофе в большую кружку и сделал осторожный глоток. Нет, подождать надо, горячо еще. – Большие дети. И ты, и твой Академический Совет. Вы что, не понимаете, что живете на пороховой бочке?

– Это почему? – удивился Рудольф. Барок вздохнул: нет, он не издевается, он на самом деле не понимает.

– Как тебе объяснить, – Барок пожевал губами. – Вас не трогают то тех пор, пока у государств все в порядке с теми количествами, которые у них уже есть.

Он опять пригубил кофе. О, уже лучше.

– Но как только кто-нибудь из них начнет испытывать дефицит, вас тут же приберут к рукам.

– Мы же сказали: все уничтожим. Мы не шутили.

Нет, он на самом деле верит в эту чушь.

– Да ничего вы не уничтожите, – Барок развалился на стуле, потягивая кофе. – Как только принимается решение, первым делом, вас отрезают от средств наблюдения (если они вообще у вас есть) за внутрисистемным пространством. Затем на плантации высаживается десант посильнее, а по городам начинает работать кто-нибудь очень серьезный и страшный. Вы даже понять ничего не сможете. Плантации они уничтожат…. Да кто вам даст? Сколько планет в этой вашей «Технократии», шесть? Еле-еле освоенных?