Остроумие композиции «4’33’’» («Four minutes, thirtythree seconds») Джона Кейджа состояло в том, что она могла быть исполнена на любом одном или нескольких инструментах, но на них во время исполнения пьесы нельзя играть. В июле 2002 года, через 50 лет после премьеры композиции в концертном зале «Маверик» в Нью-Йорке, английский композитор Майк Батт по тому же примеру опубликовал композицию «A One Minute Silence», которую он подписал «Батт/Кейдж». Наследники Кейджа подали на него в суд, после чего Батт объяснил, что его работа «значительно более тихая». Обоснованием стало следующее: «Она за минуту может передать то, на что Кейджу потребовалось четыре минуты и 33 секунды». Во внесудебном порядке Батт заплатил наследникам шестизначную компенсацию, однако в 2010 году выяснилось, что все заинтересованные стороны строили потемкинскую деревню. На самом деле не было никакого иска и внесудебного соглашения; Батт своевременно получил согласие на свое произведение и заплатил за него 1000 долларов фонду Джона Кейджа. Единственной целью всей инсценировки была реклама.

Именно ради рекламы и коммерческого успеха в роли «японского Бетховена» выступал также Мамору Самураготи. Писавший сочинения в классическом стиле композитор прославился благодаря саундтрекам к видеоиграм «Resident Evil» и «Warlords». Согласно распространявшимся сведениям, он оглох в 35 лет, поэтому написал свои основные вещи, в том числе «Симфонию № 1, Хиросима», уже будучи лишенным слуха. В начале 2014 года мошенник был разоблачен. Мало того, что этот мнимый гений использовал «музыкального раба» – композитора и учителя музыки Такаси Ниигаки. Мастер, который в интервью 2001 года называл свою потерю слуха «божьим даром», оказался отнюдь не глухим. Ниигаки рассказал, что, хотя в начале их совместной работы «Бетховен цифрового века» и изображал глухого, изъяснялся с ним знаками руками и читал по губам, со временем он все больше и больше забывал это средство общения и в конце концов стал говорить с ним совершенно нормально. Звукозаписывающая компания «Nippon Columbia Co.» расторгла договор с композитором.

В литературе есть уловка, когда автор выступает только как издатель якобы написанного кем-то еще и попавшего к нему произведения. Такой ход легко разгадать, и так и должно быть. Подобный прием известен и в музыке, однако здесь маска иногда принимается за чистую монету и может оказаться близка фальсификации, как это было в случае французского музыканта и композитора Мариуса Касадесуса (1892–1981). Для исполнения на концертах «Société des Instruments Anciens» («Общество исторических инструментов») этот композитор вместе с братом Анри (1879–1947) написал несколько произведений в стиле XVIII века. Так, например, «Adélaïde Concerto» для скрипки выдавался за сочинение Вольфганга Амадея Моцарта.

Похожим образом поступал венский скрипач и композитор Фриц Крейслер. Для его репертуара скрипача-солиста историческое музыкальное наследие оказалось слишком маленьким, так что он сам придумывал мелодии в старом стиле, снабжая их именами таких малоизвестных в истории музыки французов и итальянцев, как Луи Куперен (ок. 1626–1661), Арканджело Корелли (1653–1713) или Гаэтано Пуньяни (1731–1798). Концерт для скрипки, струнного оркестра и органа он, тем не менее, приписал Антонио Вивальди. Произведения Крейслер якобы находил в монастырях и старых библиотеках. Когда в 1935 году Олин Даунс, музыкальный критик газеты «New York Times», захотела увидеть оригинальные рукописи, скрипач-виртуоз сразу признался, что сам сочинил эти первоклассные произведения.

Еще один шаг вперед сделал композитор и блокфлейтист Винфрид Михель. С одной стороны, чтобы расширить ограниченный репертуар произведений для блокфлейты собственными сочинениями, он выдумал барочного музыканта Джованни Паоло Симонетти. С другой, он приписывал свои фортепианные произведения Йозефу Гайдну и давал ход, то ли для удовольствия, то ли назло музыкальной критике, настоящим подделкам. В 1993 году он сделал вид, что нашел тетрадь с копиями фортепианных сонат. Венский эксперт Пауль Бадура-Шкода признал в шести произведениях потерянные сонаты Гайдна 1766–1769 годов, его жена Ева подготовила презентацию произведений, а 14 декабря 1993 года американский музыковед Говард Чандлер Роббинс Лэндон сообщил о сенсационном открытии прессе. Едва вышла эта новость, критику сообщили правду о махинации. Роббинс Лэндон выпутался из некрасивой истории, признав, что считает музыку блестящий, и поэтому ему не должно быть стыдно.

Десятью годами ранее из забвения уже был возвращен современник венского классика: композитор Франц Ксавьер Френцель из нижнеавстрийского села Фюллерсдорф. Это было сенсационное открытие, потому что музыка содержала элементы джаза и таким образом опережала свое время на 200 лет. «Я считаю его концерты консервативными, – якобы осуждал Френцель Йозефа Гайдна, – в них нет живости». Было очевидно, что за Френцелем скрывался исследователь его творчества, композитор Фридеман Катт, придумавший альтер-эго, чтобы продвигать собственные необычные творения с джазовыми элементами.

Призраки существуют и в рок-музыке. Немецкий диско-поп-дуэт «Милли Ванилли», популярный в конце 1980-х годов во всем мире, был как раз дуэтом призраков. Его члены Фабрис Морван и Роб Пилатус не пели, а лишь двигали губами на сцене и в видеоклипах. Они провалились в 1990 году, когда на одном концерте в США в середине одной песни выпала фонограмма. Вместо нее в записи стали слышны голоса продюсера Фрэнка Фариана, рэпера Чарльза Шау и других людей. Еще неизвестно, какие приемы используются в музыкальных студиях сегодня!

В отличие от старого персидского или китайского искусства на Западе ценится принцип оригинальности: тот, кто хочет быть художником, должен создавать новое. Недостаточно просто освоить художественные техники и писать картины, как делали мастера прошлого. Тому, кто может только это, приходится ограничиваться лишь имитацией и подражанием, у него есть предпосылки стать прекрасным копиистом – и фальсификатором.

Англичанин Том Китинг (1917–1984) потерпел неудачу в качестве художника и переключился на подделку произведений искусства, чтобы отомстить галеристам и экспертам. Он писал маслом и акварелью в стиле Рембрандта, Томаса Гейнсборо, Эдгара Дега или Модильяни и к концу своей карьеры фальсификатора под именем примерно 100 художников создал более 2000 поддельных произведений. Чтобы обмануть мир искусства и доказать несостоятельность экспертов, Китинг вводил в свои имитации анахронизмы, а чтобы защитить себя, он обрабатывал изображения таким образом, что они разрушались при профессиональной очистке.

В 1976 году он был разоблачен, но не был привлечен к суду из-за плохого здоровья. Вместо этого он снабдил свои картины, написанные в манере признанных художников, своим собственным именем и получил за них приличную цену. В 1982 году Китинг был приглашен на телевидение для участия в сериале, в котором он рассказывал о великих художниках, их техниках и создавал картины в их стиле. После смерти Китинга в 1984 году его наследие было продано с аукциона за 274 000 фунтов стерлингов.

Гораздо меньше выпало на долю поддельного творчества амстердамского художника и торговца произведениями искусства Хана фон Мегерена (1889–1947). Оно включает в себя всего 14 работ, лишь 10 из которых появились на рынке. Мегерен подделывал только двух художников-голландцев XVII века: Питера де Хоха (дважды) и Яна Вермеера Делфтского.