Тягучий вихрь, казалось, вынес из перегруженной черепной коробки все, что там находилось. Он нахлынувшей пустоты Барок едва удержался на ногах. Все, что накопилось в ней, благодаря трудолюбивому «Индикту», одновременно рванулось наружу, полностью вычищая закрома памяти. И опять цветные сны. Мысленный взгляд Барока заволокло красным. Что теперь не так? Он долго ломал голову над этим. Полсекунды, не меньше. Пока вернувшийся слух не донес до него оглушительный взрыв, раздавшийся прямо за стенами дома. Это были не сны, это явь.

Перепрыгивая через разбросанные по комнате коробки и части оборудования, Барок бросился к окну. Во дворе, на месте горы ящиков опадал огромный, исходящий жирным чадом шар пламени. Шарик освободился от энергии….

– За великого оружейника! – провозгласил Барок, поднимая бокал с вином.

Они с Рудольфом решили не скупиться. Вино выбрали самое что ни на есть дорогое. Много. Праздник у них, или нет? Правда, поначалу пришлось немного поломать голову, как его добыть. Батареи бота сдохли напрочь: отдыхающий на втором этаже в специальном нейтральном ложе шарик постарался на славу, но кто может в галактическую эпоху остановить двух победителей, создавших невиданное ранее оружие? Один звонок по ком-фону, и через час послушный робот-доставщик просигналил возле черного пятна, красующегося, как орден, на месте взорванной горы ящиков.

– За великого оружейника! – Барок сейчас искренне гордился «соседом», ибо что может лучше подчеркнуть величие мужа, нежели создание нового, ранее невиданного оружия?

– Я не то хотел сделать, – сокрушенно поведал в ответ Рудольф.

– А сделал то. То, что надо, – Барока переполняло довольство. Ради такого случая, он даже поделил их ощущения ровно пополам. Чтобы Рудольф тоже мог наслаждаться плодами праздника. – Выпьем.

– Выпьем, – тряхнув головой, согласился Рудольф, отгоняя, не без помощи Барока, ненужные переживания.

Их общая рука подняла бокал, общие губы пригубили превосходное вино.

Вообще, со стороны, ситуация выглядела более чем странно. Тело Барока-Рудольфа неподвижно сидело в гостиной в полной тишине, периодически наполняя бокал вином из по очереди открывающихся бутылок. А в промежутках молчало и смотрело куда-то сквозь стены. Поминки, очень похоже. Но это – для нормальных людей. А любой сумасшедший, который смог бы проникнуть внутрь сознания этого тела, тут же угодил бы на развеселую вечеринку. В голове у неподвижно сидящего тела дым стоял коромыслом.

Хохот, гам, сальные шутки и анекдоты. Большую часть которых оба участника знали наизусть, поскольку черпали из одного и того же источника. Но почему бы двум поддатым мужикам и не наплевать на общепринятые правила? Они так долго не отдыхали. По-настоящему.

– Ты не понимаешь, – убеждал Рудольфа Барок сквозь легкий туман, потихоньку окутывающий все пространство в голове. – Оружие всегда гораздо более востребовано. Из ничего ты создаешь неисчерпаемые запасы энергии, мгновенно перебрасываемые на любые расстояния. Да мы станем властелинами галактики – не меньше. Эй, не смейся, я не шучу. Я умею.

– Да зачем? – сидящее в полутемной гостиной тело в полном молчании чуть покачнулось и приложило руку к груди. Это поддатый Рудольф попытался донести до Барока свою точку зрения. – На войне ведь убить могут…..

– Да ты что? – с поправкой на третью бутылку удивление Барока было абсолютно искренним. – Конечно, могут. Но настоящий воин с презрением относится к опасностям. А ты, что, не настоящий воин?

Барок подозрительно покосился на Рудольфа.

– Самый настоящий, – с той же поправкой на ту же третью бутылку уверил его Рудольф. – Я просто хотел сказать, что мы легко можем иметь всю ту же абсолютную власть, безо всякой угрозы для жизни. Транспортировка энергии на любые расстояния без малейших потерь и без тучи ненужного оборудования. Это ли не власть?

– Дурень, – тело скорчило ласковую улыбку, оторвало руку от груди и постучало себе по голове. Покривились оба: Барок немного не рассчитал, вышло больно. – Я ведь тебе уже рассказывал: тебя хлопнут как только ты объявишь о своих планах конкурировать с государствами. Мы, конечно же, будем использовать все возможности твоего изобретения. Конечно же…. Но только после того, – сидящее тело многозначительно подняло перед собой палец, глядя сквозь него, – как мы сможем защитить наше изобретение от всех, собравшихся на него посягнуть. Понял?

– Понял, – согласился Рудольф, мотнув головой тела. – Только как мы с тобой, ну, в смысле одни… один… одним телом, короче, будем воевать со всем миром?

– О-о-о, – тело вальяжно развалилось на диване, раскинув руки по спинке. Барок лучился самодовольством. – Вот об этом я тебе расскажу завтра, потому что такие планы под вином не обсуждаются. Но ты не переживай, – тело сделало неопределенный жест рукой, – я все продумал, этот твой Академический Совет еще будет валяться у нас в ногах.

– Не будет, – сокрушенно вздохнул Рудольф. – Они знаешь какие гордые?

– Чего-о?! – Барок настолько был возмущен, что их общее тело вдруг распахнуло глаза и завопило что есть мочи. – Ты мне не веришь? Да я их в порошок сотру! Веришь мне?!

– Верю, – испуганно закивал Рудольф: Барок был страшен в своем хмельном возмущении.

– Тогда выпьем.

– Выпьем.

– Эх, – через полчаса и еще полбутылки возвестил Барок в воздух. – Все у нас хорошо. Но знаешь, чего не хватает?

Секундное молчание, и тело осклабилось в улыбке.

– Знаю, – Рудольф изо всех своих ментальных сил проникновенно посмотрел в несуществующие глаза Барока. – Точно знаю.

В углу комнаты вдруг отчаянно просигналил ком-фон. В тишине наступающего вечера звонок был настолько резок, что тело Рудольфа-Барока подпрыгнуло на месте. Звонок вызова позвучал еще раз. Тело подпрыгнуло снова. Уже по другой причине: входящие звонки на ком-фоне были запрещены еще Бароком. Кроме одного-единственного абонента. Одного-единственного….

– Чудеса случаются не только в сказках, – доверительно сообщил Рудольфу Барок.

– Знаю, – драматическим шепотом согласился с ним Рудольф. – Ответь.

Общая подрагивающая от нетерпения рука нажала на клавишу приема.

– Руди, скажи правду, у тебя есть чем накормить и утешить усталую женщину? – раздался из динамика бодрый голос, от которого у Барока-Рудольфа зашевелились все части тела. – Никого не хочу видеть сейчас. Тебя хочу. Примешь?

– О да, – это было все, на что хватило спазмированных голосовых связок окостеневшего в ожидании грядущего счастья тела. – О да.

– Тогда открывай, – Сильвия была неподражаема, как всегда. – Я паркуюсь.

За стеной раздался шум двигателей снижающегося бота.

– Ой, а что у тебя случилось? – не прерывая разговора, удивилась по ком-фону Сильвия, судя по всему, углядев сверху памятное место взрыва. – Пожар был?