– Извините, у нас только две пары, а надо обездвижить троих! – развел руками Зуб, снимая с себя рубашку. Могучие мышцы перекатывались под загорелой атласной кожей.

– Это нечестно! Я принял вас на работу, заплатил такие огромные деньги! – начал возмущаться Рейдж.

– Вот именно поэтому я и заковал вас. Вы или ваши новые подчиненные можете захотеть избавиться от нас, уплыв, пока мы будем находиться под водой. Здесь находятся большие деньги, а люди так слабы!

Вороватый взгляд, отведенный в сторону, ясно показывал, что именно так и собирался поступить капитан, едва товарищи нырнут.

– Мы столько с вами за это время перенесли! Столько раз находились на дюйм от смерти! И вы мне не доверяете? – чуть не плача сказал Рейдж, до которого только сейчас наконец стало доходить, каких волков он нанял на службу.

– Мне жизнь дорога, как память! Рисковать, тем более глупо, я не хочу, – сказал Федор, наблюдая, как Зуб ловко обыскивает скованных людей.

На переднюю банку легли три мобильных телефона, две портативные радиостанции, бельгийский пистолет и, самое главное, маленький наручный компас в водонепроницаемой оболочке, конфискованный у капитана. Нож, найденный под брюками у рулевого, Федор повесил себе на пояс, а компас надел на левую руку.

– Теперь я сверю показания компасов и вернусь, – пообещал Федор, выскакивая из каюты. Закинув оружие и мобильные средства связи в носовой рундук, Зуб виновато развел руками.

– В вашем положении самый лучший вариант – молиться за наше благополучное возвращение. Если мы не вернемся, то шансов погибнуть у вас очень много! На Каспии двести шестьдесят штормовых дней в году.

– Сколько вас ждать? – спросил Рейдж.

– Баллоны не очень большие. Самое большее – час.

– В десяти кабельтовых виден перископ! – резко выдохнув воздух, сказал Зуб, когда офицеры вышли из каюты.

– С чем нас и поздравляю.

– Я пойду справа от тебя в десяти метрах и буду страховать, – сказал Зуб, погружаясь в воду.

Как только Федор ушел под воду, волнение сразу покинуло его, уступив место восторгу. Человек может парить в воде, как птица в воздухе!

Выставив вперед левую, согнутую в локте руку, Сом начал работать ластами – сначала медленно, но постепенно ускоряя движения. После стольких дней, проведенных в поезде, в неподвижности, нельзя было сразу нагружать мышцы.

«Судороги мне сейчас совершенно не нужны, да и Зубу большие нагрузки ни к чему», – сам себя одернул Федор, снижая темп. Зуб, чей размытый силуэт показался сзади, взял чуть левее и тоже снизил скорость. Мелькнула парочка полуметровых сазанов, не решивших приблизиться к существам, из которых вовсю били пузырьки воздуха.

«Давление в баллонах сто девяносто атмосфер. Если вертушка лежит неглубоко, то воздуха хватит и на путешествие на островок», – подумал Сом.

Дно стало резко понижаться, и Федор, перегнувшись в пояснице, тоже ушел глубже.

Десять метров, двадцать, тридцать. На глубине тридцати пяти метров зеленый полумрак охватил Федора со всех сторон. Стало довольно тоскливо.

«Если вертушка лежит глубже сорока метров, то все наши поиски могут оказаться пустыми хлопотами! Без фонарей, да и с такими аквалангами там делать нечего».

А тут еще и боковое течение начало сносить в сторону.

«Нет в жизни счастья! Найти с таким оборудованием вертушку несколько сложнее, чем зеленую иголку в стоге сена», – «успокоил» себя Федор.

Но тут показалась подводная скала, которая хорошо была видна на снимке, переданном Крисом.

«Довернуть десять градусов и идти максимум еще пару кабельтовых. Не сложнее чем идти по воротам!»[9]– обрадовался спецназовец.

* * *

Зеленая вода вокруг стала темнее. И тут Федора осенило:

«Прозрачность воды в Каспии не бывает больше тридцати метров! Значит, вертушка лежит неглубоко. Ведь на снимке из космоса даже отдельные детали видны!»

Лопасть хвостового винта, косо воткнутая в песок между двумя камнями, сразу заставила сердце Федора забиться быстрее.

«Вот где пуся зарыта!» – обрадовался Федор.

Двойной стук справа заставил повернуть голову. С запада в воде скользили три пловца, одетых в пятнистые гидрокостюмы.

«Похоже, мы приплыли! С голыми руками против вооруженных боевых пловцов…» – оценил Федор свое незавидное положение, заметив у одного трубу игломета. У двух других в руках были английские портативные магнитометры.

Иглометчик выразительно качнул стволом вверх, приказывая всплывать. Федор развел руки, показывая, что он сугубо мирный водоплавающий и просто любуется красотами подводного мира.

Игломет снова переместился на уровень живота Федора, а парочка других пятнистых пловцов, одновременно бросив на дно магнитометры, начала вполне профессионально заходить справа и слева.

«У игломета приличное рассеивание, и стрелять, пока эти кадры рядом, мужик не будет. Значит, шанс спастись есть, хотя и очень маленький!» – решил Федор, резко выдыхая воздух. Тело приобрело отрицательную плавучесть и резко пошло ко дну.

К такому финту противники были не готовы.

Резко зашипел воздух из подводного ружья, и иглометчик дернулся, переломившись в пояснице. Стрела из подводного ружья пробила ему грудь. Тело повело в сторону, и последним конвульсивным движением иглометчик нажал на курок страшного оружия. С десяток игл вылетели из ствола и вонзились в правого нападающего, превратив его в ежика.

Сом бросился на оставшегося в живых пловца. Резко оттолкнувшись от дна, он вытянул руки и быстро заработал ластами. Скорость перемещения пловца, который стартует с твердой поверхности, не идет ни в какое сравнение со стартом с воды. Три секунды – и Федор был на расстоянии вытянутой руки от парня.

Тот, несмотря на гибель товарищей, оказался не робкого десятка и довольно быстро соображал. Выхватив нож, он попытался уйти влево, но наткнулся на Зуба, который тоже был не новичком в подводных схватках и умел просчитывать ситуацию.

Рука с ножом, попавшая в железный захват Зуба, разжалась, и нож серебристой змейкой нырнул вниз, где Федор сразу поймал его, пристроив в поясную сумку.

«Парни – не профессионалы. Иметь нож с пробковой рукояткой для боевых пловцов – нонсенс!»[10]– пронеслось в голове у Федора.