Сразу после преодоления оборонительных входных минных полей конвой повернул к югу. Шли строго по протраленному, проверенному и перепроверенному фарватеру, обозначенному вехами. Поскольку еще не стемнело, японцы не могли напакостить втихушку, так что двигались со скоростью более десяти узлов, наверстывая потерянное с самого начала время. Семенов распорядился: «Известить флот о выходе!» Через станцию «Олега» сразу отбили короткую кодовую телеграмму. Ответа снова не было. Значит, ничего не отменялось.

У мыса Коозаки догнали густо дымившие плохоньким трофейным углем тральщики. Они дальше не шли и готовились к ночевке, становясь на якоря за боном и пожелав десантной группе «Счастливого плавания». А конвой, использовавший пока только качественный кардиф и потому дымивший заметно скромнее, в сгущавшихся сумерках поспешил дальше на юг. Станцией «Калхаса» слушали отдаленные японские шифрованные переговоры. Слабые и старые аппараты, стоявшие на миноносцах, принимали их с трудом и обрывками.

Не получая команды на отмену операции, почти не имевшие прикрытия транспорты и приданные им силы продолжали движение. Противника пока не наблюдали. Миноносцы, до самого заката рыскавшие на больших ходах вокруг в поисках врага, так никого и не обнаружили. Отсутствие обычных в последнее время японских пароходных дозоров у южной оконечности Цусимы стало для русских полной неожиданностью. Никакого движения каботажных судов также не было.

Когда уже совсем стемнело, миноносцы вернулись обратно к конвою, быстро установив связь с дозорными миноносками, после чего держались уже внутри походного ордера, охраняемого теперь с носовых углов и флангов только скакавшими на зыби этими мелкими корабликами, от которых порой виднелись лишь верхушки труб. Разместив свой отряд позади пароходов в одной короткой колонне, Виноградский был готов в любой момент контратаковать противника в случае его появления.

Так и не обнаруженный никем, караван продолжал движение, направляясь к северной оконечности острова Икитсуки, где предполагалось разделение сил десантной группы. Этот маршрут был уже достаточно хорошо знаком миноносникам и командирам миноносок, не раз бывавшим в этих водах, а последние несколько дней обеспечивавшим регулярную связь с подлодками, дежурившими у Сасебо.

Моросил дождь. Широкими полосами находил густой туман. Временами порывами налетал ветер, рвущий его на клочья. С юго-востока шла тяжелая зыбь, грузно качавшая транспорты, с которых было хорошо видно, как сильно страдали от нее миноноски. Казалось, что их узкие низкие корпуса временами совершенно уходили под воду, но они четко держали скорость и строй. Правда, возникали серьезные сомнения в том, что в случае стычки с противником при такой погоде они смогут воспользоваться своей артиллерией. Даже несмотря на все последние переделки, для морских переходов эти кораблики явно не годились.

К половине двенадцатого волна начала слабеть. Судя по штурманским прокладкам, конвой закрылся от нее островами Гото. Вблизи побережья за грядой островов мелюзгу заливало заметно меньше. Семенов всерьез беспокоился за их боеспособность и распорядился доложить о повреждениях.

К этому времени, или уже совсем скоро, согласно штабным планам, где-то далеко к югу главные силы должны были достичь первых японских дозоров, отвлекая внимание противника на себя. В случае если появились причины, по которым десант с большой долей вероятности не сможет прорваться к Сасебо, еще можно было успеть дать знать и сыграть «общий отбой». Но никаких команд все так же не было.

Из полученных рапортов командиров миноносок, к большому удивлению начальства, выяснилось, что боеспособности не потерял никто. Правда, только благодаря небольшой продолжительности такого перехода. Пользуясь ослабшей волной, вся мелочевка спешно откачивала набравшуюся внутрь воду. Их максимально простые, если не сказать примитивные, механизмы не пострадали. Уцелело и вооружение. Как ни странно, с миноносок не смыло ни одного десантника. Почти все они имели морскую выучку и потому вполне сносно перенесли переход, хотя, конечно, вымокли до нитки. Хорошо, что оружие и боеприпасы еще до выхода убрали вниз.

На мостике флагмана десантных сил пошутили по этому поводу, сказав, что обычная пехота, даже если бы и умудрилась удержаться на заливаемых волнами узких покатых палубах, после такой болтанки атаковать смогла бы только ползком, вгоняя противника в ужас своим видом, а еще больше зловонием. Поводом для комментариев стало то, что из трюмов транспортов уже заметно смердило. Присмиревшие и затихшие солдатики, плотно размещенные там вместе со своими ранцами, винтовками и пулеметами с пушками, под воздействием качки и духоты начали потихоньку избавляться от содержимого желудков.

Еще не до конца оправившийся после полученной под Ляояном контузии полковник Леш тоже чувствовал себя неважно и держался только благодаря тому, что мостик хорошо обдувало, и шутку не поддержал, предложив вместо того, чтобы зубоскалить, как-нибудь проветрить внутренности транспортов. При этом заметив, что им еще под японские штыки и картечь идти.

Сохраняя порядок в колоннах и по-прежнему не имея контактов с противником, достигли условленной точки, где десантная группа разделилась на три отдельных отряда. Поскольку все действия были уже заранее согласованы, никаких лишних сигналов не производилось.

Первый отряд, состоящий из пяти миноносок под командованием мичмана Хладовского, к которым присоединились три минных катера, спущенных с транспортов, после небольшой задержки, вызванной переформированием и перестроением, двинулся к входу на японский секретный фарватер через узкий пролив между островами Хирадо и Кюсю.

Миноноски, охраняемые катерами, должны были еще до начала общего штурма высадить сводный отряд морской пехоты и штрафного штурмового батальона Тихоокеанского флота на северном берегу острова Осима у входа в Сасебский залив и захватить строившиеся там батареи скорострельных пушек.

Предполагалось, что они уже вполне боеспособны и потому особо опасны, так как могут простреливать все подходы к узкому проливу между мысами Кого и Ёрифуне, ведущему в сам Сасебский залив. По сути, две эти батареи являлись ключевой позицией всей обороны, поскольку гарантировали неприкосновенность минных заграждений на подступах к базе.

После высадки штрафников миноноски предполагалось использовать для уничтожения мелких японских дозорных судов непосредственно у входа в залив и для нарушения связи между дозорами и берегом. Исходя из опыта предыдущей вылазки Хладовского и Черкашина, а также данных, полученных подводниками, скрытное проникновение малых судов с десантом до северного берега Осимы, при отвлекающих действиях западнее и южнее, считалось реальным.

Второй отряд, состоящий из номерных миноносцев и трех миноносок, сразу начал прорыв через пролив Хирадо на юг. Его единственной задачей являлось оттягивание возможных резервов северной группы дозоров противника к проливу Хирадо, для облегчения прорыва миноносок к Осиме, а также рассеивание или уничтожение японских патрульных судов и сил их прикрытия в самом проливе и на ближних подступах к нему для безопасного прохода этим же маршрутом шедших следом транспортов с основными силами десанта. Предполагалось, что крупные корабли и миноносцы японцев к этому времени уже будут отправлены от Сасебо на юг, откуда, согласно плану, должна ломиться вся наша эскадра.