Развлекая малыша, консул ползал на четвереньках, маршировал перед ним парадным шагом, возил на закорках, носил на плечах, мазал личико конфитюром, проводил все свободное время с сыном. И постоянно требовал, чтобы подтверждали его похожесть.

Ни для кого не было секретом отцовство Наполеона. Семья Бонапарт снова и снова скрипела зубами, настраивая Луи против Гортензии и мальчика:

– Не уступай! Пока ты ему нужен, ты силен! Как только уступишь, отправит куда-нибудь подальше и забудет.

Людовик не уступал, он получал поистине царские подарки, но категорически отказывался от усыновления Наполеона-Шарля Наполеоном Бонапартом.

Не менее тошно было и Жозефине. Теперь все прекрасно знали, что в отсутствии детей виновата она, пусть Наполеон больше не требовал родить ему сына, женщина сама прекрасно понимала, что, пока этого не произошло, она будет считаться неполноценной.

И Жозефина снова уехала на воды в Пломбьер. Год за годом она лечилась и лечилась, надеясь вернуть былую способность рожать, но ничего не помогало.

– Мама, что будет?

– Наполеон объявил своим наследником твоего сына, ты окружена такой заботой и лаской, что большего и не придумать. Что беспокоит тебя?

Гортензия рыдала:

– Каролина назвала меня консульской шлюхой…

– Скажи в ответ, что она венецианская…

Жозефина имела в виду рождение Каролиной дочери после бурного романа в Венеции с министром Франсуа Како.

Но Гортензия не могла отвечать так, она молчала. Молодую женщину не радовали ни дорогие подарки, ни даже забота отца о своем сыне, она не ждала ничего хорошего.

Жозефина не стала говорить, что ей не легче, никакое лечение не приносило результата, а у Наполеона потянулась вереница любовниц.

В 1802 году, когда Наполеон стал пожизненным Первым консулом, правительство решило, что Мальмезон слишком мал для особы такой величины, и консулу был преподнесен в дар Сен-Клу.

Жозефина вспомнила о Ленорман.

Гадалка тоже не забыла той самой вдовы, которой напророчила корону Франции, а потому откликнулась и приехала. Получив богатый подарок, она спокойно поблагодарила и снова раскинула карты:

– Я ведь говорила вам, мадам, что вашего супруга будут звать Бонапарт…

– О да, я помню!

– А ему сказала, что он будет коронован.

– Но во Франции невозможно восстановление монархии.

– И все же корона будет. Пусть не королевская, но императорская…

Ленорман долго раскладывала карты, потом так же долго их изучала. Уже по тому, как помрачнело ее лицо, Жозефина понимала, что не все так благополучно.

– Что?

– То, что я скажу, необязательно, но возможно. Когда-то я говорила, что вас предаст человек, который любит.

Жозефина махнула рукой:

– О, этого хватает. Измена на измене.

– Нет, предательство настоящее. Только пусть запомнит, что его собственное падение начнется с той минуты, когда он совершит это предательство. До этого времени будет восхождение, победы, успехи, признание. Все будет – и корона, и завоевания, и измены тоже будут, с этим вам придется мириться, но предательство будет означать начало его падения.

Она еще и еще раз повторяла:

– Он не должен оставлять вас, ни в коем случае не должен!

Жозефина закусила губу:

– Я ему не позволю.

– Это ему решать, только он должен знать, к чему приведет такой выбор…

Наполеон на такие речи разозлился, Жозефине запретил встречаться с Ленорман, а ей самой пригрозил, что выгонит, если та будет говорить глупости.

Мария Ленорман только пожала плечами:

– Ему же хуже…

Жозефина продолжала встречаться с гадалкой тайно и тайно выспрашивать о будущем. Единственное, чему никак не могла поверить, – что не будет детей, продолжала попытки вылечиться.

Снова и снова воды и грязи, снова разные манипуляции врачей, и никаких результатов. Нет, она не сможет стать матерью, ее время прошло.

Жозефина в очередной раз возвращалась из Пломбьера, уставшая от бесплодных попыток, опустошенная. У Наполеона сын, она сама помогла состояться этому ребенку, и пока это единственная ее защита. Кого или чего боялась первая дама Франции? Никаких бурь не предвиделось, напротив, муж ласков и внимателен, конечно, он уже не так часто появлялся в ее спальне, но ведь Наполеон постоянно занят. У дочери родился его сын, значит, вопрос о преемнике может не стоять, даже если все попытки излечить бесплодие окажутся безуспешными, наследник есть, вопрос о разводе не стоит…

И все же она не могла быть спокойной. Ребенок не ее, а Гортензии, и хотя дочь никогда не предпримет против матери ничего плохого, у нее есть муж, причем такой, какого и врагу не пожелаешь. Семейство Бонапарт их с Гортензией ненавидит, стоит Наполеону лишить ее или Гортензию своего расположения, и на бедных женщин обрушится вся мощь родственной ненависти. Иногда хотелось крикнуть:

– За что?!

Давно прошли те времена, когда она изменяла мужу, после его возвращения из Египта вернее супруги не сыщешь. Правда, Каролина однажды посмеялась тихонько, но так, чтобы услышала сама Жозефина:

– Бедняжка Жозефина… Да, годы уже не те, даже любовникам не нужна… Только мой брат и терпит из жалости.

Скажи она это открыто и не будь притом на сносях, несдобровать бы. Экая ведь дрянь! Если бы не Жозефина, разве Наполеон дал бы согласие на их брак с Мюратом? И Каролина прекрасно знала о помощи невестки, однако вместо благодарности только ненависть.

Внезапно дорожная карета остановилась, к окошку подбежал слуга:

– Мадам, нужно кое-что заменить в упряжи.

– Это надолго?

– Нет, быстро.

Жозефина вышла, чтобы немного размяться и подышать.

Почти сразу окружили местные жители. Детские глазенки блестели любопытством. Ей предложили пройти в дом, но никакого желания заходить внутрь не было, Жозефина присела на подставленное кресло и принялась разглядывать округу. Чуть подальше остановилась, также любопытно разглядывая разодетую даму, женщина, за юбку которой цеплялся мальчонка. Из-под чепца выбивалась седая прядка. «Бабушка с внуком», – почему-то подумалось Жозефине. Но почти сразу мальчонка, отпустив подол, направился в сторону стоявшей кареты, женщина окликнула его:

– Сынок, не ходи туда, зашибут.

Мальчонка словно и не услышал. Женщина догнала, надавала шлепков с криком:

– Что за ребенок! Мать не слушать!

Только тут Жозефина обратила внимание на то, что подол женщины основательно топорщится. Снова беременна?! Сколько же ей лет?